Смертельная обида - Николай Иванович Леонов

телефон ожил и грубым голосом отозвался:

– Да, слушаю.

– Я тут по объявлению… – произнес Ряшенцев самым заискивающим тоном, на какой был способен.

Он хотел пересказать, что это было за объявление, где он его нашел, но его прервали.

– А, это насчет работы, что ли? – уточнил тот же грубый голос. – Хорошо, только мне сейчас некогда. Ты это, через часок меня еще раз набери. Только место такое выбери, куда мне подъехать будет удобно. Чтобы народ поблизости не вертелся. Где-нибудь возле гаражей. Ясно? Все, звони.

И неизвестный собеседник отключился. «Выходит, не мне одному нравится за гаражами стоять, – подумал капитан. – Востребованная локация, однако». Ждать без дела целый час ему не хотелось, и Ряшенцев решил поискать уже не объявления, а их расклейщика. И стал обходить квартал, в котором нашел знакомые белые листочки. Он заметил, что объявления, которые он находит, выглядят, как только что наклеенные. Оперативник пошел дальше и наконец увидел расклейщика. Это был молодой парень лет двадцати, в дорогой, но рваной куртке, весь какой-то неприкаянный. Он как раз клеил на столбе очередной листок со словами «Работа. В удобное для вас…», когда ему на плечо опустилась крепкая рука оперативника, и грозный голос произнес:

– Ага, значит, ты эту гадость расклеиваешь? Ну-ка, пойдем со мной, поговорить надо.

Ряшенцев ждал, что расклейщик испугается, может быть, даже попытается сбежать. Но ничего подобного не произошло. Парень обернулся, пренебрежительно посмотрел на капитана и процедил сквозь зубы:

– Ты мент, что ли? Новенький, что ли? Иди отсюда, пока цел. Нечего мне с тобой говорить, мне работать надо. А если будешь мешать, я сейчас пацанам позвоню, и с тобой самим поговорят. Так поговорят, что до конца жизни лечиться будешь.

Сказано было с угрозой, однако Ряшенцев, понятное дело, не испугался.

– Могу и с твоими «пацанами» поговорить, только позже, – сказал он. – А сейчас мне с тобой закончить надо. Так что сорви-ка, друг, этот листочек, который ты сейчас приляпал, пока он не присох, и пошли ко мне в оперпункт, побеседуем.

– Ты больной, что ли? – осведомился у него парень. – Тебе же русским языком сказали: топай отсюда! У нас в Рубцовске менты нашей работе не препятствуют. Ты точно новенький, тебе начальство еще толком ничего не объяснило. Иди отсюда. А если сейчас же не уйдешь…

И парень выхватил из кармана куртки телефон – тем же жестом, как накануне бандит при виде Ряшенцева выхватил пистолет. Вчера капитану хватило одного удара, чтобы выбить у бандита оружие. Сейчас он и бить расклейщика не стал – просто сжал ему кисть руки, державшей телефон, слегка повернул – и аппарат упал на землю.

– Нет, друг, это тебе твое начальство ничего не объяснило, – заявил он. – Оно, ваше бандитское начальство, должно было сказать, что в городе работает группа оперативников из Москвы. И мы ваши бандитские законы не признаем. Понял ситуацию? Я тебя не собираюсь вести в ближайшее отделение – я знаю, что оттуда тебя через десять минут выпустят. Нет, я отвезу тебя в Москву, и будешь там сидеть в «Лефортово» или в «Матросской тишине» и давать показания, как миленький. Теперь просек? Так вот, если не хочешь сесть крепко и надолго, слушай мои указания. Сейчас ты поднимешь свой смартфон и отдашь его мне. После сдирай бумажку – и пойдем разговаривать.

Видимо, на этот раз слова оперативника звучали более убедительно. Расклейщик уже не пытался возражать. Он выглядел испуганным и ошарашенным. Открыл было рот, словно собирался что-то сказать, но не нашел слов и промолчал. Поднял телефон, хотел сунуть его в карман, но оперативник молча протянул руку и забрал аппарат. Дождался, когда парень сдерет со столба наклеенное объявление, после чего крепко взял его за локоть и повел в ту сторону, где оставил машину.

Все это Ряшенцев делал молча. Так же молча он отпер машину, открыл заднюю дверцу и жестом указал расклейщику – залезай, мол. Тот было заупрямился, но капитан подтолкнул его, пригнул голову – и парень оказался в машине. Оперативник сел рядом и только после этого заговорил.

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Алексей, – отвечал парень.

– Нет, так не годится, – объяснил Ряшенцев. – Мне нужны имя, отчество, фамилия, а также домашний адрес. Ну?

– Ну, допустим, Петров Алексей Петрович, – ответил задержанный. – А живу я… ммм…

– Не надо, не трудись, не выдумывай, – остановил его Ряшенцев. – Ведь я на слово все равно не поверю. Студенческий с собой? По глазам вижу, что с собой. Давай на взаимной основе: ты мне показываешь свой документ, а я тебе – свой. Идет?

Парень ничего не ответил – просто не успел придумать, что сказать. А Ряшенцев достал свое служебное удостоверение, открыл его и приблизил к глазам расклейщика.

– Вот, читай, – велел он. – Видишь: «Ряшенцев Дмитрий Александрович, звание – капитан, место службы…» Все прочитал? А теперь я хочу увидеть твой документ. Давай, не заставляй себя обыскивать. Поверь, я это делать умею.

Видимо, вид полицейского служебного удостоверения подействовал на задержанного. Он понял, что все, что с ним происходит, – это всерьез и надолго. И стал более покладистым. Полез в один карман, не нашел, порылся в другом и протянул Ряшенцеву студенческий билет. Из него капитан узнал, что перед ним сидит студент второго курса индустриального колледжа Алексей Леонидович Крайнов.

– Ну вот, Алексей Леонидович, теперь у нас состоялось знакомство, – сказал оперативник. – Мне осталось узнать еще твой домашний адрес. Сам скажешь, или мне к директору колледжа идти? Только когда будешь выдумывать адрес, учти: мы с тобой потом по этому адресу проедем, и я заставлю тебя позвонить в ту квартиру, которую ты мне сейчас назовешь. Ну, как?

– Не надо к директору, – глухо проговорил парень. – Улица Ворошилова, 18, квартира 73.

– Так и запишем, – сказал Ряшенцев, достал блокнот и в самом деле занес туда полученные сведения. – А теперь перейдем к делу. Кто тебе вручил эту пачку красивых белых листочков, которые ты клеишь на разных местах?

Алексей Крайнов не отвечал. От его апломба не осталось и следа. Он выглядел угнетенным и больным. Его даже начало трясти, словно при температуре.

– Я понимаю, называть это имя тебе не хочется, – кивнул капитан. – И понимаю, почему не хочется. Ты думаешь так: этот московский мент кого-то из местных арестует, отдаст под суд, а потом уедет. А здесь все останется по-старому. И тогда организаторы наркотрафика, эти местные воротилы, посчитаются со всеми, кто дал слабину, кто подписывал показания против них. Ты больше не сможешь зарабатывать на расклейке объявлений и на закладках. Мало того: могут еще и руки переломать. В общем, выигрыша от сотрудничества со мной –