Лейтенант из будущего. Спецназ ГРУ против бандеровцев - Юрий Валин

– Страхуй, Жека!

Капитан прыгнул вниз: там творилось что-то невообразимое – нормального переводчика такие истошные discanto в тупик ставят. Да что ж там такое?

М-да, порастряс мозг товарищ Земляков, отупел малость. Это лошадь такая визгливая. И тесновато там. Внизу…

Внизу не то чтобы дрались, скорее с ума сходили: рвалась прочь испуганная лошадь, сталкивалась со второй телегой, сыпались ведра и какое-то барахло. Вокруг метались люди с оружием, Коваленко их расшвыривал, кричал капитан Марчук, прижавший кого-то к земле. Собственно, орали все. Человечек в теплой драповой куртке пытался вскинуть винтовку – майор вырвал оружие, двинул стрелка прикладом по спине:

– Фриц где?!

Лошадь ржала не умолкая, вторая телега двинулась в кусты, застряла. В этом бедламе Женька едва расслышал, как сзади крикнули:

– Сядь, дурак!

Логично. Сжимая пистолет, офигевший толмач поспешно присел. Катрин пролетела мимо – не к загулявшей лощинке, а наискось, ко двору, проезду, выводящему на улочку. Бронежилет и винтовка старшему сержанту не мешали – с ходу перемахнула скамейку во дворе, мелькнула у угла…

Среди криков у телег хлопнул пистолетный выстрел. Женька видел, как пошатнулся Коваленко, но майор устоял, дотянулся прикладом до присевшей у телеги фигуры – сшибленный, как кегля, человечек покатился, вновь вскинул руку с наганом…

Евгений Земляков снайпером себя не считал, да и – ТТ оружие специфическое. Но и тренировки дают результат – пуля переводческого пистолета пронзила предплечье ворога – бандеровец закричал. Да что ж они все такие писклявые?!

– Всем стоять! Работает СМЕРШ! – взревел Земляков со своей стратегической высоты.

И правда, бандеровцы замерли. Кое-кто даже присел. Смотрели вверх, белели в бликах гаснущей ракеты испуганные лица.

– Свет закиньте, – сказал Женька, не оборачиваясь, – там топотали подоспевшие автоматчики.

Хлопнула ракетница, зажгла ярко-холодную звезду. Со стороны ограждения подбегали бойцы группы капитана Попова…

Все было: кучка плененных бандерлогов, пара помятых, но вполне способных разговаривать немцев, гужевой транспорт, тоже напуганный, но вполне невредимый и на ходу. Даже девица твердых националистических принципов имелась – норовила плеваться и кусаться. Но не было среди богатых трофеев штурмбаннфюрера Визе.

Бойцы обыскивали кусты и ближайшие дворовые постройки. Коваленко, схлопотавший револьверную пулю в верхнюю часть бедра, сидел на земле и скрипел зубами – кость ему вроде бы не задело, но жгут кровь пока не остановил.

– Ищите, ребята. Не мог фриц уйти.

– За ним вроде бы Мезина пошла, – догадался Женька.

– Ищите.

Марчук с тремя бойцами побежали следом за переводчиком, но на улочке преследование и закончилось – навстречу шла Катрин.

– Ушел, крыса медицинская. Там переулок и дворы: драпать позволяется на все девять сторон света. Да, надо было нам нюхливую собачку с собой прихватить…

Машины решили не подгонять, майора и раненого бандеровца напрямую на руках подняли в Цитадель. С допросами не тянули, клиенты особо не упорствовали – оба оказались солдатами разведбатальона 101-й егерской, бывшей «легкопехотной». Женькин унтер рассказал, что днем они «с камрадом ефрейтором» вызвались добровольцами – помогать в вывозе особо важной медицинской документации – и поступили в распоряжение штурмбаннфюрера. Имелись в словах добровольцев кое-какие интересные подробности, но свою конкретную цель и задачу егеря не знали. «Он приказал следовать за собой, и нам должна была помочь местная агентура». Егерский ефрейтор, которого допрашивал Спирин, показал примерно то же.

Допрашиваемые рядовые оуновцы ничего толком не знали, их чотовый-командир говорить не желал, и вообще допрашивающему Марчуку было сложно. Там еще и Анджей мешал, требуя «strzelac zabojcow»[89]. Пришлось мальчишку силой выволакивать.

Женьку вызвали из канцелярии, временно занятой под штаб Особого отряда, во двор.

Коваленко полулежал в кузове «виллиса»:

– Мы, товарищи оперативники, сейчас скатаем в санбат на обработку и обратно. Вытрясайте из подследственных всё до донышка, нужно определяться, – майор вытер взмокший лоб. – Вообще-то обидно, товарищи. Ведь в руках паршивец был. Короче, работайте. Старшим пока капитан Марчук. Готовьте план оперативных мероприятий, утром продолжим. Вас, Катерина, прошу продумать ситуацию с тактической стороны. Интуиция нам нужна, что уж тут говорить.

– Напрягусь, – пообещала Мезина.

Начальство под охраной укатило в санбат «на техобслуживание». Марчук и Спирин ушли продолжать допросы, а Женьку придержала старший сержант:

– Сядь на пару минут. Обменяемся впечатлениями по итогам истекшего дня.

Женька сел на дверь, которую кто-то уже положил на кирпичи, создав военно-полевую лавку. Катрин достала помятую пачку папирос.

– Вот это совершенно напрасно, – намекнул Земляков. – Помнится, ты очень доходчиво объясняла.

– Правильно я объясняла. Но у меня аллергия, и в носу жутко чешется. В Москве и самолете так вообще полная фигня творилась, хоть и снадобья глотала. С дымом чуть полегче. К тому же это лишь четвертая папироска.

– Не оправдывайся. Майор вернется, наряд вне очереди влепит. За подрыв антиникотиновых идеалов.

– Он сейчас не вернется. Дырка в бедре – штука выматывающая. Я проверяла. О, Павло Захарович, присаживайся…

Торчок принес котелок с чаем, полбуханки хлеба:

– Отож саперское. Хитляв чаек, конешно.

Прихлебывали по очереди. Катрин вздохнула:

– Надо было рискнуть. Визе у меня на прицеле сидел, можно было аккуратно подстрелить. Но далековато, и от «ствола» я отвыкла. Пока заграждение обогнула, пока на улицу выскочила. Как сгинул…

– Может, еще найдется. Что-то важное ему нужно. И громоздкое.

– Тож истинно загадка, – согласился Торчок. – Две брички пригнали. Шо здесь можно нагружать?

– И вода у них была. Надо бы утром осмотреться тщательнее.

– Уже светает. Пойду-ка я с егерями еще поболтаю.

– Это правильно. Только не слишком гаркай. А то это «Работает СМЕРШ!» я за два квартала слышала.

– О, то звучно было, – ухмыльнулся Торчок.

– Это Евгений к семейным отношениям готовится. Попросить жену носки подать, еще что бытовое – тут навык нужен.

– Приземленные вы люди, – грустно объявил Земляков. – «Носки-носки» – банально. Мы с Ирой решили в Крым съездить, если отпуск дадут. Встанем на Фиоленте, и я всему миру громко объявлю: Ириша, я твой навеки!

– А она что в ответ возопит? – с интересом осведомилась Катрин.