Доктор Данилов в МЧС - Андрей Шляхов

– Это называется «страдать хрен знает чем на досуге», Вольдемар, – сказал себе Данилов. – Мужику не к лицу так расслабляться. И вообще, дыхательная гимнастика в сочетании с игрой на скрипке творят чудеса. Час того, час этого, и настроение снова придет в норму…

Насчет дыхательной гимнастики он шутил, а насчет игры на скрипке – нет. И немного передергивал, хитря с самим собой, потому что изначально речь шла не о том, как развеять тоску, а о том, с какой стати она вдруг пытается получить в его душе постоянную прописку. Но недаром говорится, что утро вечера мудренее. Если организм настойчиво требует сна, то надо так и делать, а не заниматься аналитическим самокопанием. И в целом глупости все это, минутная слабость, которая, если ее не сдерживать, может стать стилем жизни. Ну его к черту, такой стиль!

«А имя, имя ребенку мы до сих пор не выбрали! – всполошился Данилов, проваливаясь в сон. – Надо выбрать имя! Мужское и женское. Мальчика можно назвать Сережей или Алешей…»

Имя для девочки он придумать не успел – заснул.

Если уж воевать, то до победного конца. Или лучше не начинать, чтобы не позорить славный род Ошкуркиных-Федоровичей, корнями своими уходящий в такую тьму веков, что и представить страшно.

Отец Александра Никитича не раз сокрушался о фамильных реликвиях, утраченных в Гражданскую войну. Что-то украли, что-то пришлось продать. А документы, фамильные грамоты и генеалогические древа бабка в печке сожгла, от греха подальше, записавшись крестьянкой, чтобы жить спокойно. Но, может, и придумал отец, он горазд был присочинить. Однажды были отцу через это неприятности, когда он начал рассказывать, что оборонял Малую Землю близ Новороссийска вместе с самим Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Ильичом Брежневым. Рассказывал ярко, образно, не скупясь на подробности, дорогого Леонида Ильича по-свойски называя Ленькой, отзываясь о нем без должного уважения. Ничего, обошлось, подержали неделю и выпустили. Что с инвалида взять, особенно если у него инвалидность психическая, по шизофрении.

Шизофрении, конечно, никакой и в помине не было, завистники постарались отца под группу подвести. Они же и самому Александру Никитичу досаждали всяко, но шизофреником официально сделать не смогли, не получилось у них. Но за спиной говорили о нем все, что только может в голову взбрести. Заводилой у них была Лариса Ильинична, соседка сверху, мерзкая склочная баба.

Отношения с Ларисой Ильиничной Александр Никитич испортил сразу же, как только въехал в новую квартиру после развода с женой. Радовался поначалу тому, что от прежних соседей избавился, те еще были фрукты-овощи, пробу негде ставить. Но как показала жизнь, радовался рано, потому что в сравнении с Ларисой Ильиничной все они были ромашки-одуванчики.

Лариса Ильинична через день устраивала у себя ночные сабантуи – с топотом, который должен был изображать танцы, с воплями, плохо замаскированными под песни, с оглушительно громкой музыкой. Причем, мерзавка этакая, открывала двери разгневанному Александру Никитичу исключительно в ночной рубашке (когда только переодеваться успевала?), зевала, притворялась только что разбуженной, от сабантуев открещивалась, в квартиру для проверки не пускала. Толстая, с носом-картошкой на румяном, вечно лоснящемся, как масленичный блин, лице, единственным украшением которого являлись очки в золотой оправе, стояла она на пороге и сверлила Александра Никитича маленькими въедливыми глазками. Сука, иначе и не скажешь.

Когда поняла, что ночным шумом соседа не извести, приобрела электромагнитный излучатель высокой мощности и направленного действия. Установила его точно над кроватью Александра Никитича и не выключала сутками. Он же работает бесшумно, спать не мешает. Стоило Александру Никитичу передвинуть кровать, как соседка тут же передвигала излучатель. Не иначе как она подсматривала через вентиляционное отверстие: сейчас много разной оптики, выбирай на любой вкус.

Поэтому Александр Никитич кровать двигать перестал, все равно толку нет, и смастерил над ней экран из фольги и минеральной ваты, что-то вроде балдахина. Три слоя фольги, два минеральной ваты, и никакие электромагнитные волны не страшны! Отражатель бы еще сделать, чтобы вредное излучение не просто гасилось, а отправлялось обратно, да все недосуг было рассчитать сферическую кривизну. А без точного расчета какой может быть отражатель? Так, одна видимость.

А недавно противная соседка сверху подружилась с такой же соседкой снизу, Натальей Борисовной. И дураку даже ясно, зачем: чтобы объединенными усилиями Александра Никитича извести. Поняла, что одна не справится, и решила обзавестись союзниками. Двадцать лет в одном подъезде жили и не дружили, а тут вдруг стали не разлей вода. Мало того, они еще и почту секретную придумали: веревку с этажа на этаж протягивать с привязанным к ней пакетом. Вроде бы для того, чтобы по-быстрому луковицу друг другу передать или морковку для супа. На самом деле, сделано было для того, чтобы к Александру Никитичу ядовитых змей запускать, которые всегда по веревке лазят, про это еще Конан Дойль писал в своем рассказе «Пестрая лента». Или не змей, а воров. Возможно, и тех, и других.

«Вот вам дуля с маслом, Лариса Ильинична и Наталья Борисовна! – мстительно радовался Александр Никитич, перерезая веревку. – Выкусите! Приятного аппетита! Не будет на вашей улице праздника! Не дождетесь!»

«Не дождетесь!» – так отец всем недругам говорил. А начальству он советовал: «Никогда не забывайте, что ваши подчиненные могут разбираться в законах лучше вас. Старайтесь не попадать в неловкое положение – выучите трудовое законодательство наизусть». И много чего еще советовал, потому что голова у него была светлая.

Александру Никитичу и десятой части отцовского ума почему-то не досталось. Но и того, что он получил, вполне хватало. Так, например, Александру Никитичу совершенно не требовалось смотреть вверх, чтобы увидеть, с какого именно этажа спускают веревку. Он и так знал, что это дело рук Ларисы Ильиничны. Даже если бы посмотрел и увидел, что веревка тянется выше, на шестнадцатый этаж, то глазам бы своим не поверил. Или бы решил, что коварная соседка привлекла к травле и тех, кто живет над ней. А что? Чем больше помощников, тем скорее можно добиться желаемого.

– Леший совсем офигел, – сказал Дима Игорю. – Только начну веревку спускать, он ее сразу же режет. Как будто караулит…

Так во дворе прозвали Александра Никитича. Прозвище сразу же приклеилось, потому что очень подходило своему обладателю – лохматому, бородатому, редко мывшемуся, шарахавшемуся людей и вечно себе под нос бормотавшему что-то неразборчивое. Настоящий леший, как таких только в дома к нормальным людям подселяют?

– Вот урод! – с чувством сказал Игорь. – Ну чем навредила ему наша веревка?

– Ему всё мешает, придурку. Два мотка испортил.

Друзья две недели никак не могли наладить секретное сообщение между шестнадцатым и двенадцатым этажами, точнее, между своими лоджиями. В тюрьме, наверное, и то легче было устроить подобную систему, потому что там вряд ли были такие бдительные охранники, как Александр Никитич.