Тайная история преступных сект - Наталья Ивановна Макарова

пятнадцать товарищей, которые, видя, что храм почти окончен, и не получая мастерского слова, были в большом нетерпении и согласились вынудить его силой у своего мастера Гирама, — при первом случае, когда им удастся встретить его одного, — чтобы после им можно было считаться масонами в других странах и получать жалованье или прибыль мастера.

Но прежде, чем они могли выполнить план, двенадцать из них отказались от него:

остальные трое упорствовали и решились получить слово силой, если нельзя найти другого средства. Назвались они Jubela, Jubelo, Jubelum.

У Гирама был всегда обычай в полдень, как скоро людей позовут на отдых, идти в святая святых, приносить свою молитву истинному и живому Богу, тогда трое вышеупомянутых убийц стали у восточных, западных и южных дверей храма. На севере не было выхода, потому что лучи солнца никогда не падают с этой стороны.

Гирам, кончив свою молитву к Богу, пришёл к восточной двери и встретил при ней Jubela, который решительным образом потребовал у него мастерского прикосновения. Гирам отвечал ему, что не в обычае требовать этого прикосновения таким тоном, и что сам он получил его не так, Гирам прибавил, что он должен ждать, и что время и терпение это сделают. Гирам сказал ему дальше, что не во власти его одного открыть это (прикосновение) и что может это сделать только в присутствии Соломона, царя израильского, и Гирама, царя тирского.

Недовольный этим ответом ударил его по шее 24-дюймовым масштабом. Гирам после этого поступка его, побежал к южной двери храма, и там встретил другого, который спросил у него мастерское прикосновение и слово таким же образом, как прежде первый, и получил от своего мастера тот же самый ответ, другой нанёс ему удар наугольником в левую грудь, заставивший его покачнуться. Пришедши в себя, Гирам, пробежал к западной двери — единственное оставшееся средство уйти, но этот проход стерёг третей, который спросил его в том же смысле и получил такой же ответ, нанёс ему страшный удар по голове каменщицким молотом, что и причинило ему смерть.

После того убийцы вынесли тело Гирама в западную дверь, и скрыли его под мусором, до двенадцати часов следующей ночи, когда они, по уговору, сошлись и похоронили его на скате холма в могиле в шесть футов глубиной, вырытой от востока к западу.

Когда мастер Гирам не пришёл по обыкновению смотреть рабочих, царь Соломон велел сделать строгие поиски, и когда они были бесплодны, то предположил, что Гирам умер. Когда двенадцать оставшихся товарищей услышали это известие, в них заговорила совесть: они пришли к Соломону с белыми запонами и перчатками, эмблемами их невинности, рассказали ему всё, что знали об этом деле, и предложили своё содействие для отыскания трёх других товарищей, которые скрылись. Они разделились на четыре партии: на восток, запад, север и юг, чтобы искать убийц.

Когда один из двенадцати странствовал по морскому берегу близ Яффы, он, устав, сел отдохнуть, но вскоре был встревожен следующими ужасными восклицаниям, из-за обрыва скалы: «Ах, пусть бы мне перерезана была шея, язык вырван с корнем и зарыт в морском дне при низкой воде, за кабельтов расстояния от берега, где прилив и отлив проходит два раза в двадцать четыре часа, прежде чем я согласился на смерть нашего великого мастера Гирама. „Ах, (говорил другой) пусть бы лучше — у меня было вырвано сердце из-под моей обнажённой груди и отдано на пожирание коршунам, чем принял участие в смерти такого доброго мастера“. „По я ударил его сильнее вас обоих (сказал третий), и я убил его. Ах, пусть бы моё тело было разделено надвое и разбросано на юг и север, мои внутренности сожжены в пепел на юге и рассеяны по четырём ветрам земли, прежде чем я сделался причиной смерти нашего доброго мастера Гирама“.

Товарищ, услышав это, пошёл искать двух своих спутников, и они вошли на скат скалы, взяли и связали убийц, и привели к царю Соломону, перед которым они добровольно сознались в своей вине и просили смерти. Приговор, сделанный над ними, был тот самый, какой они выражали в жалобах своих на скале.

Когда казнь была совершена, царь Соломон послал за двенадцатью товарищами и просил их поднять тело Гирама, чтобы похоронить его торжественным образом. Так как Гирам умер, то мастерское слово было потеряно. Товарищи, исполняя приказание Соломона, пошли и расчистили мусор и нашли тело своего мастера в искажённом состоянии, так как он лежал пятнадцать дней, при этом они с изумлением подняли руки над головами и сказали: Господи Боже! Так как это было первое слово и первый знак, то царь Соломон принял их как великий знак мастера масона и он употребляется теперь во всех ложах мастеров».

Лекция мастера кончается вопросами о строении Соломонова храма, — при котором не было употреблено никакого металла (почему у новопринимаемого и отбираются металлические вещи), дерево привозилось из ливанского леса, и звук металлического орудия не был слышен в храме.

Мастер. Почему у вас была снята обувь с обеих ног?

Ответ. Потому что место, на котором я стоял, когда принят был в масоны, было священное.

Мастер. Что поддерживает вашу ложу?

Ответ. Три столба.

Мастер. Прошу вас, брат, скажите, как они называются?

Ответ. Мудрость, сила и красота.

Мастер. Что они означают?

Ответ. Трёх великих мастеров: Соломона, царя израильского, Гирама, царя Тирского, и Гирама-Абифа, который был убит тремя товарищами.

Мастер. Участвовали ли эти три великие мастера в строении Соломонова храма?

Ответ. Участвовали.

Мастер. В чём состояло их дело?

Ответ. Соломон доставлял содержание и плату рабочим, Гирам, царь тирский, доставлял материалы для строения, а Гирам-Абиф совершал дело и имел главный надзор на ним.

Так кончалась первоначальная легенда, которую стали сообщать в степени мастера.

Когда ремесленные обычаи рабочей ложи при реформе 1717–1723 гг. получили для новых масонов только чисто иносказательный смысл, это уже открывало полный простор для символических истолкований. «Хозяин постройки», «Строитель», который сначала является только случайной аллегорией, потом становится постоянным термином, «работа» стала исключительным названием для нравственно-религиозных упражнений, рабочие инструменты, вся обстановка ложи превратилась в масонские «украшения и клейноды», и получали всё более и более широкие символические толкования, конечно, более или менее произвольные.

Вместе с содержанием и самые формы каменщичества становились всё более искусственными. Церемонии, описываемые в старейших ритуалах, ещё довольно просты. Чем дальше, тем они делаются сложнее, изысканнее, театральнее. Тёмная комната, в которой прежде всего оставляется кандидат, в прежнее время была, кажется, просто комната с плотно завешенными окнами, впоследствии,