Подаренная ему - Алиса Ковалевская

— Стэлла, я не в том настроении! – процедил он и протянул мне раскрытую ладонь. – Прекрати!

В последний раз глянув на него, я поджала губы, проигнорировала руку и вышла из машины. Выпрямилась и, расправив плечи, обернулась к нему. Он только вздохнул и покачал головой. Заметив, как один из мужчин идёт к нам, я стиснула зубы. Не чувствовать. Никогда больше не чувствовать. Никогда больше не доверяться. Я – игрушка. Переломанная кукла со стеклянными глазами. Никогда, никому…

— Александр Викторович, — обратился подошедший к Алексу. – Пилоты готовы.

— Спасибо, — ответил Алекс и протянул мужчине ключи. – Позаботьтесь о машине.

Не успел мужчина отойти, я почувствовала мёртвую хватку Алекса на своём запястье. Ни слова не говоря, он повёл меня к стоящему у самолёта трапу. В голове всё напрочь перемешалось, а ноги стали ватными. Несколько раз я попробовала выдернуть руку, хотя заведомо знала – бесполезно.

— Как же ты меня достала! – процедил наконец Алекс, когда мы уже поднимались по ступеням.

— Куда ты меня тащишь?! – Я снова дёрнулась. Поймала его тяжёлый взгляд и процедила, чувствуя, что в голосе моём слёзы смешались с яростью: — Пачкаться не хочется?! Дошло наконец, какая я?! А я тебе говорила – твоя игрушка сломана, Алекс! Говорила!

— Ты идиотка, – только и рявкнул он в ответ и снова потащил меня вверх по трапу.

Прежде бывать на борту самолёта мне не приходилось, и как всё устроено, понятие я имела весьма относительное. Мои познания заканчивались кадрами из тех немногочисленных фильмов, что я посмотрела за свою жизнь. Однако обстановка данного самолёта в представление моё точно не вписывалась: два дивана, обитых светлой кожей, низкий металлический столик между ними, мягкий ковёр с длинным ворсом на полу, в углу – барная стойка, чуть поодаль – ряд кресел с высокими спинками.

— Иногда в полёте меня сопровождает стюардесса, — проговорил Алекс, подведя меня к дивану, — но думаю, что мы неплохо справимся и без неё.

Слова его прозвучали весьма двояко. В другой момент я бы непременно ответила ему на это чем-нибудь язвительным, но сегодня было не до того. Забившись в угол дивана, я смотрела на Алекса и пыталась понять его. Ночь, частный самолёт, сам он, пахнущий дорогим алкоголем, и я – босая и полуголая, с вывернутой наизнанку душой. Как из таких вот деталей получить что-то стоящее?! Как?!

Выдвинув ящик небольшого комода, Алекс достал сложенное одеяло. Взял из бара бутылку и, вернувшись, поставил её на стол. Молча накрыл меня и уселся на противоположный диван.

— Я раньше никогда не летала, — призналась я и почувствовала, как слова глупо повисли в воздухе. Какое ему дело до того, что я делала раньше?! Глянула на стол. Виски.

Протянув руку, Алекс взял бутылку за горлышко и, свинтив крышку, бросил рядом с собой на диван. Прокатившись, она упала на ковёр. Проводив крышку взглядом, я снова посмотрела на него. Присев на поручень дивана, он откупорил пробку и сделал глоток прямо из горлышка. Самолёт тронулся с места.

— Нужно пристегнуться, — проговорил Алекс и заставил меня встать. Подвёл к креслам и усадил посередине, сам же уселся в соседнее и пристегнул наши ремни.

Я заметила, как вдалеке за иллюминатором промелькнули огоньки, и вздохнула. Алекс сделал ещё один глоток. Прищурившись, он разглядывал меня, и я понятия не имела, о чём он думает, чего он хочет, что он собирается сделать дальше.

— Не вставай, пока мы набираем высоту, — проговорил Алекс и показал мне на небольшое табло, расположенное у дальней двери, ведущей, как я подозревала, в кабину пилотов. Я проследила за его взглядом и повернулась обратно.

  Совсем скоро почувствовала толчок и поняла, что самолёт оторвался от земли. На несколько секунд меня охватила тревога, Алекс же оставался спокоен. Естественно, ведь ничего нового для него не происходило.

— Это твой самолёт? – спросила я.

— Мой, — просто ответил он.

Стоило ли сомневаться. Бриллианты в ванной, роскошный дом, доберманы с шипастыми ошейниками, домик на берегу Средиземного моря, частный самолёт… Не хватало разве что замка в Швейцарии и яхты у лазурного побережья.

Едва мы поднялись на нужную высоту, и самолёт выровнялся, Алекс вернулся к дивану. Снова уселся на поручень. Я тоже отстегнула ремень – не сразу, сперва замешкалась, пытаясь сообразить, как работает замок. Замешательство моё, должно быть, выглядело нелепо, но мне было плевать. Вернувшись на свой диван, я глянула на Алекса.

— Тебе вообще не сидится там, где обычно люди сидят? – не сдержалась я.

Он невесело усмехнулся уголком рта. Приподнял бутылку и, не сводя с меня взгляда, отсалютовал. Усевшись, наконец, на диван по-человечески, поставил бутылку меж широко разведённых ног. Только пальцы, как и прежде, обвивали горлышко.

Меня всё ещё знобило, пустота тоже никуда не делась, лишь в мыслях вспышками проносились отрывки прошлого. Холодная раскачивающаяся электричка, ржавый металлический столб в сыром подвале, обрамляющие покрытое ссадинами лицо светлые волосы и навсегда застывший взгляд остекленевших глаз, кровавые полосы на цементном полу, запах денег, смешанный с запахом кожи, жёсткие руки на бёдрах, влажная земля под пальцами и хлещущий по щекам дождь…

Потянувшись через стол, я забрала у Алекса бутылку и сделала большой глоток. Поморщилась и глотнула ещё раз. Сколько раз я пыталась забыть?! Не хочу… не хочу ни минуты из этого!

— Дай сюда. — Алекс попробовал вернуть себе бутылку, но я увернулась и махнула в сторону бара.

— У тебя много, — рыкнула я. – Найди что-нибудь ещё. Виски обжигал горло, согревал внутренности и наполнял тело тяжестью. Ещё бы стереть эти вспышки… С минуту Алекс молча смотрел на меня, а после встал и направился к бару. В этот момент я вспомнила лицо мёртвой девочки – своей единственной подруги там, где у нас не было ничего, кроме страха и глупой надежды на свободу. Она тоже мечтала о свободе. Сколько было ночей, когда мы строили планы. Ещё день, ещё один, а потом у нас обязательно получится. Но её мечты так и остались мечтами. А мои? Я до крови прикусила губу. Виски приобрёл металлический привкус, а я, заметив приближение Алекса, поспешно смахнула каплю, покатившуюся по щеке.

— За твой первый полёт, — приподняв точно такую же бутылку, как и у меня, сказал он.

Алекс

Шасси самолёта коснулись земли, и я перевёл взгляд с сидевшей в соседнем кресле девчонки на табло. Почувствовав толчок, она недовольно сморщила нос и приоткрыла глаза. Я лишь качнул головой. Сквозь иллюминаторы в салон проникало утреннее солнце, но мне казалось, что я так и застрял во вчерашнем дне.

Чуть поодаль на столике стояли две полупустых бутылки виски – где чья – хрен поймешь. Для того, чтобы ноги стали подкашиваться, Стэлле хватило нескольких глотков, но мысли её оставались удивительно чёткими. Впрочем, разговаривали мы мало. Она смотрела в пустоту, я – на неё. Сняв плед, она накрыла им колени. Тонкие пальцы с аккуратными короткими ноготками обхватывали горлышко бутылки, в вырезе небрежно застёгнутой на несколько пуговиц кофты виднелось кружево сорочки, на пальце – кольцо с бриллиантами. Выдернутая из какой-то неизведанной реальности, она была одним сплошным противоречием, и, глядя на неё, я понимал, что хочу добраться до самого нутра. Вот только нахрена оно мне?!