Цитадель: дочь света - Марианна Красовская

class="p1">Четвертый день мы ждали аудиенции у главного лесника. Вообще-то он Великий Хранитель Леса, но главный лесник тоже неплохо. Пусть скажет спасибо, что не главный леший. Четвертый день подряд мы поднимались рано утром в беседку к его дому, сидели там до обеда, пока какой-нибудь эльф не сообщал нам о неотложных делах.

В квадратной беседке, увитой зеленью, помимо нас находился молодой эльф, совсем еще мальчишка на вид, читающий какую-то книгу и делавший из неё выписки. Видимо, он исполнял роль секретаря. У него был большой белый стол и высокий стул. Для посетителей были только лавки. На второй день, наученные горьким опытом, мы принесли с собой подушки, а на третий – еду и напитки. Сегодня Павел хотел установить в беседке мангал и жарить шашлыки. Аарон его отговорил, но, думаю, завтра согласится.

– А я картишки захватил, – сказал в пространство Павел.

– Где взял? – изумленно спросила я.

– Да по случаю на рынке купил. Не такие, как у нас, вместо валетов единороги, вместо тузов священники, ну я тушью подписал. Мастей пять, правда. Я лишнюю отделил. У них есть бубны, только они реально бубны, круглые – символ людей, есть трилистник – то есть символ эльфов, кость – сиречь орки, любовь – ангелы и треугольник – вервольфы. Трилистник и любовь оставляем – будут трефы и черви, кость будут пики, ну бубны и есть бубны. Распрощаемся с вервольфами.

Павел ловко тасовал карты.

– Галка, угадай, кто за джокера?

– И думать нечего, – кисло ответила я. – Князь времени.

– Умница, – обрадовался Паша. – А второго джокера нет – неувязочка. Нарисуешь?

– А легко! – захлопала в ладоши я. – Есть лишняя дама?

Лишняя дама была – естественно, вервольф. Ну уж кто есть. Позаимствовав у секретаря перо и тушь, я легкими штрихами углубила глаза, утончила лицо, добавила густоты в шевелюре, закрасила уши. Эльф смотрел на нас с интересом и легкой брезгливостью…

– Вуаля! – взмахнула я картой, закрасив треугольник и нарисовав значок джокера.

Карта была немедленно вырвана из рук. Судя по восхищенным воплям, картинка получилась похожая. Даже секретарь приподнял задницу и вытянул шею.

– Зайка, а остальные сделаешь? – поднял глаза Павел.

– Переделывать не буду, – разочаровала его я. – Новые нарисую.

– Это ваша знакомая? – робко спросил секретарь. Кончики его ушей прямо пламенели. – Я ни разу не встречал эльфа, который бы рисовал портреты.

– Это Ника, – любезно ответил Павел. – Только у неё волосы светлые. Но это Галла уши закрашивала.

Павел веером раскинул карты на лавке. Аарон с интересом наблюдал.

– В дурака? – спросил Павел.

– Подкидного, переводного? – улыбнулась я.

Через партию к нам присоединился Аарон, усвоивший правила. Еще через две – заинтригованный секретарь. Кстати, его звали Симеон, на что мы с Павлом сначала посмеялись, а потом переделали в Сёму. Он не возражал. Потом мы играли парами. Сёма и Аарон нас сделали в первой же партии…

Словом, когда господин главный лесник не выдержал и решил полюбопытствовать, отчего из беседки то и дело доносятся взрывы хохота и крики «Офигели? Крести же козыри! Нет, червы были в прошлый раз!», он застал самую идиллическую картину. В тот момент проигравшие эльфы кукарекали из-под стола… Боже, как он на нас посмотрел! Даже наша мамочка не способна была передать взглядом такую бездну презрения…

– А мы тут, знаете ли, плюшками балуемся, – радостно сказал Павел, чем вызвал гомерический хохот. – В дурачка?

– Пожалуй, – неожиданно сказал лесник и, поддернув полы своего облачения, уселся на пол рядом с Аароном.

Павел пожал плечами и стал сдавать. Никогда мы еще не играли так сосредоточенно и напряженно. У всех была одна цель – завалить лесника.

Проиграв (что было неудивительно, ведь правил-то он не знал), он легко поднялся и спросил:

– Что я должен делать теперь? Судя по названию игры, что-то глупое?

– Вы можете нас принять, наконец, – подсказал Павел.

– По-вашему, это глупо? – удивился эльф. – Может, я лучше прокукарекаю?

– Извольте, – нехотя сказал Павел. – Но это уже было. Мы сейчас придумаем что-нибудь новенькое.

Я с интересом разглядывала «высокоуполномоченного». Кто он в этом лесу – король, президент, первосвященник? Высокий, хрупкий – того и гляди переломится в талии, в темных (от бурого до песочного) струящихся одеждах, с белыми волосами, перевитыми косичками от висков, с длинным носом и тонкими губами, с глазами ярко-зелеными, как у меня. Верхняя губа у него презрительно подрагивает, а глаза слегка навыкате. Кажется, он размышляет, совсем мы сумасшедшие, или еще можно нас вылечить, допустим, посредством лоботомии? Старый эльф, очень старый. Навскидку – около тысячи лет.

– А цыганочку с выходом слабо? – поинтересовался Павел.

– Это как?

Павел гикнул и, дрыгая руками и ногами, изобразил нечто вроде лезгинки.

– Паш, это лезгинка, – утирая слезы, сказала я.

– Пусть будет лезгинка, – миролюбиво согласился Павел. – Достаточно глупо?

– А музыку ты сыграешь? – возразила я. – Или тупо похлопаешь в ладошки? И чего уж лезгинка, давай танец маленьких утят? Придумай что попроще!

– Ну Галк! – заныл Павел.

– Паша, ё-моё! – возмутилась я. – Ты взрослый мужик, тебе уже полтинник стукнул. Когда ты уже вырастешь? Давайте, ваше лесничество, забыли про карты. Примите уже нас пред свои светлые очи!

– Самой тебе уже полтинник стукнул, – мстительно сказал Павел. – Ты жива еще, моя старушка?

– А мне почти сто восемьдесят, – мягко сказала Аврора. – Это имеет значение?

Павел в ужасе посмотрел на свою супругу, а я с удовольствием ткнула его в бок.

– Пашка, твоя жена в три раза старше тебя! Ты переплюнул даже Киркорова!

– Да пошла ты…

Лесник с интересом наблюдал за нами, а Аарон и Сёма старательно изображали пай-мальчиков, блестя глазами.

– Позволите отыграться? – предложил эльф. – Я уверен, что теперь, поняв правила…

Мы снова расселись на полу и раскинули карты. Таки-да! Этот еврейский эльф усвоил правила! Я, кстати, заметила, что он ловко извлек какую-то карту из «биты» и подмигнула Павлу. Впрочем, у Павла карта была в рукаве. Но увы, скандалу разразиться не пришлось.

– Что здесь происходит? – раздался женский голос, полный глубокого удивления.

Глава 28. Грешники

– Мать моя женщина, что же это такое, – притворно возмутился Павел, бросая карты. – А я чуть было не выиграл!

И ловко, движением рукава, смахнул часть карт.

– Аарон, господин Самуэль!

Вошедшая столь незаметно женщина была высока и красива, с холеным белым лицом. По ходу, я вообще здесь самый низкорослый эльф. У неё была сложная прическа, вся перевитая лентами и цепочками и обманчиво простое бледно-голубое платье, заставившее меня покрыться сыпью от зависти. Хочу, хочу, хочу!

– Еще раз спрашиваю, что происходит? – женщина глядела эльфов, как на школьников, застуканных с сигаретой