Колонист - Андрей Алексеевич Панченко

Гоа, да, там у вас солдат много, но с кораблями та же проблема. Что бы выбить меня с Макао, Португалия должна будет отправить мощный флот из метрополии. Сколько времени ему потребуется, чтобы сюда приплыть? Год? Два? Так вот, через год тут уже будет крепость не чета вашей! Да и сомневаюсь я, что Португалия сейчас в состоянии выделить достаточно мощный флот, чтобы разбить меня на море. Тут недавно англичане пытались, и сейчас все те, кто остался после этого в живых, ломают камень в моих каменоломнях! И замете, при этом я не потерял ни одного своего корабля! Пока ваш флот дойдёт, если дойдёт конечно, Нагасаки, Малакку и Тимор я вырежу под корень! Мне они не нужны, а вот голландцы будут рады подарку от меня. Ваш же король не в курсе, что именно вы стали причиной конфликта, подставив его на ровном месте?

К этому разговору я тщательно готовился. Брат Анатолий со своими монахами собрал мне всю возможную информацию. Где они её взяли, я понятия не имею, однако монахи были уверены в своих словах и божились, что всё соответствует действительности.

— Я действовал по решению суда! — взвизгнул Андре. По мере того как я говорил, его лицо снова грустнело на глазах.

— Молчать гнида! — взревел я — ваш суд, вместе со всем составом совета будет болтаться на виселице уже завтра! А перед этим я их всех выпорю и через дыбу и испанский сапог пропущу, как они моего капитана! Око за око, зуб за зуб! Как завещал нам великий Левит! Ты мразь жить то хочешь⁈ Отвечать!

— Хочу… — губернатор испуганно вжал голову в плечи.

— Ну вот и славно. Вот и молодец! — снова перешёл я на вежливый тон — Сейчас ты пойдёшь с братом Анатолием, и подпишешь все бумаги, которые он тебе даст. Молча и не читая! А потом сядешь на корабль, который я тебе выделю, и сдрыснишь от сюда к чертовой матери! Ты понял меня⁈ Весь португальский гарнизон, кроме преступников, я отпущу. Мы же не воюем с Португалией?

— А что в бумагах? — побледнел Андре, но всё же нашёл в себе силы и смелость задать вопрос.

— Да там ничего такого, ерунда — отмахнулся я — ты всего лишь от имени короля Португалии переуступишь мне право аренды полуострова. Это в качестве извинений за нападение на подданных Русской Америки, а также в качестве компенсации передашь мне право собственности на всё имущество колонии. Взамен я разрешу португальским торговцам, как и прежде торговать в МОЕЙ крепости! Второй документ будет адресован китайским властям, а содержание там примерно такое же.

— Меня казнят! — взвыл губернатор — как только я прибуду в Португалию, мне конец!

— Ну вот что ты драматизируешь? — скривился я — во-первых это как минимум несколько месяцев жизни, пока будет длится плавание, вместо виселицы немедленно, во-вторых ты спасёшь сотни жизней своих соотечественников, да и Португалия сможет торговать с Китаем и Японией как прежде, но уже не тратя денег на аренду полуострова! Это же считай сколько ты денег казне сэкономишь? Дохрена! Хотя… Тебе решать.

Губернатор согласился, а ведь и правда, деваться ему было некуда. Из допросной гауптвахты, где ещё недавно содержалась команда клипера, на всю крепость разносились крики членов совета и судьи. Я передал их матросам и офицерам, пострадавшим от их действий, для совершения правосудия. Тут же, на плацу, уже стояла наскоро сколоченная виселица. Когда Андре задумался, я приказал добавить на ней ещё одну верёвку, и он поплыл. Как робот, он подписал все нужные нам бумаги, после чего его проводили в его же комнату, и оставили под стражей до отплытия. Торговцев я приказал не трогать. Все купеческие корабли, которые стояли в бухте, так и остались не разграбленными. Только мои офицеры с досмотровой группой провели их осмотр, после чего купцам, среди которых были и англичане, и французы с голландцами, было объявлено, что они будут свободны, как только на их борт поднимутся солдаты гарнизона. Морпехи Мура, не теряя времени занимались демонтажем и погрузкой на мои корабли всех мастерских, заводиков и фабрик, которые обнаружились в городе. Специально назначенные офицеры, помечали каждый кирпич и зарисовывали схемы плавильных печей, когда их аккуратно разбирали бойцы. Надеюсь мы сможем их снова собрать в Форте-Росс. Португальцы из этого города сумели выплавить и отлить пушки для «Посейдона» и нам такое оборудование пригодится.

Кто был инициатором задержания моего корабля, мы выяснили довольно быстро. На том же фрегате, который вступил с нами в бой на стороне португальцев, пару месяцев назад на Макао прибыла группа иезуитов. Эти вновь прибывшие монахи знали, что означает косой синий крест на моём флаге. Наличие двух плохо вооружённых клиперов под моим флагом в порту Макао, сразу привлекло их внимание. Иезуиты пользовались большим влиянием на совет города, и вопрос решился быстро. Этим посланникам Папы и ревностным католикам нужно было кровь из носа получить сведения о моей колонии, и они решили воспользоваться выпавшим шансом. На свою голову…

Допрос иезуитов проводил лично брат Анатолий и его люди. Весь день они не выходили из пыточной, не успевая записывать полученные сведения. Я к ним спустится так и не решился. Не моё это, людей мучить я не люблю. У меня были проблемы и поважнее. На следующее утро была назначена встреча с местным мандарином, а ещё мне предстояло решить, что делать с крепостью.

— Карлос справится! — я, Алан, Мур и брат Анатолий сидели в кабинете бывшего губернатора и пили вино, отмечая победу. Кандидатуру нового коменданта города выдвинул Алан — больше просто некого поставить! Кроме того, он португалец, а китайцы привыкли работать и вести дела именно с ними и на португальском языке.

— Согласен — не стал возражать я — он показал себя отлично. Осталось только теперь решить вопрос с китайцами. Мы не выжгли всё гнездо иезуитов, несколько человек, что обитают сейчас при дворе императора нам не доступны. Они смогут нам навредить.

— Всё так — согласился брат Анатолий — однако их всего двое, и у них нет связи с орденом иначе чем через порт Макао. Вся корреспонденция будет проходить через нас. Глава миссии иезуитов любезно согласился отправить им письмо, с нужными нам инструкциями.

— Ага, тут бы любой согласился — устало усмехнулся я — ты умеешь просить монах. У меня в ушах до сих пор