Арктическое вторжение - Сергей Донской

– Все равно он его не получит, – согласился генерал, тяжело ступая по порядком потертому ковру.

Видать, частенько ему доводилось кружить по комнате. Возлагая ответственность, давая распоряжения, карая и милуя. «А потом он умывает руки, – подумал Грин. – Не принародно, а под краном своей ванной комнаты. И внимательно следит за состоянием здоровья своих собак, чтобы не мучились от старческих болячек и хозяина не мучили. «Алло, больница? Пришлите, пожалуйста, врача. Тут нужно кое-кому усыпляющий укол сделать. Ради его же блага. Это решил я, генерал-полковник Верещагин. Спасибо. Жду».

– Не получит, – сказал Грин. – Да и зачем женщинам чины, деньги, почести? Они их только портят.

– Женщинам? – Верещагин резко остановился. – Ты намерен воспользоваться помощью бабы?

– Ну не то чтобы бабы. Мне нужна относительно молодая и привлекательная спутница. Знание латышского не обязательно. Умная, решительная, хладнокровная, спортивная. И, как я уже сказал, готовая на все.

– Ты что, трахаться с ней в Латвии собираешься?

– Все может быть, – передернул плечами Грин.

– Красивую и молодую ему подавай! – проворчал Верещагин. – Н-да, нелегкую задачку ты мне подкинул, Глеб. Не в Советском Союзе живем. Это при проклятом коммунистическом прошлом красоток в КГБ табунами вербовали. Сейчас с этим туго. Разве что шлюхи, которых под нужных людей подкладывают. Но тебе ведь не шалава нужна?

– Это не имеет значения. Я перечислил психические и физические качества, а моральные устои меня не волнуют.

– Что ж, сейчас поскребем по сусекам. – Оживившись, Верещагин сходил за маленьким плоским компьютером, раскрыл его, включил и некоторое время шарил в базе данных, сосредоточенно сопя и крякая. Наконец, остановив свой выбор на одной из кандидатур, он громко объявил:

– Анастасия Радзинская, двадцать девять лет, бывший лейтенант Службы внешней разведки. Потом переметнулась к нам. Принимала участие в шести зарубежных операциях, подает большие надежды. Честолюбива, исполнительна, разборчива в половых связях. Семьи нет. Живет одна, подозревается в лесбийских наклонностях. Похоже, майор, секс в походных условиях тебе не светит.

– Спорт? – спросил Грин. – Спортом она занимается? От нее требуется точный глазомер, хорошая реакция и умение подавлять эмоции. Кисейная барышня со смазливым личиком меня не устраивает.

– Радзинская всегда ходила в отличницах по стрельбе и физической подготовке. Сейчас регулярно плавает, играет в теннис и пляжный волейбол.

– Волейбол? То, что нужно. Беру.

– Тогда иди, полюбуйся. – Верещагин развернул ноутбук к Грину.

Тот приблизился и методично изучил все фотографии, хранящиеся в электронном досье. Анастасия бывала блондинкой, шатенкой и даже брюнеткой, но подтянутой, спортивной формы никогда не теряла. Широковатые для девушки плечи, мелковатые, близко посаженные глаза. В остальном довольно хороша собой. В объектив смотрит уверенно, знает себе цену и не манерничает понапрасну. Одевается просто, зато со вкусом. Коротко стриженные волосы предпочитает зачесывать наверх и за уши. Значит, если действительно лесбиянка, то активная. Неплохо.

«Здравствуй, Настя, – мысленно сказал Грин. – Здравствуй и прощай».

– Годится, – произнес он вслух. – Завтра же отправляйте ее в Латвию. Легенда самая простенькая, в соответствии с основными фактами подлинной биографии. Фамилию ей, конечно, смените, а имя оставьте.

– Зачем? – удивился Верещагин.

– Нравится, – ответил Грин. – Настя. Хорошее имя.

– И что прикажешь сообщить этой твоей Насте? Чем ей предстоит заняться?

– Я сам ей расскажу. При встрече. А она выполнит все, что я ей прикажу.

– Э, не-ет! – протянул генерал. – Так не пойдет!

– Значит, никак не пойдет, – обронил Грин.

– Но я должен быть в курсе! С меня спросят.

Хозяйские возгласы разбудили Астру, и она вскочила с пола, одновременно виляя хвостом и скаля зубы. Подать голос? Броситься на гостя? Но он не обижает хозяина, говорит тихо, размеренно, равнодушно:

– За спрос не бьют в нос, Николай Вениаминович. А кураторы мне ни к чему. Дело как бы частное, личного характера. В случае чего, у меня возлюбленная на Северном полюсе погибла. Или лучший друг. Вот я и взбеленился. Вы здесь ни при чем, так? Вот и держи€тесь в стороне. Сохраняйте дистанцию. – Поколебавшись, Грин не отказал себе в удовольствии поддеть генерала. – В целях конспирации, понимаете?

– Не доверяешь мне, выходит, Глеб? – горько спросил Верещагин.

– А кому в нашей работе доверять можно? Себе? Так это до первого же ареста. Под пытками себя хоть террористом номер один признаешь, хоть серийным маньяком. Или начнешь ссылаться на приказы, полученные от начальства. Оно вам надо?

Это прозвучало убедительно. По крайней мере, для старого генерала, изнывающего от похмелья и желания поскорее отправиться на боковую. Потратив на Грина еще десять минут, он широко зевнул и заключил:

– Остальное обсудим по телефону. Я буду звонить по спецномеру, зарегистрированному на одну туристическую фирму. Ты ведь у нас теперь турист, а?

– Убийца, самый обычный профессиональный убийца, – сухо ответил Глеб. – Думал, на государевой службе другие мои качества пригодятся – ан нет, опять пальба. Помните, чем пахнет в комнате, где нескольких человек уложили?

– Порохом, – сказал Верещагин. – Гарью.

– Если бы, Николай Вениаминович… Еще дерьмом и кровью, причем дерьмом значительно сильнее. И одежда дымится. И волосы. – Грин невесело улыбнулся. – Забыли, товарищ генерал, забыли… А что, может, тряхнете стариной? Может, взять вас, а не Настю, в напарники?

– Да пошел ты! – рявкнул Верещагин. – Ты что себе позволяешь, майор? С ним тут, понимаешь, цацкаются, а он… Шутник какой выискался! Я тебе тряхну стариной, я тебе покажу кузькину мать!

Овчарка Астра на протяжении всей этой гневной тирады глухо рычала, подрагивая на напружиненных лапах, но бросаться на Грина не спешила. Он не проявлял агрессии. Стоял напротив разбушевавшегося Верещагина и чему-то улыбался. Чему? Что его так развеселило в этот поздний час?

– Успокойтесь, Николай Вениаминович, – сказал Грин. – А то поссоримся ненароком, я уйду, хлопнув дверью, а что потом? Кого в Латвию пошлете? Что наверху доложите? Не знаете? То-то и оно. – Улыбка на его лице погасла, будто выключилась. – И вообще это была шутка. Не нужен мне генерал-напарник. Обойдусь Настей, которая лейтенант и мечтает о внеочередном звании. Хорошую сотрудницу теряете, Николай Вениаминович. Не жалко?

– Мне тебя жалко, Глеб, – пробурчал Верещагин. – Из-за языка своего длинного никак выше майора не прыгнешь. И при президенте недолго продержишься. Турнет он тебя. Вот ляпнешь что-нибудь и за бортом останешься.

– Привычное состояние. Я и так в свободном плавании.