На одном вдохе - Сергей Зверев

Иду чуть впереди на глубине пяти-шести метров. Внезапно чувствую, как напарник хватает меня за ногу.

«В чем дело?»

Глеб, впавший в панику, тычет пальцем в сторону трехметровой белой акулы, накручивающей виражи чуть ниже и позади нас.

Это уже хуже. Трехметровая чушка гораздо опаснее своих менее крупных сородичей. Да, это не взрослые пятиметровые монстры, способные перекусить человека пополам, но их зубки запросто покалечат и лишат жизни за считаные секунды.

«Давай-давай, Глебушка! — подбадриваю приятеля. — Не будь таким очкозавром! Двигайся и не отставай! Если застрянем здесь — пиши пропало!..»

В Филиппинском море эти чудища появляются гораздо реже своих менее грозных собратьев — тигровых акул. И все же такое происходит. Мелькающие под нами темно-серые тени — наилучшее тому подтверждение.

По заверениям ученых, во всем Мировом океане больших белых акул осталось не более трех с половиной тысяч, и они находятся на грани исчезновения. Всего три с половиной тысячи особей, однако каким-то непостижимым образом этой банде удается терроризировать многочисленные побережья и пляжи. От нашествия хищниц страдают жители Южной и Восточной Африки, Австралии, Новой Зеландии, США, Египта и многих других стран, чьи границы омываются морями и океанами. И все же реальность не так страшна, как расписывают наши «правдивые» средства массовой информации. На самом деле спасать следует не людей от акул, а наоборот. В год от зубов акул различных видов по всему миру погибает от восьми до двенадцати человек, а вот мы за тот же срок уничтожаем более ста миллионов этих древнейших обитателей морских глубин. Счет явно не в их пользу.

Ладно, пора заканчивать лирику. А то как бы не оказаться в числе этих самых «от восьми до двенадцати». Минуту назад я заметил вторую крупную особь, нарезающую круги метров на десять ниже. Да, похоже, нам пора появиться на поверхности и оценить дистанцию до спасительной яхты. Но как бы там ни было, делать это следует спокойно — без дерготни и нервозности, чтобы не подогревать чувство страха в душе и без того испуганного Захарьина.

Сохраняя спокойствие, потихоньку начинаю подъем с глубины. Где-то в подсознании теплится надежда: а вдруг пронесет?.. Не тут-то было! Белые акулы всегда держатся небольшими стаями — мы не успеваем преодолеть и половины расстояния до поверхности, как к двум взрослым особям присоединяется еще одна — третья. Это уже не плохо. Это отвратительно.

Из опыта службы во «Фрегате» мне известна одна истина: наиболее опасны стаи акул, только что поднявшиеся с больших глубин. Они страшно голодны. Они подолгу кружат возле выбранной жертвы, принюхиваясь и наблюдая за ее поведением. Исчезая и появляясь вновь, хищницы провоцируют панику. Ну а паника — это приглашение жертвы попробовать себя на вкус. И в том случае, если дегустация проходит успешно, славный ужин большим белым охотникам обеспечен.

Сегодняшняя встреча ничего хорошего не сулит — мы имеем дело с десятком голодных акул различной величины, и обстановка постепенно накаляется. Самая огромная из них достигает четырех метров и весит не меньше полутора тонн; остальные немного помельче, но данный факт оптимизма не добавляет. Будь мы с Глебом поближе к «Астероиду» — решение напрашивалось бы само собой: один поднимается, другой прикрывает с помощью ружьишка и острого ножа.

К сожалению, все не так просто: мы слишком далеко от яхты и ее опущенной купальной платформы. Я только что всплыл на поверхность, где меня ждали две неприятные новости. До нашего спасения оставалось не менее четырехсот метров. Проплыть эту дистанцию со смертельно уставшим напарником будет нелегко. Да еще эти чертовы акулы… Вторая новость заключалась в том, что старенький катер изменил местоположение, приблизившись на несколько миль к яхте.

Ухожу вниз и заодно прикидываю шансы на успех. Устраивать кровавую бойню, не имея нормального оружия и возможности быстро смыться из воды, — самоубийство. Во-первых, болевой порог у акул чрезвычайно высок и простыми ножичками их замучаешься убивать. Во-вторых, они невероятно живучи. Бывало, что рыбаки распарывали пойманной акуле брюхо, вырезали внутренности для наживки, саму же выбрасывали за борт. А спустя несколько минут она попадалась снова, заглотив собственные кишки. В-третьих, стоит этим хищникам почуять кровь, как из относительно спокойных разведчиц они превращаются в свирепых убийц. Насыщенная кровью вода попросту катализирует их голодное безумство. Сволочи, конечно. Но они не виноваты. Это инстинкт.

Мне знакома еще одна особенность, о которой я предпочитаю не думать, чтоб не нервировать Глеба. Если при укусе акула повреждает кость или крупные сосуды, то человек испытывает страшнейшую боль. Если же страдает только мышечная ткань, то боли может не быть вовсе. Чаще всего человек при этом погибает от потери крови.

«Глеб, подойди ближе! — Напоминаю о мерах безопасности. Затем забираю у него ружьишко, а взамен отдаю мешок с поклажей. — Держи! Если что — закрывайся им от хищниц».

«Понял», — безропотно выполняет он приказ, продолжая усиленно вращать башкой.

«Да, плохо наше дело, — ворчу про себя. — Целая стая собак пожаловала с Уайт Шарк Кафе…»

Это наша «фрегатовская» терминология. Уайт Шарк Кафе — область посередине Тихого океана, примерно на полпути от Гавайев до Нижней Калифорнии. Именно там в зимний и весенний периоды белые акулы собираются в огромную стаю. В другое время года их можно отыскать где угодно — даже на другом конце земного шара. А зимой и летом собираются в Шарк Кафе. Для чего собирается эта компания и по какому поводу — современной науке неизвестно. Может, спариваются или делятся опытом с подрастающим поколением. А может, репетируют налет на очередной пляж или устраивают шабаш…

Половину оставшейся дистанции проходим, не сводя глаз с кружащих хищниц. Они все ближе, и надежды на спасение тают подобно первому ноябрьскому снегу. Кто бы знал о таком количестве акул, облюбовавших для обитания акваторию близ северного побережья острова Катандуанес?! Почему и откуда они вдруг тут появились? Ведь еще вчера мы не видели ни одной!

Первая атака происходит в тот момент, когда до темнеющего корпуса яхты остается не более сотни метров, когда каждый из нас уже мысленно говорил себе: «Все, мы почти дошли; еще немного, и вот оно — спасение!»

Атакующие выстраиваются по всем правилам: три самые крупные особи исчезают из поля зрения, а многочисленная мелочь облепляет нас со всех сторон. Для меня это красноречивый сигнал.

Сейчас начнется! Три хищницы — каждая от трех до четырех метров — появляются одновременно с разных направлений. Разогнавшись, они приближаются с намерением пустить в ход зубы. Делать нечего: прикрыв собой Глеба, выпускаю гарпун в самую наглую и бесстрашную. Гарпун впивается точно в рыло.

С одной стороны, выстрел оказался удачным, ведь акулье рыло — одно из самых чувствительных мест ее тела, состоящее из клубка нервных окончаний. С другой стороны, о своей меткости мне тут же пришлось пожалеть. Наконечник гарпуна прочно увяз в акульей голове, и с ним (как, впрочем, и с ружьишком) можно было попрощаться. Акула дернулась всем телом, изменила направление и, бешено работая хвостовым плавником, ушла на глубину. Для ее подружек внезапный отпор тоже стал неожиданностью — им также пришлось прервать атаку и отойти.