Призрак Великой Смуты - Александр Михайловский

Эрих фон Фалькенхайн быстро пролистал переданную ему книжку и передал ее гросс-адмиралу Тирпицу, который, быстро просмотрев ее схемы и карты, отдал документ кайзеру Вильгельму.

– Очень интересно, ваше величество, – сказал главнокомандующий Германской армией, – хотя все здесь написанное надо внимательно перечитать. Но если нам обещана помощь тех чудовищных аэропланов, которые сумели сорвать наступление нашей 8-й армии, то я с большим оптимизмом смотрю на наш план оккупации Дании и Норвегии.

– Ваше величество, – Тирпиц, видимо, представив всю грандиозность замысла будущей операции, тоже зарядился оптимизмом, – если нам брошен вызов, то мы должны его принять. Другого выхода у нас нет. Флот выйдет навстречу врагу и сделает все, что в его силах для того, чтобы одержать решающую победу. После Бергена и рейда адмирала Хиппера в Атлантику боевой дух наших моряков чрезвычайно высок, и они готовы вновь сразиться с британцами во славу Германии и своего кайзера.

– Значит, господа, решено, – произнес кайзер Вильгельм. – «Учениям на Везере» быть. В течение недели армия и флот должны представить мне общий план этой операции. Подробности мы доработаем чуть позже. А теперь, господа, прошу меня простить, но мне нужно переговорить с фрау Антоновой с глазу на глаз для того, чтобы уточнить некоторые, чисто политические, моменты…

13 марта 1918 года. Германская империя. Потсдам, дворец Цецилиенгоф. Император Вильгельм II, специальный посланник правительства Советской России Нина Викторовна Антонова

Оставшись наедине с полковником Антоновой, кайзер почувствовал себя немного неловко в присутствии этой немолодой, но все еще очаровательной женщины, которая по уму и решительности могла дать фору многим его военным. При виде ее Вильгельму вспоминалась пантера Багира из киплинговской «Книги джунглей». Сильная, гибкая и… смертельно опасная.

– Фрау Антонова, – осторожно произнес Вильгельм II, – вы сказали, что готовы дать мне некоторую информацию, скажем так, общеполитического характера. Догадываюсь, что вы почерпнули ее из имеющихся у вас материалов о вашем прошлом, а равно о нашем будущем.

– Вы правы, ваше величество, – полковник Антонова достала из своей дамской сумочки свернутую в трубку папку для бумаг, сделанную из полупрозрачного материала. – Как говорил в свое время Карл фон Клаузевиц – прусский офицер на русской службе, «война есть продолжение политики иными средствами». Следовательно, если военные действия будут иметь отвратительное политическое обеспечение, то нельзя рассчитывать на успех всей кампании.

– В какой степени эти слова относятся к планируемой нами норвежской операции? – поинтересовался кайзер. – И какие же чисто политические действия вы предлагаете нам предпринять перед началом высадки моих войск в Норвегии?

– Ваше величество, как я понимаю, у вас нет никакого желания аннексировать Норвегию и превратить ее в одну из провинций вашей империи? – спросила Антонова, внимательно посмотрев в глаза кайзеру Вильгельму. Тот не выдержал взгляд русской «фрау оберст», отвернулся и пожал плечами, дескать, я еще не принял окончательное решение.

– Хорошо, – кивнула Антонова, – тогда этот момент надо будет сразу же обозначить в ходе высадки десанта. Дабы не втягиваться в боевые действия с норвежскими вооруженными силами, которые хотя и слабы, но могут оказать активное сопротивление германским войскам, следует сразу же заявить о том, что Германская империя вынуждена занять норвежские порты только из-за того, что это собиралась сделать Антанта, а точнее, Британия. И что Германия не имеет желания оставаться на норвежской земле хотя бы день после того, как закончится война и Британия с ее союзниками будет повержена.

– Вы правы, фрау Антонова, – сказал кайзер. – Если Германия победит в этой войне – а я по нескольку раз в день молю об этом Господа, – то нам не понадобится территория Норвегии. Я надеюсь, – тут Вильгельм нехорошо улыбнулся, – получить территориальное приращение за счет стран Антанты, прежде всего Франции. Вот к ним-то я не буду столь снисходителен. Впрочем, я бы не отказался арендовать у Норвегии несколько портов для того, чтобы превратить их в наши военно-морские базы. Но об этом можно будет договориться с новым правительством Норвегии после окончания боевых действий.

– В общих чертах мне понятны намерения вашего величества, – согласилась с кайзером полковник Антонова. – Стоит подумать о том, как использовать социально-политическую и экономическую обстановку, сложившуюся в Норвежском королевстве.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался кайзер.

– Речь пойдет об экономике Норвегии. – Антонова полистала лежавшие перед ней бумаги и отложила в сторону пару листов с колонкой цифр.

– Как вы помните, ваше величество, – начала фрау полковник, став при этом похожей на профессора, стоящего на университетской кафедре и читающего лекцию студентам, – как самостоятельное государство Норвегия появилась на карте Европы только в 1905 году. Уже в 1907 году четыре великие державы – Россия, Франция, Германия и Англия – подписали в столице Норвегии Христиании соглашение о предоставлении Норвежскому королевству гарантий его нейтралитета…

– И эта мерзкая Британия, – продолжил кайзер, – постаралась обойти в этом соглашении механизм обеспечения этих гарантий. Еще тогда Британия мечтала в нарушение подписанного соглашения явочным порядком заставить Норвегию перейти на сторону Антанты.

– Пожалуй, все было именно так, ваше величество, – кивнула Антонова. – Но как бы то ни было, к началу войны Норвегия была одной из самых благополучных и богатых стран Европы. Ее население достигало немногим более двух миллионов человек. Поскольку в стране была введена всеобщая воинская повинность, под ружье король Норвегии может поставить почти 110 тысяч своих подданных. Норвежские солдаты отличаются храбростью, выносливостью и метко стреляют. Они умеют воевать в горах, прекрасно в них ориентируются и, в случае вооруженного столкновения с высадившимися в Норвегии войсками вашего величества, – Антонова посмотрела на внимательно слушавшего ее кайзера, – могут доставить им много неприятностей. Именно поэтому я и советую вашему величеству не доводить дело до вооруженного противостояния с норвежцами.

Кайзер хмуро кивнул своей собеседнице.

– Фрау полковник, – сказал он, – я бы не хотел нести потери в далекой от основного театра боевых действий Норвегии. Но как нам убедить норвежцев, что мои гренадеры пришли к ним не как враги, а как друзья?

– Ваше величество, – Антонова взяла со стола второй лист бумаги, – норвежцы, как богатые, так и не очень, должны понять, что воевать с германскими войсками – это плохо, а дружить и торговать – хорошо. Надо им напомнить, что Норвегия разбогатела, торгуя в годы войны с Германией. А вот британцы фактически конфисковали значительную часть норвежского торгового флота.

– Да, фрау Антонова, – вздохнул кайзер, – все так и было. А ведь по числу пароходов перед войной Норвегия занимала третье место в мире после Британской империи и США. Под норвежским флагом к началу того проклятого 1914 года плавало восемь тысяч торговых судов.