Чужой клад - Александра Девиль

— А я не святой, — подхватил Денис, — я никогда не чуждался грешных удовольствий. Но женщины нужны мне были лишь на время. Я ни к кому не хотел привязываться, потому что более всего дорожил свободой. Я думал: любая жена будет мешать моим занятиям наукой, моим путешествиям. К тому же я с детства испытал многие превратности судьбы. Было время, когда я жил в бедности и без всякой надежды на успех. Потому и решил ни с кем себя не связывать, чтобы иметь возможность идти по жизни смело, не оглядываясь. А семья — она сковывает человека, заставляет быть осторожным, отвечать не только за себя, но и за существа более слабые…

— Зачем ты мне все это говоришь? — глухим голосом спросила Настя и отстранилась от него.

— Затем, что люблю тебя, — сказал Денис и снова крепко привлек ее к себе. — Думаешь, почему я так рьяно принялся помогать Шалыгину, почему задержался в городе? Да потому, что хотел уберечь тебя от опасности! И хотел всегда быть рядом. Ведь только встретившись с тобой, я понял, что еще никогда по-настоящему не любил. Других женщин я легко брал и легко оставлял. Но тебя не мог оскорбить легким отношением. Такая девушка, как ты, заслуживает только серьезного чувства, а я не мог предложить тебе руку и сердце. Потому и молчал.

— Отчего же сейчас заговорил? — спросила Настя, упираясь кулачками ему в грудь. — Или решил, что после твоих поцелуев я потеряю голову и тут же тебе отдамся?

— Нет, не то. — Он улыбнулся, заглядывая в ее сверкающие глаза. — Не гневайся на меня, моя красавица. Я признался тебе в любви, потому что окончательно покорен. Теперь я не боюсь потерять свою свободу, а с восторгом положу ее к твоим ногам. Без тебя мне не в радость будут любые труды и свершения. Раздели мою судьбу, будь моей женой!

Денис вдруг стал на одно колено и пристально посмотрел на девушку снизу вверх. Настя видела, как в его глазах мелькает тревога и неуверенность, и этот взгляд убедил ее сильнее, чем слова. Она с невольной нежностью погладила его волосы, коснулась щеки; он перехватил ее руку, прижал к своим губам и с волнением спросил:

— Так ты согласна? Ты любишь меня?

— Люблю, — ответила она серьезно, без кокетства. — Да, люблю, скрывать не буду. Но женой твоей, наверное, не стану. Не потому, что не хочу, а потому, что ничего из этого не получится. Мы с тобой разные люди. Вряд ли наш брак благословит твоя матушка. Да и твое окружение будет смеяться, когда ты…

— Вот глупости-то какие! — прервал ее Денис, вскакивая с колен. — Даже слышать не хочу подобной чепухи! Матушка тебя полюбит, как только увидит. И друзьям моим ты понравишься. А хоть бы не понравилась — мне это все равно. Если же кто посмеет ухмыльнуться или слово плохое сказать, — пусть пеняет на себя! Денис Томский ведь не только над книжками сидел, но еще и научился неплохо владеть шпагой! — Он взял Настю за подбородок и добавил уже шутливо: — И потом, сударыня, проведя с вами ночь наедине, я, как честный человек, просто обязан жениться.

Настя хотела возразить, но Денис осторожно прикрыл ей рот ладонью и продолжал уже более серьезным тоном:

— Или, может, мое положение тебе не подходит? Да, я не очень богат. Среди твоих поклонников, наверное, есть более состоятельные люди. Но у меня большие надежды на будущее, я собираюсь в дальнейшем преуспеть. И не только как ученый; я вместе с Виноградовым буду заниматься производством фарфора. У меня и других задумок немало.

Настя отвела его руку и решительно заявила:

— Я даже не думала о деньгах! Мы с матушкой живем небогато, но нам вполне хватает. Я всегда считала, что человеку не надо излишнего. Но, если уж ты заговорил о состоянии, так должна тебя предупредить: я не подхожу тем женихам, которые ищут в невестах большое приданое.

— Прекрасно! Значит, ты подходишь мне! — воскликнул Денис. — Я-то как раз не ищу приданого. Мне нужна только твоя любовь. Если бы ты была богата, то я бы не рискнул сделать тебе предложение!

— Почему? — невольно удивилась Настя.

— Потому что Денис Томский всегда отличался несносной гордостью. Если бы кто-то предположил, будто я женюсь на любимой девушке ради ее приданого… нет, это было бы нестерпимо для меня.

— Ну, уж со мной тебе такое не грозит, — улыбнулась Настя.

Денис вдруг поднял ее на руки, отнес на кровать, а сам сел рядом и стал медленно снимать с нее туфли.

«Вот… сейчас оно и начнется…» — успела подумать Настя, чувствуя наплыв слабости, мешавшей сопротивляться этому опасному и притягательному мужчине. Денис наклонился над ней, стал страстно целовать ей губы, лицо, шею, а потом и грудь, которую успел незаметно высвободить из корсажа. Настя припомнила все внушенные ей заповеди и молитвы; также припомнила и сцены из французских романов, в которых герой соблазнял героиню. Она знала, что должна найти в себе волю для сопротивления, иначе может оказаться жертвой собственной слабости, — ибо даже страстно влюбленный мужчина, добившись близости с девушкой, может потерять к ней уважение, равно как и свежесть чувств. Судьба несчастной, совращенной Ловласом Клариссы Гарлоу[21], о которой Настя прочла совсем недавно, промелькнула в ее памяти, и девушка из последних сил оттолкнула Дениса, воскликнув:

— Если ты любишь меня, так должен беречь!..

И тут Денис разжал объятия, вскочил с постели и, едва не опрокинув свечу, схватил со стола кувшин с водой. Он пил большими глотками, обливаясь, а остаток воды и вовсе вылил себе на голову. Настя села на кровати, дрожащими пальцами поправляя расстегнутый корсаж.

Через минуту Денис вернулся к ней и, с нежностью поцеловав ей руку, сказал:

— Прости, Настенька, за то, что я тебя так напугал. Но ты не думай, будто я какой-то пошлый совратитель. Просто слишком влюблен, а потому теряю голову. Но, клянусь, больше такого не повторится… до свадьбы. А уж потом… потом держись. Это ведь я только с виду северный варяг, а кровь у меня горячая, как у южанина.

— Да… я это почувствовала, — слегка охрипшим голосом сказала Настя.

— Я буду беречь тебя, моя любимая. — Он погладил ее растрепавшиеся волосы. — Все у нас будет по-человечески, как Бог велел. Ничего не бойся, я буду почтительным и честным женихом. Сейчас я выйду во двор покурю трубку, а ты пока разденься и ложись спать. Я тебя не потревожу. Вернусь и тихо лягу с краю, когда ты заснешь.

Он накинул на плечи камзол, схватил трубку и быстро вышел из хаты.

Настя какое-то время сидела молча, дожидаясь, пока выровняется дыхание и сердце перестанет колотиться. Спать ей не хотелось, и она, повинуясь невольному любопытству, выглянула в окно. В призрачном сиянии ночных светил двор казался таинственным, как в сказке. Фигуру Дениса она скорее угадала, чем увидела. Едва различимый огонек трубки перемещался, свидетельствуя о том, что Денис меряет шагами двор, желая успокоиться. Настя поняла, что он еще долго будет курить и дышать ночной прохладой. Выпив воды и раздевшись до рубашки, она забралась под одеяло. Вначале сон не шел, но потом, измученная дорогой и волнениями, девушка закрыла глаза и стала медленно погружаться в дремотное забытье. Восторги и опасности любви, пережитые ею столь, внезапно, во сне усилились десятикратно, и скоро Настя уже металась, призывая и одновременно отталкивая Дениса. Она не услышала, как он вошел и тихо присел на кровать. Но внезапно ее сонный голос, назвавший его по имени, заставил Дениса наклониться к ней и сказать: