Чародеи - Андрей Смирнов

В конце концов, он добрался до той части города, где находился экзобиологический рынок — и не заметил, как пролетело еще два часа. Собственно говоря, там можно было бродить сутками, рассматривая диковинных существ, привезенных магами из самых разных миров. Это был еще один город внутри города — пространственный пузырь, связанный с «общим уровнем» несколькими десятками переходов. Немыслимое количество существ самых разных форм и размеров поражало воображение.

Когда Дэвид почувствовал, что наблюдаемое разнообразие начинает слегка утомлять, он закончил свою экскурсию и вернулся в основную часть города. Снял комнату в дешевой гостинице. Поспал, помедитировал, немного поработал с ИИП. Спустился на первый этаж перекусить. Занял столик у окна. Потягивая сок, смотрел на спешащих по улице людей и нелюдей и думал о том, что ждет его в будущем… Мысли текли неспешно и плавно. До назначенного времени оставалось немногим больше часа.

— Добрый день.

Дэвид оторвался от своего занятия и недовольно посмотрел на пожилого мужчину, занимавшего место напротив. Слабенькие защитные чары, невысокий уровень Дара, небогато одет… в ножнах на поясе — короткий клинок, слегка усиленный примитивными заклинаниями. Либо иммигрант, либо горожанин, едва–едва выбравшийся из городской бедноты — либо наоборот, обнищавший, и вот–вот собирающийся стать ее частью.

Дэвид посмотрел на зал — практически все столики стояли пустыми.

— Мне не нужна компания, — сообщил он пожилому мужчине.

— Мне тоже, — мужчина улыбнулся, продемонстрировав слегка подпорченные гнилью зубы. Дэвид поморщился.

— Смущает мой вид? — иронично осведомился незнакомец. Он откровенно навязывался в собеседники — и нерасположенность второй стороны к разговору его, похоже, мало волновала. Вкупе с развязными манерами такое поведение не могло не раздражать. — Видите ли, я лишь недавно занял это тело и еще не успел привести его в порядок.

Дэвид окинул его скептическим взглядом. Гэемон незнакомца ничего особенного не представлял. Один гэемон, не двойной, никаких следов одержимости… Впрочем, даже если сказанное — правда и перед Дэвидом Брендомом — тело, занятое чужим сознанием — что с того? Дэвид допил сок и уже собирался встать из–за стола, когда новая реплика незнакомца заставила его изменить намерение и уже более внимательно присмотреться к этому настойчивому посетителю…

— Кстати, а ты уже выбрал, какого лорда будешь убивать?

Дэвид некоторое время молча рассматривал незнакомца, с трудом удерживаясь от искушения вскрыть его убогую магическую защиту, подавить волю, проникнуть в разум и без дальней болтовни выяснить, кто это и откуда располагает такой интересной информацией о Дэвиде Брендоме.

— Ну не молчи, — произнес мужчина. — Скажи что–нибудь. А то мне начинает казаться, что я разговариваю сам с собой.

Дэвид вздохнул.

— Кто вы такой и что вам от меня нужно?

— Мне нужно, чтобы ты убил лорда, на которого я укажу, — бесхитростно ответил мужчина.

Дэвид тихо засмеялся.

— И только–то? А может, еще что–нибудь?.. Нет, правда? Шнурки погладить? Или за пивом сбегать? Точно ничего не нужно?..

— Ты прав, нужно. — Охотно кивнул мужчина. — Нужно, чтобы ты принес из замка этого лорда одну старую вещь… да, одну такую небольшую вещицу, которая…

Окончания фразы Дэвид не услышал. У него вдруг возникло ощущение дежавю — как будто бы когда–то уже слышал нечто подобное… или встречался с кем–то, кто использовал схожую манеру общения… но как ни старался, Дэвид так и не смог вспомнить, кого икенно напомнил ему этот пожилой и не очень–то приятный субъект.

— Я спрашивал, кто ты, но ответа так и не услышал, — произнес землянин, прервав поток отвлеченных рассуждений, в которые погрузился незнакомец. Позже, Дэвид даже не мог сказать, о чем именно он рассуждал: речь субъекта изобиловала лирическими отступлениями, разбором понятий и периодическим обращением к вопросам высокой философии… При том все это не просто перегружало основную речь, но еще и выстраивалось в несколько ступеней: скажем, он делал лирическое отступление, потом разбирал какое–то понятие в этом отступлении, а потом отстранялся и с высоты полета мысли, присущего настоящему философу, принимался рассматривать логические переходы в проводимом разборе понятия… Основную мысль, которую он при этом толкал, было очень легко потерять, а раз потеряв — уже невозможно найти.

— Ко всему прочему, — добавил Дэвид. — Ты ведешь себя так, как будто бы мы хорошо знакомы. Но я вижу тебя впервые. Поэтому, пожалуйста, ближе к делу.

— Мы действительно знакомы, — подтвердил мужчина. — Хотя ты вряд ли меня помнишь. Ну, конечно, не помнишь. Ты и не должен помнить. Я был бы очень удивлен, если бы ты помнил…

— Короче… — Дэвид утомленно прикрыл глаза рукой.

— Длиннее, — незнакомец опять «ослепительно» улыбнулся, повторно травмировав психику Дэвида печальным состоянием своих зубов. — Теперь слушай внимательно, это очень важно.

Он поднял палец с желтовато–серым неровным ногтем и произнес четко и раздельно:

— Карл у Клары НЕ КРАЛ кораллы, а Клара у Карла НЕ КРАЛА кларнет.

Тишина.

— Ну и?.. — спросил Дэвид, когда пауза, на его взгляд, чересчур затянулась.

— Сейчас–сейчас, — успокоил его мужчина. — Ты хороший человек, Дэвид, только немного… медленный. Поэтому не сразу доходит. Сейчас дойдет. Как только все цепи в мозгу замкнутся.

Дэвид решил, что с него хватит. Общаться со скучающими психопатами, может быть, и занимательно, но лично у него на это времени нет.

Наказывать незнакомца за хамство он не станет — в конце концов, он ведь добрый ангел. Он просто поднимется и уйдет…

Но он этого так и не сделал.

Охватившее его неуютное ощущение усиливалось, пока не достигло порога, за которым начиналась боль. Источник страдания не был внешним, это было какое–то внутреннее неустройство, из той категории, что вызывается внезапными отчетливыми воспоминаниями о страданиях, испытанных когда–то в прошлом. Психика пластична: один раз пережив некое состояние, человек может возвращаться в него вновь и вновь. Ясное и четкое воспоминание о пережитом ощущении способно вновь повторить это ощущение или, по крайней мере, вызвать некий ослабленный или суррогатный его вариант, хотя никакой внешней причины для этого ощущения как бы уже и нет.

В какой–то момент Дэвиду показалось, что он находится в раскаленной среде, которая медленно, но верно разъедает его плоть… Вернулось пережитое некогда чувство паники, отчаяния, безумное желание найти выход и вместе с тем — вызванная болью неспособность сосредоточиться на чем–либо определенном… все переживания загнанного в ловушку зверя.

«У вас тут что, клуб самоубийц?..»

…Беседа, состоявшаяся некогда в недрах выброшенного из Бреда астрального острова, промелькнула перед ним, как запись, поставленная на ускоренную прокрутку. Та самая отсутствующая часть воспоминаний, о которой его предупреждала Вилисса кен Гержет.