Самый Красивый Гном - Харитон Байконурович Мамбурин

Выдрать себе глаза? Или бежать искать мешок, в котором я проковыряю дырки? Так ведь не поможет! — равнодушие живого мертвеца, вполне обычное для Энно, касалось всегда только эмоций. К вопросам по делу Базилиус всегда относился внимательно. Но сейчас… это было странно.

Странности, впрочем, имеют обыкновение проясняться.

— Поздно, шериф… под этим словом я имел в виду не "здесь" и не "сейчас", — наконец оторвал взгляд от своего варева Энно, взглянув мне в глаза: — Мистер Аддамс в курсе вашего инкогнито.

— Да, Магнус Криггс, я в курсе…, — из тьмы и пара позади некроманта выступила человеческая фигура в странном балахоне, закрывающем её с ног до головы, оставляющем снаружи лишь раструб вычурного противогаза, да руки в тяжелых длинных перчатках. В них, в этих самых руках, этот некто удерживал на длинных щипцах тигель с чем-то булькающим и пахнущим как сожжённое в нефти дерьмо.

Голос принадлежал Алхимику. Его эмоций я не видел.

Полная пустота.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Глава 19

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Я рисковал жизнью, терял кожу и глаза, чтобы сохранить ему жизнь, а вам было лень убирать дерьмо и поэтому вы его будили? Ежедневно? Втайне от меня? Красота.

Есть такая поговорка: «С такими друзьями и врагов не надо». Наверное, её можно соотнести к этой жизни. Вообще, я считаю полной дуростью нашу солянку могущественных идиотов, которые спотыкаются на каждом шагу за счет того, что так и не выбрали себе лидера. Не претендую на это место: нет ни таланта, ни опыта, ни желания. И понимаю, почему не претендуют остальные. Правда, от этого не легче.

Пока я валялся на пляже, а затем был занят хозяйством, эти умники (исключая Волди и Стеллу как чересчур близких мне персон) решили, что рисковать благорасположением дуэта из Алхимика и старого кида им не стоит. А вот мной, в случае чего, можно и пожертвовать. Конечно, подобный удар в спину случился не сразу, а после того, как раненый Аддамс, которому втайне от меня давали проснуться, стал спрашивать о некоем Магнусе Криггсе, уверяя, что если его работодателям-касдамцам известно о местонахождении этого замечательного Должника, то шансы приблизиться к Суматохе существенно возрастут. Ибо этот замечательный парень не только нужен самому Станиславу, дабы выдрать из него внутренности, но и очень… очень сильно интересует то существо, кем стала Аврора.

Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах и Базилиус Энно решили, что овчинка стоит выделки, а возможные преференции — риска.

И теперь я, сидя внутри дирижабля в полной готовности к высадке, не только испытываю глубочайшие сомнения в большей части команды, но еще и вынужден терпеть пронзительный взгляд сидящего напротив Аддамса, рассматривающего меня как тигр ободранную оленью тушу. Теперь, после того как он снял свой странный изолирующий скафандр из алхимической лаборатории, я его эмоции начал видеть. Надо сказать, что серого цвета страха в них не было.

— Сделка есть сделка, — послышался ехидный голос старого кида, наслаждающегося зрелищем, — Вы не причините друг другу вреда, пока мы не разберемся с Авророй. Гарантом этому являюсь я.

— А когда разберемся, то ты попробуешь меня убить, — равнодушно кивнул ему я.

— Попробую? — седая бровь ковбоя собрала морщины на его коричневом от загара лбу.

— Мало ли, — пожал я плечами, — Раньше это ни у кого не получалось.

— Сначала Аврора. Потом всё остальное, — выдохнул Алхимик, продолжая меня рассматривать. Просто так — делать ему все равно было нечего. Острая фаза осознания моего существования в шаговой доступности прошла у владыки Касдама еще в замке Механика, когда Джон популярно ему объяснил, что я, прикрывая дирижабль, подвергся магической атаке, буквально меня освежевавшей. И воспринял это если не как норму жизни, то как неприятный, но привычный инцидент. Алхимик впечатлился и пересмотрел приоритеты обратно. Сложно доставить страдания тому, кто к ним так привык. А без них — ну какая это месть? Я его понимаю.

Суматоха папу сильно обидела, не отозвавшись на его послания, в которых он передавал, что ранен и нуждается в помощи разного толка. Поэтому мы уже сейчас готовимся к тому, что будет всё по-плохому.

Стелла высадила нас за несколько километров до лабораторного комплекса, на берегу уютной дикой лагуны. Там, под сенью скал, я получил частичное удовлетворение, глядя, как уже Аддамс и Джон, в свою очередь смиряются с неприятными сюрпризами — в лагуне нас ждали семеро желтоглазых Хайкорта в толстых неряшливых накидках из шкур морских обитателей и шесть клонов Эскобара Мадре. Все, кто успел прибыть вовремя на зов нашего некроманта, пока мы сидели в цитадели Хартила ил-Шаадора. Впрочем, сюрприз был проглочен без особых трудностей, в том числе и мной. Много не мало.

Когда тебя обнимает лысая полугоблинша — это слишком смешно, чтобы чувствовать трагический момент расставания. Ну, она же всхлипывает, уши от этого дергаются, бьют тебя по щекам. Еще и на шее висит. Вообще такие момент не понимал. Чувствуешь, что надо там по плечу потрепать или по голове, или хоть по чему-нибудь потрепать, а затем отодвинуть и уйти, но не понимаешь — а когда трепать? Оно висит и сопли пускает, а ты стоишь как идиот и думаешь «пора?», «не пора?», «достаточно?».

— Так, хорош, — наконец, убрал я от себя зеленую плаксу: — Ты вообще ссаться от счастья должна, что в ту жопу не лезешь. У тебя есть Ахиол, значит всё будет нормально. Просто жди нас здесь. Если все будет плохо, он скажет тебе, куда лететь.

— Уэээ…уу… — ко мне тянули ручки с явным желанием оставить побольше соплей на коже брони. Пришлось дать по заднице, а затем, развернув взвизгнувшую девушку, подтолкнуть к пилотскому креслу, сопроводив жест комментарием, что уже если она выросла настолько, чтобы класть эльфов сотнями, то пора уже начинать себя вести как взрослый человек. Хоть и лысый.

Гневный вопль в спину, как и брошенная (специально мимо) маслёнка, заставили меня улыбнуться. Прости, Стелла Заграхорн, но мне куда важнее поставить точку в происходящем, чем все эти наши отношения. Я слишком сосредоточен на Алхимике и Суматохе, чтобы хотя бы дать себе в них разобраться. Тем более, что мы снова идём почти в неизвестность.

Станислав Аддамс знал очень многое и не скрывал ничего. План своего убежища-дома, все магические проявления, которые демонстрировала его дочь, все её фразы, малейшие реакции, что он с жадностью умалишенного впитывал, не выпуская своего изменившегося ребенка из фокуса внимания. Всё это он поведал нам. Мы знали, что идём к аватару Бога-из-Машины, знали, что