Сломанная кукла - Лёка Лактысева

Вакансии по моей специальности в Москве, разумеется, имелись. Вот только отсутствие московской прописки или хотя бы регистрации, небогатый послужной список и невысокий уровень владения иностранными языками непреодолимой стеной встали на моем пути к новой работе. Отказы сыпались один за другим. Меня даже на собеседования почти не приглашали!

Первая неделя моего пребывания в Москве подходила к концу… Я чувствовала, что начинаю впадать в отчаяние. Дозвониться до Плетнева старшего мне по-прежнему не удавалось. Я звонила в приемную Зиновия, но соединить с ним меня отказались даже после того как я заявила, что звонит не какая-то случайная женщина, а мать его сына.

– Да-да. А я – королева Англии! – ответили мне на другом конце провода и бросили трубку.

Работы не было и не предвиделось. Мои скромные накопления таяли с какой-то сумасшедшей скоростью, хотя питалась одним «Ролтоном» и то ливером, то кровяной колбасой – самым дешевым, что только могла отыскать в магазинах столицы. 

Соседи в хостеле менялись каждый день: одни приезжали, другие уезжали. По вечерам некоторые пили и устраивали пьяные дебоши. К счастью, мужчин селили отдельно от женщин, так что главное было запереться и до утра не высовываться в общий коридор. 

Свой седьмой вечер столичной жизни я проводила так же, как и все предыдущие: сидела и шерстила газеты с вакансиями. Часов около восьми хозяин хостела привел в комнату очередную соседку. 

– Привет, я – Диана, – представилась та с порога. Диана выглядела моей ровесницей. – Смотрю, объявления изучаешь?

– Да. Шестой день, и все бес толку – махнула я рукой. – Алевтина. Можно просто Тина. 

– А кто ты по специальности, Тина?

– Мастер по настройке компьютерных сетей. 

– О как! Так-то специальность хорошая. Востребованная. Но макулатура эта, – Диана указала на почки газет, – тебе не поможет. 

– Да я уже поняла…

– Я так понимаю, регистрации и прописки у тебя нет, и жить тебе негде?

Новая соседка озвучила мою главную проблему, и я понуро кивнула головой. 

– Знакомо! Все так едут – думают, тут их ждут… а не ждут нас, Тина! 

– И что теперь делать?! 

Я не рассчитывала на дельный совет или подсказку. И вопрос свой адресовала не столько незнакомой женщине, сколько судьбе, которая продолжала показывать мне свою шикарную задницу. 

– Ты-то зачем здесь, если уверена, что нас не ждут? – проворчало устало, глядя, как соседка разбирает свои вещи.

– А у меня есть варианты. Хочешь, научу, как устроиться?

– Хочу! – согласилась я. 

– Хорошо. Вот скажи: ты приехала карьеру делать, или тебе важно хоть какую-то работу найти? – Диана плюхнула себе на колени огромную косметичку, вынула флакончик с жидкостью для снятия макияжа и стала снимать с лица «боевой раскрас». Впрочем, красилась она неброско и умело подчеркивала достоинства своей довольно миловидной внешности. 

– В дворники идти не хотелось бы, – призналась я. 

– Окей. Я тебя услышала. В дворники и не предлагаю. Но вообще мысль о работе не по специальности ты допускаешь?

– Если ничего другого не останется…

– Считай, что уже не осталось. Итак, готовить умеешь?

– Да.

– Убирать в квартире? Стирать? Сантехнику драить?

– Умею вроде… 

– Ну, вот! – обрадовалась соседка. – Значит, тебе прямая дорога в агентство по подбору домашнего персонала! Там и без опыта берут, и без регистрации. А главное – могут найти вариант с проживанием. Домработницей, сиделкой, помощницей по хозяйству. И регистрацию тебе оформят: у них свои способы решения этой проблемы. Ну, как? Интересный вариант?

– На безрыбье и рак – рыба… – пожала я плечами.

Становиться домашней прислугой особого желания не было. Но если это единственный способ задержаться в «нерезиновой», обрести хоть какую-то крышу над головой и быть ближе к сыну – я согласна!

– А ты тоже так планируешь устроиться? – полюбопытствовала я. 

Диана вынула шпильки из пучка на голове, тряхнула золотистой копной волос:

– Ну, разумеется! Только у меня образование такое, что я могу на более приятную вакансию рассчитывать. Я – педагог-психолог со знанием английского языка. Так что буду искать вакансию няни или гувернантки…

– Няни… – я снова вспомнила о сыне и заморгала, прогоняя подступившие слезы. 

Наверное, за три недели Зиновий уже нашел для Никиты какую-нибудь няню, и теперь моего мальчика растит вот такая Диана – дипломированный специалист, которому просто очень нужно «зацепиться» в Москве. 

– Ты детей любишь? – неожиданно для самой себя спросила женщину. 

– Смотря как их приготовить, – заржала та. Заметила мои нахмуренные брови, посерьезнела. – Нормально я к ним отношусь. Без умиления, но и без раздражения. Не понимаю тех, кто скачет вокруг ребенка с умилением и заглядывает ему в рот. Так нормального человека не вырастишь!

Пожалуй, в этом я с Дианой была согласна.

И все же… каждому ребенку нужен тот, кто будет его любить, кто будет дарить тепло своего сердца!

Есть ли у Плетнева тепло? 

...и есть ли у него сердце?

Вроде бы в тридцать с хвостиком рановато умирать от инфаркта. Однако у меня чем дальше, тем больше крепло ощущение, что именно тем и я и кончу. Даже быстрее, чем закончится весна и наступит лето. 

В моей совсем еще недавно упорядоченной, размеренной жизни воцарились хаос и разруха. Я ничего не успевал, не спал по ночам и с ужасом смотрел, как непонимание разъедает хрупкие нити отношений с самыми дорогими мне людьми – с дядей и сыном. 

Все началось с визита к дяде в клинику на следующий день после нашего с Никитой приезда из Агранска. Родион Зиновьевич ждал нас с нетерпением. Возможно, я бы отправился к старику один, но оставить Никиту было не с кем. Няню из агентства по найму домашнего персонала обещали прислать только во второй половине дня. 

Когда мы появились на пороге, отец привстал на подушках, расцвел улыбкой:

– Ну, наконец-то! Никита, мальчик мой хороший, иди, поздоровайся с дедом!

Никита молча подошел к койке, встал рядом: насупленный, несчастный. Мне с трудом удалось накормить его утром детским мясным пюре из соседнего магазина. Я понимал, что консервы для детей в возрасте шести-двенадцати месяцев – не лучший выбор для четырехлетнего карапуза, но сам был неспособен сварить даже кашу. 

– Ну, как ты, Никита? Нравится тебе в Москве? – отец приобнял мальчишку, потрепал по маковке. 

Никита опустил глаза в пол и промолчал. Отвечать на объятия старика он тоже не спешил.