Академия Проклятий. Урок восьмой: Как выйти замуж за темного лорда - Елена Звездная

– Одно прикосновение – болезнь, два – смерть. А ты говоришь «не опасна», малышка.

Мягко высвободив свою руку, Герата задумчиво осмотрела золотоволосого лорда в золотом, прищурила глаза и уточнила:

– Древний? Более тысячи лет?

Наавир промолчал, но это было какое-то подтверждающее молчание, и волховица кивнула, принимая истину, и произнесла странную фразу:

– Кровь рассвета да не обратится вспять.

Мгновенно расслабившийся Наавир улыбнулся и ответил:

– Тьма заката да не поглотит.

И оба с подчеркнутым уважением поклонились друг другу.

– Ничего не поняла, – сообщила я.

– Мелкая еще, – объяснил дракон.

– Юная, – поправила его высказывание Герата.

После чего подала знак второй волхвице, и та приблизилась, держа на вытянутых руках три свертка. И продолжала так держать, в то время как Герата, улыбнувшись мне, произнесла:

– Мы никогда не забудем, что ты сделала для нас, служительниц культа Забытого, нам никогда не отплатить тебе за сохранение жизней, но мы хотели вернуть хотя бы частичку того добра, что ты совершила. И лишь прибыв в столицу, я узнала, что подарок придется ко времени. Это тебе, Дэя.

И мне протянули первый сверток.

– Уверена, ты, несомненно, будешь очень рада, – с улыбкой заверила волхвица.

Я молча надорвала бумагу и достала тончайшее белоснежное платье, расшитое охранительной вышивкой, выполненной блестящей шелковой нитью.

Да, это было платье!

Свадебное!

Мне стоило неимоверных трудов выжать из себя благодарную улыбку.

– Магия темных сильна, – произнесла Герата, – зависть к тебе темных леди велика, ненависть лордов огромна, но в этом платье никто и ничто не сможет повредить тебе, Дэя, вышивка защитит тебя от магии, зависти, помыслов недобрых, проклятий смертельных.

Да и само платье было на удивление прекрасным – тончайший лен, словно снежная изморозь вышивка, открытая шея, скромный вырез декольте, шнуровка на талии и подол, лилией распускающийся к низу… Очень красивое платье, нежное, элегантное, к которому хотелось прикоснуться.

– Это не все, – продолжила Герата.

Я осторожно свернула платье и передала его Наавиру, волхвица же протянула мне следующий сверток со словами:

– Это наденешь в день, когда время родов придет, боли почти и не заметишь. – И я развернула длинную ночную сорочку. – А это малышу, коли простынет али сон беспокойный будет. Вышивка здесь особая, здоровье несущая, спокойствие дарующая, древняя… Да дракон твой сам объяснит.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, прижимая крохотную рубашечку к груди и чувствуя даже вот так, от прикосновения, какое-то тепло и спокойствие.

– Не за что, Дэюшка, у нас к тебе больше благодарности, поверь.

Я же поняла, что расставаться с маленькой рубашечкой для моего будущего ребенка мне вообще не хочется, даже из рук выпускать. Но не время же, и я свернула крохотную вещичку, запаковала обратно и произнесла:

– Идемте к столу, все мои родственники собрались.

Вероятно, волхвицы еще никогда не видели столь благожелательного отношения – в Приграничье чтут Забытого, так что служительницы его культа были приняты очень тепло и по-родственному всеми, кроме леди Тьер, которая продолжала жаловаться моим родителями и лорду Тьеру-старшему.

Мы же с Наавиром поспешили наверх, отнести свертки, и вот едва подошли к двери, как дракон задумчиво произнес:

– Я так понимаю, это третье платье.

– Ты знал про идею Верис? – удивилась я.

– Конечно.

Сникнув окончательно, я тихо призналась:

– Это пятое платье, Счастливчик.

Потом мы сидели за столом, все, кроме тети Руи, которая, не выдержав пристального взгляда Зоэль, в итоге ушла к себе в комнату, сославшись на головную боль. Мама и папа тоже всех покинули, приняв приглашение леди Тьер, и в результате сваты исчезли в золотом пламени.

Вскоре откланялись волхвицы, и мы с Наавиром, Зоэль и Найвери отправились их провожать. Потом умчались сестрички Лангавер, а на столицу уже опускался закат, и времени было всего часа два до полуночи, но Счастливчик все равно сказал:

– К Юру?

Я кивнула.

Дракон обратился мгновенно, подставил мне крыло, вторым придерживал, пока я на него взбиралась, и взлетел, едва я удобно устроилась.

Дальнейшее все было от нервов.

– И полетели, – скомандовала я.

– Куда? – удивился Наавир, который, в общем-то, никаких команд и не ждал.

– Прочь отсюда!

– Ладно, – хмыкнул Наавир, – только Юрао захватим.

И мы полетели во дворец. Хотя можно было бы и пешком – идти всего-то через дорогу и площадь, тут же близко все.

Однако Наавир все равно, гордо игнорируя вспыхнувшую систему безопасности, миновал воздушный барьер над дворцом, затем поиздевался над Серой стражей, укрывшись в тени одной из фигур, изображавших дракона, и, пока те летали и возмущенно переговаривались в поисках нарушителя, перекинулся в человека и, неся меня на руках, совершенно спокойно потопал по крыше в сторону мансарды и, соответственно, ведущей вниз лестницы. Серые стражи, сообразив, что происходит что-то странное, подлетели к нам и поинтересовались, не видели ли мы тут дракона.

– Нет, – совершенно спокойно солгал Наавир.

Я хихикала, уткнувшись в его плечо.

– Огромный такой, – начал объяснять один из стражников, – и весь… золотой.

Тут уж подозрение мелькнуло не только в глазах стражников, большинство из которых преимущественно относились к расе дроу, но даже в глазах их ящеров. И все они – восемь стражников и столько же ящеров – медленно оглядели Наавира с ног, обутых в золотые сапоги, лишь на тон темнее золотого же костюма, до золотых волос на голове, собранных в хвост.

– Нет, огромного тоже не видел, – величественно заявил дух Золотого дракона.

Так как подозрительность теперь уже зашкаливала, один из стражей мрачно произнес:

– Он был не то чтобы огромным, скорее невероятно наглым!

Наавир, продолжая идти, в то время как стражи продолжали рядом с нами лететь, окинул их недовольным взглядом и спросил у меня:

– Дэй, ты тут невероятно наглых драконов видела?

– Нет, – весело ответила я, – только очень наглых.

– Что и требовалось доказать, – резюмировал Наавир. – Лорды, повторяю, невероятно наглого дракона мы не наблюдали.

После чего спрыгнул с крыши на мансарду, которая располагалась тремя метрами ниже, и вот там, поставив меня на ноги, спросил: