Один раз в миллениум - Чингиз Абдуллаев

— Я могу сказать, что именно она говорила. Но это неприблизит нас к расследованию преступлений, — сказала Валентина Олеговна,пристально глядя на него.

Женщины заметили, что, разговаривая с Дронго, она не сводилас него глаз.

— Знаю. Мне говорил Халупович. Но мне этого мало. Если бы ямог с ней побеседовать, дело пошло бы быстрее.

— Поезжайте и побеседуйте, — предложила Элга.

— Это невозможно, — ответил Дронго, — я не следователь и непрокурор. Меня могут попросту не пустить в квартиру. И могут не отвечать на моивопросы.

— Она странная женщина, — сказала Линовицкая, — поэтому вылишь потеряете время.

— Возможно, — согласился Дронго. — Но ради установленияистины стоит потратить лишний час.

— И вы полагаете, что, побеседовав с этой чудачкой, сможетевычислить виновного? — чуть саркастически спросила Линовицкая.

— Я полагаю, что это приблизит меня к пониманию истины, —ответил Дронго, тоже глядя ей в глаза.

Она оглядела женщин, затем Бозина и Халуповича.

— Вы, Валентина Олеговна, могли бы поехать с ним и еще разпобеседовать с этой женщиной, — предложил Арсений Николаевич.

— Как это — поехать? — немного растерялась Линовицкая. — Выпредлагаете мне помогать частному лицу при расследовании по уголовному делу,которое поручено мне?

— Понимаю ваши возражения, — мягко улыбнулся Бозин, — но этоисключительный случай. Если бы это был другой человек, я бы никогда не позволилсебе даже намекнуть на такое при посторонних. Но это другой случай, ВалентинаОлеговна. Вы ведь знаете, кто именно перед вами. Это лучший эксперт в мире. Намотчасти повезло, если это слово применительно к трагедии, которая здесьпроизошла. С самого начала Дронго был свидетелем и участником событий, которыеразворачивались в этом здании. Не забывайте, что мы еще не знаем, где девочка.Возможно, убийца спрятал ее у себя. И нам нужно сделать все, чтобы найтиребенка, если у нас есть хотя бы малейшие шансы. Я думаю, вы не должныотказываться поехать с Дронго. А я оформлю протоколы допросов свидетелей, чтобыматериалы по факту убийства женщины были готовы.

Линовицкая снова взглянула на Дронго. Чуть покраснела. Быловидно, что она колеблется.

— Поезжайте, — вдруг попросила Элга, — у меня виза только доследующей субботы. Если мне придется здесь остаться, я потом не смогу уехать.Нужно будет оформлять документы в нашем посольстве.

— Вам нужно поехать, — поддержала Элгу Оксана Григорьевна,очевидно, думая и о собственной судьбе. — Будет лучше, если мы сегодня решимнаконец все наши вопросы. Если господин Дронго пытается нам помочь, то мыдолжны ему довериться. Я не думаю, что все можно распутать за один вечер, но,возможно, он сотворит небольшое чудо, и мы узнаем имя преступника.

Фариза молчала. Халупович шумно вздохнул.

— Может, вам действительно поехать? — спросил он. — Я дамвам свою машину. И здесь недалеко.

— Я ее уже допрашивала, — почти сдаваясь, сказалаЛиновицкая, — и не понимаю, о чем с ней можно еще говорить…

Она чувствовала, что на нее смотрят все присутствующие. Ноочевидный стимул был несколько иного плана. Она снова взглянула на Дронго:

— Вы считаете, что это необходимо?

Он молча кивнул.

— Хорошо, — она встала, — хотя, честно говоря, не понимаю,почему я согласилась. И учтите, Халупович, мне придется оформить ваши показанияотносительно женщин, которые все-таки были в вашей квартире.

— Хорошо, — согласился он, тоже вставая, — Я распоряжусь,чтобы вас отвезли на машине.

Выйдя следом за ними в приемную, Халупович заметил, что уНины все еще красные глаза. Рядом с ней офицер милиции записывал ее показания.Водителей в приемной не было. Увидев начальника, Нина вскочила.

— Где ребята? — участливо спросил ее Эдуард Леонидович.

— Спустились вниз, в гараж, — пояснила Нина, — я могу ихвызвать.

— Не нужно. Скажи Мише, пусть отвезет наших гостей, куда имнужно. И пусть ждет их, а затем привезет обратно. Ясно?

Она кивнула. Халупович ободряюще похлопал ее по плечу:

— Ничего, ничего, не нужно так переживать. Мы все равнонайдем того, кто это сделал. И не нужно плакать. Слезами ей уже не поможешь…Мне вас проводить? — спросил он у Дронго.

— Нет, спасибо, — ответил тот, — мы сами найдем Мишу. Гденаходится гараж?

— Внизу, на первом этаже есть указатель.

— Найдем, — кивнул Дронго.

Нина стала звонить в гараж. Дронго подал Линовицкой пальто,затем оделся сам. Пропустив следователя первой, он вслед за ней вышел в коридори направился к лифту. В кабине лифта молодая женщина оглядела его снизу вверх.Она почувствовала вызывающий запах его парфюма.

— Это ваш знаменитый «Фаренгейт»? — вдруг спросила она.

— Вы знаете, что я люблю «Фаренгейт»? — удивился Дронго.

— И не только это.

Она отвернулась и не произнесла больше ни слова.

Спустившись, они прошли к гаражу. Во дворе стояло несколькомашин. «Шевроле» находился рядом с «Ауди». Миша ждал их у машины. Когда Дронгои Линовицкая сели в «Шевроле», он напомнил напарнику:

— Не забудь, Егор, инструменты. Я должен посмотреть все ещераз.

— Вместе посмотрим, — улыбнулся ему Егор.

Когда они подъехали к воротам, один из охранников подошел кмашине и приказал:

— Открой багажник, Миша, мы должны его осмотреть.

— С ума сошел?! — изумился Миша. — Со мной следовательпрокуратуры и эксперт. Не видишь что ли?

— У нас приказ, — твердо сказал охранник, — нам и так попалоот Шальнева. Давай открывай. Мы все равно тебя не выпустим, пока сам АнтонЮрьевич не придет.

— Черт знает что! — разозлился Миша.

Он вышел из машины и открыл багажник. Там было запасноеколесо и несколько коробок с книгами. Охранник добросовестно проверил коробки.В этот момент появился Шальнев. Он только что закончил разговор с Халуповичем.Увидев Дронго и Линовицкую, он разрешающе махнул рукой охраннику:

— Пропустить.

Машина выехала за ворота, и они тяжело закрылись за ними.Дронго обернулся. «Странно, — подумал он. — В этом здании остались всеучастники сегодняшней драмы. Или, может быть, уже не все?»

В автомобиле Дронго молчал, глядя перед собой. Он заметил,что Валентина Олеговна иногда бросала на него взгляды, словно не решаясь очем-то спросить. Он подумал, что ему не стоит задавать ей лишних вопросов. Вконце концов, она и сама скажет все, что хочет сказать. Или не скажет.Суетиться было бы как-то неловко, не по-мужски. Он вдруг поймал себя на этоймысли. Странно, что он стал консервативнее. Или подобный консерватизм свойственвсем мужчинам, перешагнувшим сорокалетний рубеж? Он чувствовал, что в душеостается таким же молодым и задорным, каким был много лет назад, когда впервыев жизни попал в Париж. Город произвел на него ошеломляющее впечатление, иДронго придумал тогда весьма оригинальный трюк с похищением бриллиантов измастерской ювелира. Тогда еще никто не называл его этим странным именем —Дронго. Многие даже не подозревали, что существует небольшая птица — дронго,которая умеет подражать голосам других пернатых. Впрочем, тогда о многом неподозревали. Кто мог подумать много лет назад, что все так изменится? Как имногие бакинские мальчишки, он высчитывал, сколько ему будет лет к началутретьего тысячелетия. Дата с тремя нулями волновала ребят, живших в его дворееще в далекие шестидесятые годы. Откуда им было знать, что привычный миропрокинется, а на его месте возникнут другие реалии — политические,географические, исторические, социальные. «Наверное, Халупович тоже высчитывал,сколько ему будет лет к началу нового века, — подумал Дронго. — Именно поэтомуЭдуард Леонидович и решился на столь неординарную акцию. Он не просто решилвстретить новый век, он собрал самое дорогое, что у него было в прошлом веке, —трех женщин, которые остались в его памяти. Откуда ему было знать, что все таккончится? Впрочем, у каждого своя трагедия».