Воспевая утреннюю звезду - Мэрилайл Роджерс

От ласковых прикосновений любимых рук Вулф потихоньку приходил в себя. Он узнал прелестное лицо загадочной колдуньи, много лет назад похитившей его сердце. Вот так когда-то он, открыв глаза, в первый раз увидел, что она лечит его раны.

Заметив, что зеленые глаза открылись и наблюдают за нею, Брина испытала такое облегчение, что по ее нежным чекам потекли тихие слезы радости. Она уже боялась, что он так и останется между жизнью и смертью, как Аня.

– Я тебя люблю… – Голос Вулфа был хриплым и очень слабым, он мог говорить только едва слышным шепотом.

Брина быстро приложила пальцы к губам мужа и велела ему молчать, но он чуть качнул головой и поцеловал лежавшие на его губах пальцы.

– Я должен… Адам…

Было ясно, что ему обязательно нужно поговорить с Адамом, несмотря на возражения жены. Брина поняла, что это очень важно, и ласково уступила. Она повернулась и повторила его призыв, который был так тих, что хмурый Адам его не слышал.

Адам подошел к раненому и, чтобы успокоить Брину, кивнул, соглашаясь поберечь силы больного.

– Для меня большое облегчение узнать, что мы добрались до тебя вовремя и что Брина уже творит чудеса, возвращая тебе силы.

Вулф с трудом улыбнулся в ответ.

– Я пойду приготовлю крепкий отвар. – Встав, Брина бросила суровый взгляд на мужа и на Адама. – Но когда он будет готов, ты выпьешь его весь, Вулф. Он будет тебе очень полезен: облегчит боль и усыпит.

– Хорошо, будь по-твоему. Адам улыбнулся.

– Я понимаю, что время разговора ограничено. – И немедленно переключил внимание на Вулфа. – Позволь мне сначала рассказать тебе то, что узнали мы.

Адам не стал тратить времени на рассказ о том, как он нашел Ллис, а сразу перешел к ее похитителям: епископу, двум колдуньям и Хордату, человеку, которому король доверил присматривать за своим непокорным сыном Саксбо. Он также сообщил, что подтвердились его худшие подозрения.

– Умоляю… – Вулфу каждое слово давалось с трудом, но он продолжал: – Защити… моих…

– Я клянусь тебе на распятии моего отца, что сделаю все, о чем ты просишь.

Адам тихо произнес слова клятвы и в подтверждение своих слов сжал слабую руку Вулфа. Поскольку Вулф ничем не мог помочь ни убитому гонцу, ни поправить дело с не доставленным вовремя предупреждением королю, Адам решил не перегружать его новыми проблемами: вполне достаточно было старых.

Хотя Брина уже стояла на коленях у постели мужа, Вулф хотел сказать кое-что еще:

– Мелвин… тебе понадобится…

– Хорошо. – Адам кивнул, взглянув на человека, который долгое время охранял своего господина. – Хороший кузнец понадобится нам, чтобы выиграть битву. Но я пришлю Седрика, он займет место Мелвина и будет тебя охранять.

Вулф еле заметно улыбнулся. Он слишком ослаб, чтобы говорить и был едва в состоянии выпить первый из множества приготовленных Бриной настоев.

Адам поднялся. Мелвин слышал их разговор. Он тоже поднялся. Оба они повернулись к Орму, терпеливо дожидавшемуся в тени:

– Нам пора отправляться!

Орм и не пытался скрыть своего облегчения, узнав, что они собрались уходить. В другой ситуации он сам подчинялся обоим, но сейчас лорд должен был выполнять его указания.

– Уже вечер. Солнце быстро садится. Вы и все ваши люди должны выйти из леса и быть в безопасном месте до того, как стемнеет, потому что эти негодяи нападают под покровом ночи и норовят ударить в спину.

Адам мрачно улыбнулся: он не мог не признать справедливости этих слов. Последние события лишний раз подтвердили это. В ночном лесу их подстерегала опасность. Лес стал прибежищем трусов и воров, которые боялись нападать на своих врагов при свете дня. Он кратко велел молодой колдунье немедленно собираться в путь. Несмотря на противоречивые чувства, которые вызывала в нем Ллис, сейчас он больше всего хотел видеть ее избавленной от таящихся в лесу опасностей.

Ллис передала Каба Брине и обняла их, прежде чем присоединиться к мужчинам. Она шла позади Орма, а Мелвин и Адам шли за ней. В глубоком молчании прошли они по каменному проходу и вышли из пещеры. День был уже на исходе.

– Пип, ты не понял!

В ласковых карих глазах Мейды дрожали слезы. Они с Пипом стояли в том углу дома, где хранились сухие травы. На матрасе Пипа, освещенном пламенем камина, увлеченно играла Аня. Игрушками ей служили фигурки из дерева, обвязанные лоскутками.

– Ты отвергаешь меня, потому что твой возлюбленный выше по происхождению? Значит, я недостаточно хорош для тебя? – гордость Пипа была задета. Несмотря на неуклюжую попытку девушки оправдаться, это был недвусмысленный отказ, и это затуманило разум молодого воина. – Однако многие были бы рады принять дар, который я тебе предложил.

– Честь, которую ты оказал мне, превосходит самые прекрасные мои мечты… и я бы заплатила любую цену, чтобы получить предложенное тобою… но этому не бывать.

В словах Мейды звучало тихое отчаяние, но Пип был сердит и не замечал этого. Он выпрямился во весь свой огромный рост и когда заговорил, насмешка не могла скрыть боль, которую он ощущал.

– Может быть, побои благородного лорда нравятся тебе больше, чем сердце простого человека, не имеющего ничего, кроме свободы, здоровья и почетного положения у своего господина, который его ценит.

– Но именно в этом-то и дело. – Слезы Мейды наконец прорвались. – Все дело в том, что я не свободна. – Голос девушки был приглушен, потому что она прижимала руки к пылающему лицу, надеясь скрыть стыд. – И что еще хуже, я убежала от хозяина, сына короля Эсгферта.

В этом объяснении чувствовалась такая безнадежность, что для Пипа оно прозвучало как звон похоронного колокола над могилой его мечты.

– Ты принадлежишь Саксбо?

И хотя это было скорее утверждение, чем вопрос, Мейда ответила:

– Нет. Я принадлежу королю, но он отдал меня в услужение своему младшему сыну.

– И Саксбо стал отцом твоего ребенка? Мейда еще больше застыдилась, но кивнула:

– Однако если его, особу королевской крови, спросят об этом, он будет отрицать. А если Саксбо узнает, что я рассказала об этом тебе или кому-нибудь другому, он будет бить меня, пока не забьет до смерти… Он часто бил меня.

– Тогда я попрошу короля, чтобы он дал тебе свободу.

Он сказал это в порыве отчаяния. В душе он был рад, что они разговаривают без свидетелей – во второй половине дня он отправил рабов отдыхать. Этот тяжелый разговор усилил напряжение, вызванное ожиданием возвращения отряда, отправившегося к Вулфу. Неизвестно, какие вести принесет отряд – может быть, самые ужасные.

Мейда слабо улыбнулась Пипу, как бы утешая.