Эволюция. Битва за Утопию. Книга псионика - Андрей Совинин

– Катарину знаете? Из ваших. Рыжая такая, наставницей до всего этого работала.

– Катарина? – В усталом голосе появился интерес. Но в шипении из-за спины ненависти не убавилось: – Зачем тебе Катарина, стручок? Где ты и где она?

– Она меня знает. Вместе из безнадеги когда-то выбирались. Есть что обсудить с ней, важное. Она меня рада видеть будет…

– Рада? Кишки твои на дерево намотать рада будет! – Клинок под лопаткой чуть повернулся.

Стоявшая передо мной арлекинка перебила соратницу. Она просто пропустила мимо ушей ее злобствования – у нее явно были свои соображения на мой счет.

– И что за разговор?

– Я только ей скажу. Но это вам всем на пользу будет, уж поверь. Зачем мы вам помогли, думаешь? Без нас бы вас точно тут положили всех…

Арлекинка молчала. Пауза затянулась, но я ее не торопил.

– Ладно, отведем тебя к ней. Захочет говорить – поговорит. Захочет на куски порезать – порежет.

Я кивнул. Немного привыкнув к темноте, я различал очертания фигуры и даже видел, как нервно поблескивают глаза в прорезях маски. Как у какого-то ночного зверя.

– Пойдешь с нами один. Твои пусть здесь ждут. Что не так пойдет или заметим, что на хвост сели, – сразу тебя кончим.

– Я тебя лично приделаю, понял! – Арлекинка сзади шипела мне уже в самое ухо. Черт их побери, мы им жизнь спасли, а они от ненависти были лопнуть готовы! Но я продолжал сохранять спокойствие. В конце концов, все складывалось неплохо. У меня уже созревал новый план, в случае если Катарина и правда жива. Если.

– Договорились. Но и вы не дурите. С Легионом шутки плохи. Нам до вас дела нет, но убьете меня – тут все зачистят, опять пустыня будет.

За спиной раздался презрительный смешок, но прозвучал он не слишком уверенно. Прикрываясь мной, как щитом, арлекинки вышли наружу. Я отдал приказ – штурмовики исполнили все в точности, без колебаний и малейшего любопытства. Просто опустили стволы и отошли подальше в джунгли. Я не сомневался, что они будут послушно ждать моего возвращения, не думая жульничать. Единственным, кто мог бы отменить этот приказ, был Джоз, но он лежал без сознания. И я уже не был уверен, что он вообще придет в себя. Я вспомнил историю Круза и Доминиона. А что, если сейчас я тоже отдавал своим полуроботам команду, которая ничего хорошего мне не принесет? Может, надо было просто приказать открыть огонь по врагу, и тогда бы у меня было больше шансов выжить, чем отправляясь в их логово?

Но арлекинки всего этого не знали. У них не было ни малейших причин доверять ни мне, ни моим бойцам. Точнее, причина была, и всего одна – моя ставка. Ни один из командиров Легиона не стал бы заниматься такой ерундой. Отдавать себя в заложники и рисковать жизнью, чтобы просто выяснить, где укрывается одна из банд Утопии? В этом никакого смысла не было, и, значит, я действительно собирался вести какие-то переговоры.

Они отступали, пятясь и поминутно оглядываясь, а на мой кадык постоянно давило холодное лезвие. Когда мы проходили мимо какого-то из лежащих тел, одна из арлекинок чуть наклонилась и играючи чиркнула тесаком по широкой спине. Как ребенок, хлещущий прутиком траву. Я почувствовал, как к горлу подкатила тошнота.

#

Пока мы, петляя, шли через джунгли, я пытался вспомнить все, что когда-нибудь слышал об арлекинках. Достоверной информации было, конечно, маловато. Как они себя ведут в бою, видели многие, тем более что их довольно много было и среди амбаловского войска. Но это были, что называется, арлекинки присмиревшие, почти ручные. А были и те, кто ни на какие союзы с остальными упорно не шел. Жили отдельными бандами, мужчин туда не брали, власть Амбала не признавали. При встрече всегда первыми лезли в бой. Я встречал и тех, кому повезло уцелеть в столкновениях с ними, и даже тех, кто одерживал над ними победы. Но выбравшихся живыми из их плена – ни разу.

Катарина была из такого отряда. Когда мы все вместе болтались в Цитадели, Амир частенько ее подначивал, пытаясь вытянуть хоть что-нибудь об их жизни. Но она терпела его похабные подколы довольно стойко. Иногда отмалчивалась, иногда огрызалась, пару раз они опять чуть не поцапались, как тогда на маяке. Однако ничего интересного она так и не рассказала.

А слухи ходили разные. Кто-то считал, что костяк их банды составили девицы, бежавшие из здешнего тайного борделя. Заведение было с садомазохистским уклоном, и потому они якобы накопили к мужчинам немало претензий. Некоторые были уверены, что это религиозная секта, в которой все поклоняются великой Богине-Матери, а мужиков приносят ей в жертву. Другие говорили, что у истоков стоит группа феминисток-террористок, прибывших вместе с беженцами. Мол, они так ненавидят противоположный пол, что не пользуются огнестрельным оружием, потому что любой ствол напоминает им о мужской физиологии. И что всякому, кому не повезло попасть к ним в лапы, в первую очередь нужно попрощаться со своим достоинством. Чушь, конечно, убеждал я себя, но уж лучше бы на этих переговорах мы имели в виду одну и ту же Катарину…

Лагерь арлекинок находился в узкой лощине между двумя заросшими холмами. Здесь когда-то была небольшая вилла, что-то вроде охотничьего домика, где владелец большого поместья мог передохнуть в одиночестве. Теперь дом был полуразрушен и почти незаметен издали. Просто еще одни заброшенные развалины, откуда наверняка вытащили все, что представляло хоть какую-нибудь ценность. И даже если кто-нибудь решился бы это проверить, то не дошел бы до цели метров тридцати, как почти неслышно зашуршали бы кусты и тесак рубанул его сзади по щиколотке или вошел в основание черепа. Я, конечно, от такой участи был избавлен, поскольку явился в сопровождении хозяек. Часовые бесшумно вышли из засады, только чтобы поприветствовать соратниц. По мне они скользнули осторожно-пренебрежительным взглядом – как по сомнительному трофею, который и тащить-то сюда не стоило.

Мы вошли внутрь. Несмотря на дырявую крышу и обваливающуюся стену, здесь не было завалов мусора, обычных для любого человеческого обиталища на Утопии. Порядок почти как на базе Легиона, только значительно уютней. Застеленные одеялами постели, чистый стол, одежда сложена на полу аккуратными стопками. В треснутой, но начищенной вазе – букет свежих цветов. Я смотрел на него несколько секунд, пока не сообразил, что это такое.

Однако расслабиться в этом уюте у меня не получилось. Десяток находившихся здесь женщин молча смотрел в мою сторону, и их взгляды не обещали ничего хорошего. Я тоже огляделся: здесь были совсем юные девицы и почти старухи, брюнетки и блондинки, рослые и миниатюрные. Правда, почти все жилистые и мускулистые. Вот только Катарины среди них не было.

С одной из постелей поднялась немолодая плечистая женщина с гладко выбритым черепом и перевязанной правой рукой. Вторая рука, впрочем, была явно здорова, потому что позволяла ей орудовать немаленьким тесаком. Лезвие его было примерно в полтора раза больше, чем обычные клинки арлекинок – настоящий меч, которым человека можно разрубить на две половины. Она внимательно осмотрела форменные легионерские брюки и ботинки, а потом яростно ткнула тесаком в воздух, остановив острие в нескольких сантиметрах от моего носа.