Мой породистый британец - Пенелопа Уорд

– Я бы любил даже двухголовую девочку, будь она дочкой Бриджит.

– Ладно, Саймон, сейчас четыре утра, и ты несешь пьяную чушь. Пошли, выпьем кофе, а там решим, что нам делать.

* * *

На следующее утро, когда я добрался наконец до дома, Бриджит уже собиралась на работу. Накануне вечером я отправил ей сообщение, что слишком пьян и не могу сесть за руль. Счастье еще, что до дома Каллиопы можно было добраться минут за десять на своих двоих.

Наклонившись, я поцеловал Бриджит в щеку.

– Брендан уже в школе?

– Да, я только что отвезла его, – она взглянула на меня с искренним сочувствием. – Как ты? Хочешь кофе?

– Честно говоря, я не в форме. Не надо было столько пить.

– Вся эта история с иском заставила тебя попереживать, – она слегка нахмурилась. – Жаль, что не могу остаться с тобой сейчас. Я и без того опаздываю на работу. У тебя, если не ошибаюсь, сегодня выходной?

– Да. До вечера я могу побыть дома.

– Что ж, самое время немного отдохнуть и прийти в себя.

Бриджит уехала на работу, а я принялся лихорадочно размышлять, что же мне делать дальше. Каллиопа не советовала мне лично встречаться с Джиной Дельмонико. Поскольку суд еще не состоялся, у меня могли возникнуть проблемы. Но мне необходимо было переговорить с ней, прежде чем выкладывать все Бриджит.

Бесцельно расхаживая по дому, я заглянул в комнату Брендана. На одной из полок я заметил фотографию его отца. Взяв ее в руки, я принялся беседовать с Беном Валентайном:

– О чем ты только думал, когда спутался с этой потаскушкой? Не будь ты уже на том свете, я бы тебя точно прикончил.

Похоже, вчерашний стресс дал себя знать: я принялся угрожать расправой мертвому парню!

– Спасибо, что оставил меня разгребать свое дерьмо. Не дай бог, эта маленькая девочка окажется твоей дочкой! Поговори там наверху кое с кем – пусть уладят это дельце.

Джина согласилась встретиться со мной в кафе в восточной части Провиденса. Я сидел там в окружении университетских студентов с их макбуками, потягивал кофе и с тревогой ждал ее прихода. Единственное, что хоть как-то бодрило меня, – запах корицы от свежих булочек.

Я скрыл от Джины истинную причину, по которой мне не терпелось пообщаться с ней. Намекнул только, что у меня есть информация, которая могла бы помочь ей в иске против больницы. Я боялся, что она просто не придет, если я с ходу скажу ей правду.

Заметив в дверях Джину, я помахал ей рукой, приглашая за наш столик. Она указала в сторону буфета, давая знать, что присоединится ко мне, как только купит что-нибудь выпить.

Прошло минут пять, прежде чем она поставила кофе на столик и уселась напротив меня.

– Что вы хотели сказать мне, доктор Хог?

Не желая затягивать разговор, я сразу перешел к делу.

– Моя подруга – Бриджит Валентайн, жена Бена.

Джина замерла, в глазах у нее появился страх. Она кивнула, но ничего не сказала.

– Меня втянули в это дело, потому что в ночь, когда случилась авария, я как раз дежурил в отделении скорой помощи. Тогда я еще не был знаком с Бриджит. Нашим отношениям всего несколько месяцев. Тот факт, что за рулем машины был Бен, оказался для меня не самым приятным сюрпризом.

– Могу представить, – Джина нервно поглядывала вокруг, пытаясь справиться с волнением.

– Я здесь не для того, чтобы осуждать вас, но я не могу утаить эту информацию от Бриджит. Мне придется рассказать ей о том, что узнал. Для нее это станет серьезным ударом, и я хочу быть уверенным в том, что правильно разобрался в ситуации.

Губы у Джины были ярко-красными – тот самый оттенок помады, который так шел Бриджит. На Джине он смотрелся вульгарно и непривлекательно.

– Что вы хотели узнать? – спросила она.

Я решил не давить на нее с ходу, опасаясь, что она откажется идти на контакт.

– Если не ошибаюсь, ваш роман с Беном длился около года, – я постарался говорить без нажима.

– Да. Мы не собирались никому делать больно. У меня в то время тоже был мужчина. Все произошло само собой. Сначала легкий флирт на работе, обмен письмами и сообщениями. А потом нас отправили в командировку, ну и… сами понимаете.

– К сожалению, да. – Я просто кипел от негодования. – Бен когда-нибудь говорил вам, почему он изменяет жене?

Джина пожала плечами.

– Он любил жену, в этом я не сомневаюсь. Он никогда не говорил о ней плохо. Просто после стольких лет в их отношениях уже не было прежнего пыла.

– Это он вам так сказал?

– Ну, он сказал, что не готов признаться Бриджит в своих… сексуальных фантазиях. Он видел в ней прежде всего мать своего ребенка.

Давненько я не слышал таких жалких оправданий.

– Понятно, – сказал я, скрипнув зубами. – Получается, с ней он занимался любовью, а с вами трахался.

– Ну, если хотите…

– Бен когда-нибудь упоминал о том, что хочет уйти от Бриджит?

– Нет, он бы ни за что не бросил сына. Да и я не стала бы просить его об этом. Если честно, мы почти не разговаривали о его семейной жизни. Нам было хорошо вместе, и мы не собирались ничего менять. Пару раз он проговаривался, что у них с Бриджит бывали напряженные моменты. Ему казалось, что жена уже не так счастлива с ним, как прежде. Я стала для Бена отдушиной, которой он не находил в семейной жизни, да и я спасалась с ним от неудачных отношений. Мы не желали, чтобы кто-то узнал про нас, и уж тем более, чтобы все выяснилось подобным образом.

Ему хотелось сбежать от семейной жизни.

Я взглянул на потолок и мысленно продолжил нашу с ним беседу.

Бриджит не чувствовала себя счастливой? Иди ты к черту, Бен. Если бы ты обращал на жену то внимание, которое тратил на свою шлюху, все могло сложиться иначе.

– Иными словами, если люди чего-то не знают, это их не сможет задеть? – продолжил я.

– Ну да. На самом деле мы мало думали о других. Знаю, звучит эгоистично, но что тут поделать? Стоит лишь раз пересечь черту, и возврата уже нет. Отношения развиваются сами собой.

Я чувствовал, что еще немного, и я сорвусь. Пора было переходить к делу.

– У вас есть дочь…

– Да.

– Думаю, вы догадываетесь, о чем я хочу спросить вас.

– Отец Оливии – не Бен, – решительно заявила Джина.

Я скептически прищурился.

– Сколько девочке лет?

– Три года.

– И возраст подходит. Почему вы настаиваете, что это не Бен?

– Я уверена на девяносто девять процентов.