Золотой песок для любимого - Вера Копейко

– В чем же? Ты проверил? – Она наклонила голову набок.

Николай вскинул брови.

– Она… – Он едва не произнес фразу, наверняка бы обидевшую Лидию. Но вовремя удержался. Лидия как будто поняла, о чем он. Мол, таких не проверяют. Таким верят безоглядно. – Шурочка уверяет, что ее Алеша Старцев найдет золото.

– Откуда она знает? – быстро спросила Лидия.

– Кажется, я разгадал ее секрет. Мой друг, к которому я направил ее в Московский университет, сделал ей что-то такое… Погоди, я плохо учил химию. Как думаешь, можно из драгоценностей – вроде твоих, – он протянул руку к ее шее и приподнял золотую цепочку, – сделать золотой песок? – Он уставился на нее, словно ждал ответа от великого мага.

Лидия сощурилась. Она изучала химию, немного. Но природная смекалка подсказывала – а почему нет?

Так вот, значит, как… Глаза ее вспыхнули огнем.

– Ты хочешь сказать, что она все это повезла ему?

– Возможно. Я думаю, – он понизил голос, – она готовит мистификацию…

Лидия сощурилась, потом глаза ее распахнулись, становились все круглее. А если… Она взглянула на Николая. Нет, он не годится в попутчики. И потом – зачем он ей? Она может добраться до Барнаула, а деньги даст Николай.

Голова кружилась от мыслей. Она поморщилась, останавливая вращение. Лидия чувствовала, что теперь Шурочка в ее руках. То, что задумала Волковысская, может грозить острогом.

Но что ей, Лидии, с того? Это не та месть. Она хочет занять ее место. То, которого жаждет Шурочка Волковысская, ради которого она идет на подлог.

Место любимой женщины, вот что. А где это место? В постели. Вот его-то она, Лидия Жирова, и займет!

Во рту пересохло от нетерпения.

– Принеси мне сельтерской, – попросила она Николая.

Николай тотчас вышел за водой на кухню. Сейчас же, выпив воды, она оденется и поедет к Наставнице. Она когда-то жила в Сибири.

Она снова бросила взгляд на Николая. Он сделает все, о чем она попросит.

Николай уже подавал ей стакан воды.

Лидия пила жадно, с каждым глотком становясь бодрее.

– Я… хотела бы развеяться, – сказала она, протягивая ему стакан с недопитой водой, и утомленно улыбнулась.

– Каким именно способом? – спросил он с готовностью.

– Я прокатилась бы на большую ярмарку, – сказала Лидия.

– С радостью составил бы тебе компанию. Туда, я знаю, приезжают купцы с Востока и из Европы. Но сейчас у моих фиалок особое время. Не могу их покинуть. Правда, поезжай в Нижний. Я дам тебе названия сортов, ты поищешь…

– И деньги… – Пришлось кстати, даже не надо придумывать, как попросить, обрадовалась Лидия.

– Разумеется. Я дам тебе деньги.

– Я верну тебе с процентами, – пообещала Лидия смеясь.

Николай наклонился, потом сел рядом, обнял ее за плечи.

– С большими процентами. – Его рука легла ей на грудь и легонько сдавила.

– Деньги вперед, – потребовала Лидия полушутя-полусерьезно.

– Согласен. Обещаю немедленно отправиться в банк, – говорил он, а сам лихорадочно соображал – как ему снять деньги со счета? Счет его, но он закрыт для пользования. Нужна подпись сестры.

Он набрал воздуха.

– Я должен тебя кое о чем попросить, Лидия.

Лидия с интересом поглядела на Николая. Она догадывалась, что с его деньгами что-то не так. И вот теперь она узнает – что именно.

– Я готова, – кивнула она. – Но моя помощь тебе будет кое-чего стоить.

– Ты не поцелуешь меня лишний раз? – спросил он.

Она засмеялась.

– Поцелую. Но тогда тебе не будет процентов.

– Лидия, я знаю, у тебя дар копировать…

Она взглянула на него. Что ж, это похвала. Она копировала, причем не только Шурочку. Лидия взглянула на пальцы, указательный был в чернилах.

– Хорошо. Давай.

Николай подошел к столу и принес лист, на котором была подпись сестры.

Когда подпись на нужной бумаге была готова, Николай помчался в банк.

А Лидия быстро оделась и поехала к своей Наставнице.

– Что, опять она? Волковысская помеха твоей удаче? – Наставница смеялась. – А я думала, ты нашла наконец мужчину, который достаточно богат и готов на тебе жениться. Мы все с тобой сделали, чтобы это случилось.

Лидия чувствовала, как кровь давит на виски. Она посмотрела на буфет, где стоял графин с хересом. Наставница обычно держала его там.

– Хочешь? – спросила хозяйка, перехватив взгляд Лидии.

Гостья кивнула.

Запахивая халат – Наставница любила свое нагое тело, – хозяйка пошла к шкафу. Слушая, как булькает вино в рюмку из тонкого прозрачного стекла, музыкальным ухом Лидия улавливала «бульки» – раз, два, три…

– Влей в себя и подумай, может, сам рок ополчился против тебя в облике Волковысской? – засмеялась Наставница.

Лидия выпила, не смакуя, как старалась при Николае. Тотчас перед глазами возникли серые, большие, широко расставленные глаза. Они смотрели на нее насмешливо, они говорили ей – я вижу, ты хочешь стать мной. Не выйдет, не тщись…

Потом услышала голос – четкий, ясный, который говорил то, что так больно, почти до крови, ударило ее тогда, еще девочку: «Наконец-то эта Жировка отстанет от нас».

Жировка, Жирня, Жирок – как только не дразнили ее в Смольном. Конечно, у всех были прозвища. Но не такие отвратительные. Она бы не отказалась, не обиделась ничуть, если бы ее звали «Волченька» или «Волчок». Как Шурочку.

Лидия расплакалась.

Наставница подошла к ней, отставив свою пустую рюмку, взяла ее голову в свои руки и положила себе на грудь.

Лидия не раз плакала на этой нагой груди, обнимая нагое тело. Эта женщина брала ее к себе в постель, тоже голенькую, и согревала своим телом почти с первого дня в Смольном. Наставница – для нее. Надзирательница – для остальных. Никогда, даже мысленно, Лидия не называла ее по имени.

– Плачь, плачь, – шептала много раз Наставница, а ее руки шарили по всему телу. Как будто она искала точки, надавив на которые, выключит поток влаги из глаз. – Злее будешь, крепче станешь. Ты не она. – Потом целовала ее так, что слезы высыхали, а Лидия губами искала ее грудь, чувствуя, что младенческие движения губами придают ей странным образом силы. Ведь пусто в больших тяжелых грудях, никогда никого не кормивших настоящим молоком. Если она и кормила Лидию, то словами.

– Ты не можешь стать ею, – говорила она маленькой Лидии. – Ты хочешь походить на нее…

– Да… да… да… – Как молоточком выстукивали ее губы деревянные короткие слова.