Плата за вседозволенность - Николай Леонов

– Ну, вспомнили и вспомнили. Что же так волноваться? – усмехнулся Крячко. – Сейчас можете сказать. Хотя я к вам по другому делу.

– Ты с другими делами погодь! – прикрикнула на него старушка. – Давай пока с этим разберемся. Знаешь, что Маринка у мужика требовала?.. Она ему сказала, что ей нужен этот… Как его?.. Господи, неужто я позабыла? Вот ведь дура старая. Хотела же на бумажке его написать. Да слово-то знакомое больно. По телевизиру его часто говорят. В фильмах всяких…

– Да успокойтесь вы, Валентина Матвеевна! Незачем так волноваться, – улыбнулся Крячко. – А просила Маринка у мужика отгул.

– Какой еще отгул?! – вспылила старушка. – Что я, отгула, что ли, не знаю? Не отгул она у него просила. Другое что-то…

– Все, проехали, – остановил болтовню старушки Станислав. – Мы к вам по делу. И нас, между прочим, люди внизу ждут. Давайте как-нибудь в другой раз в слова поиграем.

Крячко вкратце рассказал Валентине Матвеевне, что от нее требуется. Старушка, не раздумывая, согласилась. Только сказала, что светло еще слишком на улице. Станислав это предвидел. Он захватил со склада шерстяное одеяло и занавесил им большую часть окна на лестничной площадке. Валентина Матвеевна критически осмотрела его работу и согласилась с тем, что освещение стало подходящим.

Большая часть следственного эксперимента прошла совершенно спокойно. Парни, вызываемые Крячко, поднимались по лестнице и подходили к двери Полежаевой. Старушка смотрела на них от своей квартиры и отметала одного за другим. У одного ее не устраивала походка. Другой был слишком низкого роста. Третий, наоборот, немного выше и «совсем уж худющий». Четвертым поднимался Смертин.

– А этого ирода зачем сюда притащили? – завопила Валентина Матвеевна, едва сутенер поднялся на лестничную площадку. – Что, я его сивую башку, что ли, не узнаю? Это он, бесстыжий, к Маринке каждый день таскался да из дома ее уводил. У-у, гад! – старушка замахнулась на Смертина кулачком. – Извратил нам всю девку. Из-за тебя и убили ее! Через тебя и Нюрка в больнице лежит. Тьфу, тебя надо было убить-то!..

Валентину Матвеевну еле оттащили от сутенера. Крячко понимал, что и здесь эксперимент ничего не дал: последний из подозреваемых – Смертин – оказывался невиновен в убийствах трех девушек.

– Не те это люди, – покачала головой старушка, подписывая протокол. – Тот мужчина прямой ходил, словно шест ему в горло запихали. Да и ногами шлепал, как солдат на параде.

– Ну что же, Валентина Матвеевна. Не получилось у нас. Все равно спасибо за помощь, – Станислав убрал протокол в кожаную папку. – Квартирка-то уже старая. Наверное, ордерок на нее году в шестидесятом получали.

– Во! Вот это слово! – заорала старушка. – А я никак вспомнить не могла, где его слышала! Точно, Маринка требовала у мужика ордер показать. А вот на что он ей, Нюрка не разобрала…

– Вы уверены, что речь шла об ордере? – удивленно переспросил Крячко. – Может, о чем-то другом?

– Какое там «другое»?! – всплеснула руками Валентина Матвеевна. – Нюрка точно сказала, что Маринка ордер просила! Теперь слово это на бумажку запишу. Чтобы в следующий раз не забыть!..

Всю дорогу до главка Станислав размышлял над полученной информацией. Человек, звонивший Гурову вчера утром и представлявшийся убийцей, был высокого роста, черноволосый и широкоплечий. Все видевшие или слышавшие его утверждали, что у неизвестного была офицерская выправка и командный голос. Кроме того, при разговоре с ним Марина Полежаева требовала предъявить ордер. Значит, неизвестный представился ей сотрудником милиции и требовал проехать с ним.

Последнее, конечно, было домыслом, но и он вполне укладывался в общую картину. Вывод был один. Тот самый, о котором с иронией подумал Крячко после следственного эксперимента на улице Фабрициуса, – вероятнее всего, убийца ранее служил в милиции. Теперь сыщикам не придется тыкаться во все углы, словно слепым котятам. Ниточка к Палачу есть. Осталось только раскрутить клубок!

Крячко поднимался наверх почти бегом – ему не терпелось сообщить о своей догадке Гурову. Однако сыщика в кабинете не оказалось, а на его столе в беспорядке лежали какие-то бумаги. Недоумевая, почему аккуратный Гуров оставил такой бардак, Крячко позвонил дежурному, дабы выяснить, что сыщик не сошел с ума, а где-то бродит по главку.

– Так точно, – ответил дежурный. – Лев Иванович вышел минут пятнадцать назад. Сел в свою машину и уехал.

Похоже, изучая эти бумаги, Гуров нашел что-то такое, что заставило его действовать немедленно.

Крячко опустился на стул Гурова и углубился в изучение документов. Минут десять он бегло просматривал их, потом выругался, обозвав Гурова последними словами, и выбежал из кабинета, оставив на столе еще больший беспорядок.

* * *

Освободив Павлова, Гуров долго мерил шагами кабинет, пытаясь поймать за хвост догадку, промелькнувшую в его голове. Четко сформулировать мысль никак не удавалось.

Очередной раз прокручивая в голове весь разговор с Павловым, Гуров пытался вспомнить ту фразу, что натолкнула его на догадку. Но никак не мог ухватить суть.

Сыщик уже почти отчаялся, как вдруг:

– Вот оно! Доказательство, – вскричал Гуров. – Господи, как же все было очевидно!..

Не теряя ни секунды, сыщик помчался на склад, где хранились вещественные доказательства. Он потребовал все, что относилось к делу, некоторое время перебирал вещдоки. Удовлетворившись увиденным, Гуров спустился к дежурному и попросил журнал нарядов недельной давности. Изучив записи, сыщик помчался наверх, перепрыгивая через три ступеньки.

Добравшись до архива с личными делами сотрудников милиции Москвы, Гуров некоторое время перебирал папки. А затем, прихватив одну из них, пошел к себе в кабинет и углубился в изучение документов. Впрочем, читал Гуров их недолго, уже зная, что ему нужно искать.

– Лева, ты был идиотом! – обругал сыщик себя. – Столько раз проходил мимо очевидных фактов. Но ничего. Может, еще не поздно.

Теперь Гурову оставалось сделать последний шаг: съездить домой к Геращенко…

– Лев Иванович? – полуудивленно-полуобрадованно приветствовал его майор. – Вот уж не ожидал вас сегодня увидеть. Что-нибудь случилось?

– И да, и нет, – ответил сыщик. – Мне нужно с вами поговорить. Пригласите в дом?

– Конечно-конечно, – засуетился Геращенко. – Проходите, пожалуйста.

Майор посторонился, пропуская Гурова. Сыщик подождал, пока Геращенко закроет дверь, и только после этого прошел в гостиную. Хозяин следовал за ним. Войдя в дверь, Гуров увидел молодую девушку, отдаленно похожую на Олесю. Как только сыщик вошел, девушка встала с кресла, сидя в котором рассматривала альбом с фотографиями.

– Вижу, у вас гости, – Гуров обернулся к майору. – Я не помешал?

– Что вы, Лев Иванович! Разве вы можете помешать? – Геращенко подошел к девушке и положил ей руку на плечо. – А это моя племянница. Оксана Яремчук из Сочи. Она единственная из родственников, кто смог приехать на похороны Олеси. Оксаночка, познакомься. Это Лев Иванович Гуров. Бо-ольшой начальник в московской милиции.