Дитя Смерти - Алия Якубова

Вытираясь, я глянула в полированную поверхность висевшего на стене щита, который заменял зеркало, и с удивлением обнаружила, что практически все мои солнечные ожоги сошли, осталось совсем чуть-чуть. Так что я вовсе не походила на пятнистого леопарда.

– Ну вот, совсем другое дело! – довольно фыркнула за моей спиной Калисто. Ее руки подобно поясу обвили мою талию. На миг сквозь образ грозной царицы проступила юная эфебка[3], которой только что вручили настоящий боевой меч и коня. И именно она сказала, – Короткие волосы идут тебе даже больше, – осторожный поцелуй в макушку. – Я принесу хитон, потом в оружейной подберем тебе меч, щит и все остальное. Пусть думают, будто сами боги принесли тебя в город. Скоро праздник в честь Артемиды, это сочтут хорошим знаком.

– Не будет ли это богохульством? – осторожно предположила я. Мне не хотелось втягивать Калисто в столь рискованное мероприятие.

– Думаю, боги это переживут, – ответила царица, ничуть не смутившись. – Ну вот, совсем другое дело!

Да, несомненно, теперь вид у меня был куда как более героический. Короткий зеленый хитон, крепящийся у плеч серебряной застежкой, талию охватывал серебреный пояс, на котором висели короткий меч и кинжал, на ногах новые сандалии, рядом, ожидая своего часа, лежит небольшой круглый щит.

Любуясь не дело своих рук, царица сказала:

– Так, теперь тебе нужно поесть.

Но я лишь покачала головой:

– Мне больше не нужны ни еда, ни питье, в обычным смысле этого слова.

– Ах да, – осеклась Калисто, и тут же поинтересовалась, – А как же с твоей новой пищей?

– Не беспокойся, я не голодна. Еще дня три не проголодаюсь.

– Ладно. Тогда сразу пойдем к Священной. Рассвет уже почти наступил.

Царица быстро оделась в едва ли не лучшие свои одежды, хотя и пренебрегла длинным царским хитоном в угоду короткого, воинского. И мы пошли – благо до храма было рукой подать. Правда Калисто попросила меня накинуть плащ с капюшоном. На всякий случай. Не стоит афишировать мое чудесное возвращение раньше времени.

Храм Артемиды был огромен и величественен. Наверное, самое большое здание в Фермоскире. Белый мрамор, казалось, светился изнутри. По всему периметру здание окружал стройный ряд колонн, ко входу вели двадцать ступеней, а над резными дверями в фасад вмонтированы плиты с нашими законами. Изначалие. Даже сейчас я повторю их все наизусть. Именно на это крыльцо выходит Священная, дабы благословить воительниц на поход, а то и, в особо важных сражениях, вручить царице или полемархе пояс Ипполиты. Нашу легендарную реликвию.

Изнутри был пронизан светом. Днем солнечным, а ночью – светом ламп. Ты сразу попадешь в главный зал, в конце которого возвышается мраморная статуя Артемиды в костюме охотницы из чистого золота, украшенного россыпью драгоценных камней. Глаза статуи тоже из драгоценных камней, отчего кажутся живыми. Перед статуей алтарь с двумя курительницами по бокам.

Рядом со статуей дверь, ведущая в наос храма: именно там храниться пояс и другие реликвии. Только Священная может входить в наос. Он круглосуточно охраняется храмовыми амазонками.

Сейчас в храме было пустынно. Только одна из жриц разжигала благовония у алтаря. Окликнув ее, Калисто велела:

– Передай Священной, что царица хочет говорить с ней.

Жрица покосилась на меня, но мое лицо все еще скрывал капюшон, потом поспешно удалилась.

Священную не пришлось ждать слишком долго. Видно, она справедливо решила, что царица не стала бы беспокоить ее в столь ранний час по пустякам. Но при этом она облачилась в соответствующий ее положению длинный хитон.

Выглядела Священная лет на тридцать, хотя ей было тридцать шесть. Эйра стала Верховной Жрицей Артемиды еще при прежней царице, матери Калисто. Почти все копья Фермоскиры проголосовали за нее. И до сих пор эта статная, крепкая телом и цепкая умом русоволосая женщина пользовалась большим уважением.

– Хайре[4], Великая! – поприветствовала Эйра царицу и покосилась на меня. – Ты желала говорить со мной?

– Да, Священная, – кивнула Калисто. – Но наша беседа потребует уединения.

– Что ж… Прошу в мои покои.

Мы проследовали в восточное крыло храма, где находились кельи жриц, потом свернули по коридору направо – здесь начинались покои Верховной Жрицы. Эйра предложила царице вина, но та вежливо отказалась и сказала:

– Дело, по которому я вынуждена обратиться к тебе, очень важное. Мелета…

Заслышав свое имя, я сняла капюшон. Должный эффект получился на славу. Священная застыла, где стояла. Потребовалось некоторое время, чтобы она смогла сложить из рвущихся наружу нечленораздельных звуков:

– Мелета?

– Да, это я, Священная. И я не призрак.

– Уф! Откуда ты? Пять лет полемарху считали мертвой.

– Но она жива, – вступила в разговор Калисто. – И именно по поводу ее чудесного возвращения я пришла к тебе, Эйра.

Мы рассказали Священной укороченную и улучшенную версию моего возвращения. В основном говорила, конечно, Калисто, а я поддакивала и живописала особо яркие моменты. Когда мы закончили, Священная прошлась по комнате, похлопывая себя по бедру – привычка еще с тех времен, когда она была воительницей и носила меч, и, наконец, сказала:

– Несомненно, во всем этом есть указующий перст Артемиды: в сложную для нас годину, когда наши соседи, возомнив о себе невесть что, вновь беспокоят границы, богиня возвращает нам лучшую полемарху.

Царица согласно закивала, едва сдерживая довольную улыбку, а Священная продолжила:

– Именно так я и скажу народу Фермоскиры. Но это нужно будет доказать. Поэтому Мелете придется выдержать испытание во время праздника Артемиды, а до этого находиться в храме, дабы перед тем, как очистить тело, очистилась душа.

– Какое именно испытание? – поинтересовалась царица, в принципе, уже зная ответ. Что до меня – то мне было как-то все равно. Не думаю, что им удалось бы придумать что-либо превыше моих сил.

– Обычное в таком случае… Испытание десяти, – немного смутилась Священная. Рядовой воительнице пришлось бы очень сложно. Но норма на меня с некоторых пор не распространялась, так что я лишь согласно кивнула.

Мы обсудили еще некоторые детали, потом состоялось представление меня, а точнее моего чудесного возвращения, народу Фермоскиры. Эта весть быстрее ветра облетела город, и на площади перед храмом просто яблоку было негде упасть.

Речь Священной была пламенной и высокопарной, то и дело вырывавшей шумные вздохи, а то и рукоплескания воительниц. Я прям чуть сама не уверовала в божественное вмешательство в свою судьбу. Хотя… кто его знает… К чему гневить богов? На всякий случай пообещала сама себе, что принесу Артемиде искупительную жертву, когда все закончится.