Крах Украинской державы - Павел Петрович Скоропадский

реального для того, чтобы массы пошли за нами, конечно, подпольная работа продолжалась.

Кистяковский думал, вероятно, что он всех недовольных может посадить в тюрьму, и смотрел на дело оптимистически. Я его мнения не разделял и был доволен когда он осенью принужден был уйти со своего поста вместе со своим министерством. Повторяю, я его не понимал, особенно в последней фазе его деятельности, когда пришлось, волей-неволей, его снова назначить. Я думаю, что на него сильно влияли правые крути.

Кистяковский сам не был правым, но он легко подпадал под влияние других, когда видел, что ему аплодируют. В результате, очевидно, он был орудием других людей, иначе я себе не могу объяснить то легкомыслие, которое он проявлял на каждом шагу. Первое время, когда он взялся энергично за создание на местах вооруженной силы, это было не так легко сделать, нужно было подобрать начальников, провести целый ряд штатов, добиться вооружения и обмундирования, это он действительно создал.

На территории всей Украины было около ста сотен полицейской варты, которые приносили большую пользу. Состав людей заставлял желать, конечно, много лучшего, так как и среди них было много такого элемента, который, я думаю, мало чем отличался от большевиков. Ведь приходилось брать тех же людей, которые раньше служили в большинстве случаев при Центральной Раде в так называемых комендантских сотнях. Но все же постепенным подбиранием лиц и изгнанием нежелательных элементов в области организации этих частей достигли многого.

Не нужно забывать, что фактически в деревнях это была наша единственная сила, мне это нравилось, и я думал, что он одновременно с этим начнет проведение других мер, уже неполицейского характера.

Например, был приянт закон о выборах в земские и городские управления. Я лично думаю, что по состоянию наших культурных сил левее идти было нельзя. По крайней мере, опыт последних двух лет показал, что из себя представляют наши Земства и Городские Думы при всеобщем избирательном законе.

Верно, что Кистяковский управлял страной в, так сказать, междуцарствие, когда старые Земства уже отжили свое и показали полнейшую свою нежизнеспособность, а новые выборы еще не прошли. Только тогда бы страна могла зажить нормальной жизнью, когда Земства и Думы заработали бы, а этого по условиям техники выборов нельзя было провести в жизнь ранее ноября месяца.

Но все же своими действиями, своей прямолинейностью в смысле полицейского наведения порядка, Кистяковский принес много вреда, в то время как если бы он исполнил свои обещания, т. е., создавши полицию, одновременно уговорил бы партии вести широкую пропаганду наших идей в своей среде, привлекая их к работе, он бы смягчил то настроение недовольства, которое, благодаря работе людей с уязвленным самолюбием, все сгущалось в стране.

Нужно тоже сказать, что для Кистяковского задача была чрезвычайно трудная, и рассчитывать на то, чтобы страна могла успокоиться, когда рядом в Великороссии бушует крайний большевизм, у нас на Украине, народонаселение которой связано с Великороссией тысячами и тысячами нитей, прямо-таки было невозможно. Но можно было смягчить это настроение и недовольство при известной творческой работе.

* * *

Помню, мне как-то Дорошенко, Петр Яковлевич, прочел письмо от человека очень образованного, бывшего товарища министра народного просвещения, Рачинского, Он ему пишет, между прочим, говоря о политическом положении страны: «Скоропадский слишком рано произвел переворот, так как все народонаселение еще жаждет большевизма, только тогда, когда оно лично испытает на себе все прелести его практического применения, только тогда можно было бы рассчитывать на успех».

Я тогда подумал – может быть, Рачинский и прав, но дожидаться полного разорения всего для того, чтобы наново что-то создать, это уж больно пессимистичная теория, тем более что, если все предоставить естественному течению, то и после большевизма тоже еще не наступит время создавать порядок, так как власть перейдет ко всяким другим социалистическим партиям, которые, благодаря своей теоретичности, с одной стороны, и связи со всякими разрушительными элементами, мало чем отличаются от большевиков. Страна при их режиме воскреснуть не может.

Насколько социалистические партии у нас необходимы как корректив для сокращения аппетитов правых партий, настолько они бездарны, когда они стоят во главе правительства. У нас это так.

Да, вот и пример: при всех ошибках, которые я и правительство сделали на Украине, при прямо-таки катастрофических условиях, прямо-таки стихийных бедствиях (большевизм в России, взрывы, забастовки, внезапное бегство и грабеж австрийцев, быстро прогрессирующее разложение немцев, перерыв связей наших представителей в других государствах с нами, требования немцами хлеба согласно условий мирного соглашения Рады с Центральными Державами, отсутствие людей, силы, на которые можно было бы опереться и т. д.) – Украина была государством со всеми учреждениями, правильно функционирующими, с определенными планами действий, с финансовым бюджетом, с определенной программой создания армии, которая к весне 1919 года должна была быть организована, с восстанавливающейся промышленностью, с определенными международными отношениями.

Мы должны были уйти, явилась Директория, просидела три недели в Киеве и должна была уйти, но за эти три недели исчезло всякое понятие о государственности Украины. Все было разрушено в корне; действия Директории ничем не отличались от действий большевиков. Та же конфискации имущества, как, например, конфискация всех ювелирных магазинов, то же бесправие граждан, то же неуважение к людям знаний, то же легкомысленное брожение в народе неисполнимых обещаний, вроде отдачи земли народу, не объясняя как и т. д.

И ведь, если взять всех этих господ Петлюр и Винниченко в отдельности, ведь они совсем не такие левые. Помню, что я как-то говорил с Винниченко, который ко мне зашел. Ведь его социальные теории мало отличалась, скажем, от моих, а я далеко не крайний левый. Но раз они тянут за собой целую партию или, скорее, партия тянет их, для того, чтобы удержаться у власти и на высоте, они должны, естественно, все катиться левее и левее, пока не доберутся до полнейших абсурдов.

Затем у этих господ полнейшая переоценка своих сил. Мы шли постепенно, ощупью, они же ни в чем не советуются и рубят с плеча, все равно – «выйдет – не выйдет».

У наших украинских деятелей социалистических партий примешивается еще национальный шовинизм. Это ужасное явление, признающее самое дерзкое насилие над личностью. Для них неважно, что фактически среди народа националистическое движение хотя и существует, по пока еще в слабой степени. Что наш украинец будет всегда украинцем «русским» в отличие от галицийских украинцев, это им безразлично. Они всех в один день перекрещивают в украинцев, нисколько не заботясь о духовной стороне индивидуумов, над которыми производят опыты.

Например, с воцарением Директории, кажется, через три дня,