Клятва рыцаря - Джулиана Гарнетт

Стоя на коленях, так что свеча горела за его спиной и лицо оставалось в тени, Люк неясно вырисовывался, точно нависая над ней, – безжалостный и хищный, он касался ее, где хотел. Его пальцы скользили по ее горлу, по груди, вниз к животу и еще ниже, чтобы коснуться легчайшей лаской там, между ногами, что вызывало жгучее, яростное желание, не подвластное ей самой.

– Я не давала тебе права трогать меня, – начала она, но Люк лишь негромко рассмеялся в ответ и схватил ее руку, которой она уперлась ему в грудь.

– Нет, дорогая, ты дала мне это право, когда поклялась сегодня утром перед священником.

– Но не владеть мной!

– Нет, именно владеть. Это в порядке вещей между супругами. И владеть взаимно.

– А если я не хочу взаимности?

– Что значит не хочешь? – Он слегка улыбнулся, чтобы смягчить резкость своих слов, и крепко придержал ее, когда она попыталась вывернуться. – Я не думаю, что ты полностью осознаешь, что говоришь. В первый раз все было не так, как следовало бы. Но на этот раз… на этот раз страсть захватит тебя, моя дорогая. Если бы я знал прежде, что ты девственница, я бы вел себя иначе.

Говоря это, Люк продолжал гладить ее дрожащее тело, его руки ласкали ее медленными движениями, которые невольно вызывали ее ответный трепет. Даже воздух, казалось, нагрелся в комнате от жара их тел.

Это становилось неизбежным, и, хоть она по-прежнему не хотела уступать, ласки Люка ослабили ее сопротивление. Кора не забыла ту первую ночь, тот огонь, который он тогда зажег в ней. Но, ощущая силу этого желания, которое он и сейчас возбудил в ней, старалась все-таки не показать, какую власть он имеет над ее телом и чувствами.

Но откуда ей было взять силы, чтобы устоять перед его требовательными поцелуями? Перед нежными прикосновениями его рук, вызывающих такой восхитительный трепет?.. Он знал, казалось, каждую клеточку, каждую чувствительную точку на ее теле и использовал это против нее.

Она уперлась ладонями ему в грудь, не в силах признаться в своем поражении. Люк взял ее правую руку за запястье и прижал к себе, насильно заставляя погладить напряженные мышцы его груди и живота. При этом он пробормотал что-то гортанное по-французски, чего она не поняла. Выражение лица его было очень чувственным, а глаза темными и блестящими.

Пальцы Коры задрожали, и она замотала головой, когда он направил ее руку еще ниже.

– Не надо, Люк…

– Ты боишься, дорогая?

«Да. Боюсь. Тебя. Или себя. Или того, что будет иметь значение для меня и не будет для тебя…» – подумала она, а вслух сказала:

– Нет. Я не боюсь… но просто… у меня нет желания.

– Неправда, – тихо пробормотал он. – Ты просто не хочешь поддаться желанию…

Закрыв глаза, Кора пыталась не слушать его тихие вкрадчивые слова, тот нежный шепот, которым он ее убеждал, покрывая поцелуями глаза, щеки, губы. Его губы нашли пульсирующую жилку у нее на шее и двинулись ниже, к мягким округлостям груди, смакуя и дразня, пока она не стала извиваться от невыносимого желания. Она не могла уже бороться ни с Люком, ни с этим желанием, всецело завладевшим ею. Безрассудно допустить это, но и нет сил сопротивляться этому; ей не удавалось сдержать стоны все растущего возбуждения.

Словно дождавшись наконец от нее именно этого, Люк отбросил меховое покрывало и жадным взором окинул ее. Кора вспыхнула от смущения и попыталась натянуть на себя покрывало, но он поймал ее руку и не дал сделать это.

– Нет, нет. Не скрывай свое прекрасное тело. Это было б преступлением закрыть вот это… или это… Разве ты не знала, что твои груди – само совершенство? Такие круглые и нежные… А твои соски словно розовые бутоны… – Люк наклонился и взял в рот ее сосок, отчего она едва не задохнулась. Касаясь губами ее кожи, он пробормотал: – Ты пахнешь лавандой. Сладко. Соблазнительно… Мой бог, ты превращаешь меня в безрассудного идиота. Что ты сделала со мной?.. Как сладка, должно быть, твоя месть, дорогая! Ты ведь добилась своего.

– Я никогда… – Она осеклась, немного покраснев. – Я и не думала, что дойдет до этого.

– Ну, что ж, значит, мы оба попались в эту западню, так воспользуемся этим как можно лучше.

На это Кора ничего не могла ответить, а Люк продолжал ее ласкать. Он гладил ее тело, проводя пальцем по всем изгибам и впадинам, вызывая в ней все больший трепет. Она вся дрожала от возбуждения, распластанная под его тяжелым телом, и давление его бедер на ее бедра буквально сводило Кору с ума.

Приподнявшись, Люк просунул руку между их разгоряченными телами и провел пальцами по шелковистому треугольнику.

– Какие мягкие, – прошептал он и погладил большим пальцем в самой середине, вызвав восхитительный трепет в ее теле. Она судорожно свела ноги вместе, зажав его руку, а Люк прошептал: – Откройся для меня, дорогая. Ну…

Все тело Коры горело от стыда и возбуждения. Она не могла… Но ей и не нужно было ничего решать: он сам мягко раздвинул ее ноги, проводя пальцем по самым чувствительным местам. Не выдержав этой пытки, она изогнулась с протяжным стоном, стремясь руками оттолкнуть его, но вместо этого вдруг почему-то крепко ухватилась за его сильные плечи. Жар распространялся по телу яростными потоками, поглощая ее, оставляя дрожащей, бездыханной и беспомощной в его руках.

Она подняла на него глаза, трепещущая, растерянная, а Люк пристально смотрел на нее, и его бедра двинулись вперед, томительно медленно сближаясь с ее бедрами. Он скользнул внутрь ее, и необычайное чувство овладело ею, нечто среднее между болью и удовольствием. Люк обхватил руками ее ягодицы и приподнял, а потом двинулся снова, проникая в нее все глубже и глубже.

В первое мгновение это ее напугало. Кора напряглась, и Люк приостановился.

– Я делаю тебе больно, дорогая?

Голос у него был совсем низкий и глухой. Она покачала головой, едва слышно выдохнув в ответ:

– Нет, это… не больно.

Его грудь вздымалась и опадала от резкого частого дыхания, и руки дрожали от напряжения, когда он прижимал ее к себе. Было очень странно ощущать его внутри себя. Это присутствие, это все ускоряющееся движение дарило Коре какое-то ни с чем не сравнимое ощущение. Она почти ничего не сознавала вокруг, кроме Люка, его мускулистых плеч, его тяжелого тела, опламеняющего жара, исходящего от него, – и ничего не важно было сейчас, ничего, кроме того, чтобы достичь какой-то ускользающей цели, которая ждала ее впереди… Это ощущение нарастало, захватывало ее все больше и больше, пока не разрядилось вдруг нестерпимым наслаждением, от которого дыхание у нее прервалось…

Кора вскрикнула от потрясения, а он наклонился, чтобы поцеловать ее, и его рот задержался на ее губах, пока напряженные мышцы не ослабли и она не вернула ему поцелуй.

Она чувствовала себя такой слабой, что не могла бы даже двинуть рукой. Ее хватило лишь на то, чтобы поднять ресницы, взглянуть на него с непривычной робостью. В сумрачном свете Люк вытянулся рядом с ней, и его смуглое нагое тело четко выделялось на белизне льняной простыни. Слабая улыбка приподняла уголки его губ, и крохотное пламя свечи отразилось в его черных глазах.