Оплавленный орден - Сергей Самаров

– Странность в том, что Урзаева кто-то избил. Его очень трудно одолеть. Я вообще не знаю человека, который сможет с ним справиться. А тут какой-то шибздик, и… Значит, бил специалист. Специально подбирали боксера. В свете всего происходящего в ближайшие дни я склонен видеть в этом продолжение. Или даже начало следующего витка.

Устюжанин глянул на Логвинова. Впечатления шибздика Виктор Валентинович не производил, хотя роста был среднего, не слишком широкоплечий, но крепко сбитый.

– Боксер – дагестанец?

– Русский. В том-то и дело. Это Урзаеву вдвойне обидно. Он у нас отчасти националист.

– Бывает. Мало ли что может сделать судьба с бывшим боксером. И боксер может стать бомжом. Я не думаю, что это странность из разряда каких-то таких вещей, что должна нас интересовать. Хотя за сообщение могу сказать только спасибо. Кстати, чем ваш Урзаев лечится?

– А чем переломы лечить можно? Нужно ждать, когда кости срастутся. Или оперировать. Второе, как я понимаю, нежелательно.

– Могу посоветовать средство, которое мы у себя в отряде всегда используем. У вас в поселке ветеринарная аптека есть?

– Не знаю. Районная ветеринарная станция имеется. Наверное, у них и аптека своя есть.

– В ветеринарных аптеках продается великолепное средство от травм, ушибов и переломов. Называется «лошадиный гель». Просто удивительный эффект дает. На себе проверял несколько раз. Только для открытых ранений не подходит. Сходите завтра в аптеку. Или пусть сам Урзаев сходит. Хотя лучше всего сразу начать лечение. Тогда эффект будет лучше. – Виталий Владиславович с ходу стал претворять в жизнь только что появившуюся мысль, и даже причину придумал без проблем. – Два-три дня, и переломы болеть перестанут. Завтра уже не будет того эффекта.

– Где же я сегодня найду… – вздохнул Исмаилов.

– Если только ко мне приедете. Я выделю из запасов своего отряда. Машина у вас под рукой. Приезжайте. Я и человека попрошу вас проинструктировать по применению. Если вы своего водителя уважаете и цените, рекомендую поторопиться.

– Я приеду, – пообещал полковник. – Только поужинаю и сразу выеду к вам. На КПП меня пропустят?

– Я пошлю человека, чтобы вас встретил. И еще просьба. Если вам не трудно… Приезжайте в том самом бушлате, у которого пуговицы сами «с мясом» вырываются. Есть у меня кое-какая мысль. Посмотреть хочу…

– Хорошо. Еду…

* * *

– На меня, похоже, полковник жаловался, – с какой-то радостью сообщил старший лейтенант Логвинов, слышавший разговор. – Обижается и обижает…

– На тебя, на тебя, старший лейтенант «Шибздик»…

– То есть? – не понял Виктор Валентинович смысла и причины оскорбления.

– Так тебя охарактеризовал Урзаев. Он думал, встретился ему шибздик какой-то, от которого он и сопротивления не ожидал, а тот оказался хорошим боксером и надавал ему оплеух. Ты боксом занимался?

– Никогда. Только отрабатывал на занятиях ударную технику. Ну, и удар ставили специалисты. Тренеры-боксеры. Борцы же удар не поставят.

– А то я подумал, что ты в боксе под псевдонимом «Шибздик» выступал. Сказать солдатам, до конца службы за тобой кличка прилипнет. Полковником станешь, а все будешь для них «шибздиком».

– Спасибо, товарищ подполковник, утешили…

Устюжанин между тем набирал номер подполковника Крикаля.

– Есть новости, Виталий Владиславович? – сразу отозвался на звонок подполковник ФСБ.

– Надеюсь, Виктор Львович, что будут. У меня к вам очередная просьба. Даже две. Нельзя ли через вас запросить федеральное управление ФСБ. Москву… Только они, наверное, смогут потрясти архив ПГУ. Не работал ли там Урзаев? Возможно, под другой фамилией. Нужно вместе с запросом фотографию из личного дела в хорошем качестве переслать.

– Что-то нашли в личном деле? Я читал внимательно. Ничего интересного не заметил.

– Я еще не смотрел, – признался Устюжанин. – Вашу записку прочитал и обдумал. А до досье еще руки не дошли. Пока старший лейтенант Логвинов читает. Есть у меня, однако, другие подозрения. Пока не очень оформлены для официального представления в качестве версии, но можно будет еще одно подтверждение получить. Тогда я все и выскажу.

– Каким образом? Какое подтверждение? Если мне звоните, значит, помощь с моей стороны требуется. Я правильно понимаю?

– Это и есть вторая моя просьба. Мне нужен будет примерно через час специалист по всякой шпионской спецтехнике.

– В частности… Шпионской спецтехники много, включая спутники и компьютерные системы.

– В частности – по электронике, по прослушивающим устройствам, «жучкам» и тому подобному. И еще необходимо, чтобы человек этот сразу прибыл ко мне с глушителем радиосигнала. Есть такая возможность?

Виктор Львович думал не долго:

– Возможность есть. Только глушитель радиосигнала вещь не безопасная. Он на здоровье влияет. Не так уж, чтобы человека сразу после воздействия в больницу отправлять, но все же. Кроме того, у него узкое направленное действие. Вкруговую только большие станции работают. А это целая машина оборудования. Есть другие приборы. Они не глушат полностью, но сбивают, создают помехи и, по сути дела, выполняют ту же функцию. Хотя и менее качественно. Большая часть сигнала все же может дойти. Если вам необходимо обезвредить взрывное устройство с радиоуправляемым взрывателем, то второй прибор не годится. Один шанс из ста, что сигнал к взрыву дойдет. Если вам необходимо обеспечить невозможность прослушивания разговора, то вполне подходит.

– Хорошо. Давайте человека со своим прибором. Мне нужно заглушить разговор. Хотя я предполагаю, что разговор наш прослушиваться не будет. Но в этом случае, если мы определим «жучок», то, может быть, сможем поискать и приемник. Значит, еще сканер нужен.

– Короче говоря, полный комплект. Лаборатория в «уазике» оборудована. Сейчас сразу и пошлю. Через полчаса будет у вас. Распорядитесь, чтобы на КПП пропустили.

– Жду.

Виталий Владиславович убрал мобильник и слегка рассеянно, думая о своем, посмотрел на Логвинова. Тот сидел, ожидая объяснения. Вообще-то в армии, как правило, не объясняют, а отдают приказы. И младшему офицеру вовсе не обязательно знать, какие мысли роятся в голове у старшего офицера. Но в спецназе ГРУ используют другие отношения между командирами и подчиненными. Тем более, если подчиненный сам в работе завязан. И Устюжанин выработал у подчиненных офицеров желание знать, что и зачем они делают, а не видеть простое исполнение приказов. Это все вписывалось в систему подготовки спецназа ГРУ, согласно которой каждый отдельный боец является самостоятельной боевой единицей: и офицер, и прапорщик, и солдат одинаково. И если выполняется какая-то команда, всегда могут случиться обстоятельства, при которых боец вынужден будет работать в одиночестве, то есть выполнять роль той самой отдельной боевой единицы. А это невозможно сделать человеку, который не в курсе событий.