Развесистая клюква Голливуда - Дарья Донцова

— Тащи сюда упаковку, — приказала бабуля.

Кухарка рванула исполнять приказ. Белка тронула Машу за плечо:

— Почему ты грешишь на вишню?

Леонова ответила:

— Вспомнила, что компот — единственная вещь, которую все охотно и много пили. И я сразу после ужина чесаться начала. То же было и в первый раз, но я не обратила внимания.

— И мне нехорошо стало, — хором ответили Никита с Мишей.

Из кухни послышался топот.

— Во, держите, — тяжело дыша, сказала Олеся, протягивая хозяйке полиэтиленовый пакет.

— Нуте-с, почитаем состав, — пробубнила Белка. — Вишня свежезамороженная. Произведено в городе Ныльск[3], полуостров Ямал. Это где находится?

— В Ямало-Ненецком автономном округе, — подсказал Геннадий Петрович, — в области, которая на пятьдесят процентов простирается за Полярным кругом.

— Вау! В холодном краю цветут фруктовые деревья? — удивился Миша.

— Нет, — хмыкнул Бурундуков, — производитель обманщик.

— Вероятно, это особый морозоустойчивый сорт? — предположила я.

Белка подняла руку:

— Тише, тут много интересного. Состав: ягоды пинджамы, краситель, идентичный натуральному, Е семьсот сорок восемь, Е тысяча триста, желирующая основа и…

Маша заморгала:

— Ягоды в пижаме? Впервые про такие слышу.

— Нет. Пинджама, — повторила Белка, — и штук десять разных «Е» в придачу. Взяли какую-то местную клюкву, покрасили, искусственно придали ей другой вкус и продают как вишню!

— Зачем? — наивно спросила Маша.

Ваня почесал шею:

— Чтобы заработать. Если у тебя в огороде исключительно пижама колосится, нужно проявить находчивость, чтобы выгодно сбыть урожай. Кто станет лопать неизвестно что? А вот вишня хорошо пойдет.

— Но это обман! — возмутилась Маша.

— Бизнес! — улыбнулся Миша.

— Олег ни при чем! — обрадовалась Леонова.

— Пинджама! — веско произнесла Белка.

— Мне без разницы, как это дерьмо называется, — заголосила Аня, — вы отравили Кузьму Сергеевича нарочно!

— На фиг он нам сдался? — попятилась Олеся. — Мы гостям рады. Это случайно получилось.

Ваня встал:

— Спокойно. Кузьма Сергеевич говорил о своей острой реакции на некоторые виды продуктов. Полагаю, употребление компота вызвало у Пряникова отек Квинке. Сейчас он получил некоторые лекарства, и я надеюсь, что состояние больного удастся стабилизировать.

— Ему не делается лучше! — завизжала Аня. — Он умирает!

Я решила не напоминать потерявшей голову новобрачной, которая, как выяснилось, отправилась проводить медовый месяц спустя приличный срок после свадьбы, что она не поднималась наверх, не навещала мужа и не может знать, в каком он сейчас состоянии. Вместо того чтобы сидеть около супруга, Аня истерит в гостиной.

— Отсутствие отрицательной динамики — уже положительная динамика, — вдруг вошел в роль эскулапа Комаров.

— Точно! Наш профессор постоянно так говорит, — улыбнулся Иван. — Сейчас всем надо выпить кларитин и лечь спать.

— Мы не умрем? — прошептала Юля.

— Не сегодня, — оптимистично пообещал Миша.

Посреди ночи я проснулась от резкого чувства голода. У меня иногда случаются припадки обжорства, очнешься в четыре утра и вертишься с боку на бок. Около четверти часа я стоически боролась с желанием пойти на кухню и опустошить холодильник, потом сдалась, накинула халат и покралась вниз по лестнице, стараясь не наступать на скрипучие ступеньки. Их у нас три — две на втором пролете, одна на первом.

Я не люблю признаваться в чревоугодии, поэтому люстру на кухне зажигать не рискнула, решив, что лампочки в холодильнике вполне хватит для обозрения продуктов.

На полочках нашлись масло, сырые яйца, йогурты, сметана, кефир, молоко, сыр. С голоду в «Кошмаре» не умрешь, но мой желудок жаждал чего-то более существенного. И, вот радость, в самом низу в стеклянных кастрюлях обнаружились три большие курицы приятного темно-желтого цвета. Я не стала размышлять, почему Олеся не подала птичек к ужину, а заныкала. Рот наполнился слюной. Что может быть лучше холодной куриной ножки? Разве только белое мясо и крылышки!

Я вытащила одну посудину, услышала тихий шорох в столовой, быстро прикрыла ногой дверцу и замерла. Неужели в «Кошмаре» нашлась еще одна ночная обжора?

Пару минут я простояла, не шевелясь, потом подумала, что звук мне послышался, гостиница мирно спит. Однако зажигать люстру я все равно не решилась. Зачем мне свет? Отлично ориентируюсь и без него. Так, сначала поставим кастрюлю на столик и снимем крышку. В нос ударил аромат специй. Вроде шафран, базилик и карри.

Я протянула руку и сняла с крючка ножницы для разделки дичи. Олеся патологически аккуратна, каждая вещь на кухне имеет строго определенное место. Не дай бог повесить половник туда, где надлежит висеть шумовке, или случайно пихнуть шеф-нож в подставку для «овощных» ножей. Повариха тут же исполнит арию зануды из оперы «Моя жизнь у плиты»: «Сколько раз надо говорить? Если все на местах, на готовку тратится меньше времени! Для вырезки и капусты отдельные ножи, вилки рыбные справа в шкафу, штопор висит последним на держателе. Не лезьте на пищеблок со своими замашками».

Главный враг Олеси — Степа. Я часто путаю крючки, на которых надо развешивать утварь, а один раз сварила яйцо в кастрюле, которая предназначена для каши. По мнению поварихи, за последний поступок меня следовало запереть на соседнем острове, в колонии для пожизненно осужденных. Я осквернила «кашный горшок», сделала его непригодным, испачкала, исцарапала, помяла, погрызла, села на него, растоптала. Если я подхожу к плите или мойке (справедливости ради отмечу, случается это редко: готовить я не умею и не люблю), то Олеся кидается грудью защищать инвентарь, бубня себе под нос: «Некоторым лучше попросить, им подадут, а потом за ними уберут, на место поставят, не швырнут куда ни попадя».

Сейчас скрупулезность кухарки была мне на руку. Несмотря на вздорный характер, Олеся отлично готовит, но сегодня цыпа оказалась странной, вроде мягкой, но какой-то упругой, плохо жевалась, еще хуже откусывалась, но замечательно пахла, а я очень хотела есть, поэтому старательно обгрызала ножку.

В тот момент, когда курочка показалась мне совсем уж несъедобной, из столовой раздалось тихое, но отчетливое: дзинь!

Я затаилась у столика. Дзинь! Дзинь! Ш-ш-ш… Сообразив, что в комнате веселится мышь, я схватила тряпку и кинулась в атаку на грызуна.

Я дернула за шнурок, включающий торшер, — желтые блики света разбили темноту.