Приемный ребенок. Жизненный путь, помощь и поддержка - Татьяна Панюшева

Достаточно болезненный вопрос для приемных родителей – воспроизведение детьми поведенческих моделей, принятых в их кровных семьях. Здесь дело не только в привычке («все мы склонны поступать с другими так, как когда-то поступали с нами»), но и в своеобразном подтверждении верности своей кровной семье со стороны ребенка, неосознаваемой попытке сохранить связь с отсутствующими родителями («все наши так делают»). Получается, что те приемные родители, которые боятся любого упоминания о кровной семье ребенка, с наибольшей вероятностью сталкиваются с негативными сторонами жизненного опыта ребенка. Именно работа с историей жизни и встречи с кровными родственниками позволяют, с одной стороны, сохранить эту связь с предками в «безопасном» варианте, с другой стороны, дают повод для проработки и преодоления отрицательных сторон родовой идентичности ребенка. Причина того, что дети стремятся найти тех, кто их когда-то родил, состоит не в том, что они мало любят своих приемных родителей. Многие люди, которые родились и благополучно выросли в своих семьях, в определенный момент своей жизни испытывают осознанный и сильный интерес к своим корням: строят генеалогическое древо семьи, ездят по стране, собирают документы, ищут встреч с дальними родственниками. Для приемных детей важна не только информация. Дети, разлученные с родителями, страдают не только от разрыва, но и потому, что не получили «родительского благословения» на свой дальнейший путь, разрешения жить счастливо и убеждения в том, что они не виноваты в расставании с семьей. Именно желание получить все это движет детьми в их стремлении увидеться с представителями кровной семьи. Дело взрослых – понять и принять чувства ребенка и помочь реализоваться этим чувствам наиболее безопасным образом.

У детей, разлученных со своими семьями, могут наблюдаться две крайние позиции в отношении кровных родителей:

1. Совершенная лояльность к своей кровной семье и защитно-агрессивное отношение к любым разговорам о прошлом. Такие дети идеализируют свою семью, защищают ее от любой критики, в том числе справедливой. В дальнейшем это приводит к идентификации с отрицательными сторонами жизни кровной семьи: «мой папа вор, и я буду тоже»; «мой отец ничего не боялся, любого мог побить, я такой же сильный, как он». То есть дети не воспринимают плохое как «плохое», раз это – часть родительского образа. Чувство верности семье вплоть до самопожертвования и желание быть похожим рассматривается ими как гарантия «принадлежности» семье, в которой они нуждаются и от отсутствия которой сильно страдают. «Быть похожим» означает для ребенка «быть вместе», и выбор между следованием правилам хорошего поведения и сходством со своими родителями делается детьми в пользу кровной семьи.

2. Дети, переживающие фазу гнева в процессе утраты, могут ругать свою семью, отрицать, что в их семье было что-то хорошее. Этот гнев связан с неудовлетворенной потребностью в любви со стороны своей семьи, и не имеет ничего общего со здравой критикой. Такая ненависть делает детей несвободными, ограничивает их развитие и способность доверять и испытывать привязанность к другим людям. Они могут быть обидчивы, категоричны и легко идут на разрыв отношений.

В обоих случаях работа с жизненной историей позволяет смягчить болезненные чувства и создать реалистичную картину произошедшего. Обычно требуется специальная терапевтическая работа для того, чтобы отделить любовь к кровным родителям от стремления «следовать за ними». Ребенок не может судить своих родителей, сохранение благодарности к ним за свою жизнь – естественное и необходимое чувство, отсутствие которого ведет к глубоким психологическим проблемам. Но это не значит, что ребенок должен повторять их ошибки или одобрять плохие поступки своих родителей. Принятие родителей не означает оправдания их плохого обращения с ребенком и их асоциального поведения. Ребенку предстоит научиться справляться с трудностями и добиваться успеха, строить свою жизнь и отношения с людьми – то есть сделать то, чего, наверное, хотели, но не смогли его кровные родители.

Часто встречающееся заблуждение заботящихся о ребенке взрослых – «он ненавидит своих родителей». На самом деле ребенок, обвиняющий своих родителей и ругающий их, «застрял» в фазе острого аффекта переживания утраты, и это препятствует его дальнейшему личностному развитию и установлению нормальных отношений с людьми. То, что по-настоящему нужно ребенку в такой ситуации, – это помощь взрослых в том, чтобы он мог выразить свой гнев приемлемым образом, освободиться от него и перейти к стоящей за ним потребности в родительской любви, постоянстве и заботе. Позитивный смысл этой работы состоит в том, что отреагированная злость освобождает пространство для других переживаний, а обращение к потребности в любви позволяет обратиться к тому источнику, из которого ребенок может ее получить в настоящем, – к приемной семье.

Очевидно, что никакая терапия не сможет эффективно помочь, если одновременно с ней в жизни ребенка не появится новая семья.

Опыт показывает, что позитивные изменения в поведении ребенка происходят постепенно, и вопрос времени – очень серьезный. Разным детям требуются разные периоды для восстановления. Достаточно помнить, сколько времени ребенок «учился жизни» в кровной семье, чтобы не ждать от него быстрых результатов. Принятие личности ребенка, укрепление взаимной привязанности, терпеливое поощрение развивающихся положительных черт, поддержка и предоставление альтернативных, социально адекватных моделей поведения постепенно приводят к тому, что новый опыт усваивается и начинает приносить плоды. Поведение ребенка и его отношения с окружающими постепенно улучшаются. Вопреки бытующему мнению, работа с жизненной историей является не препятствием, а средством для формирования привязанности к новой семье. Однако эта работа достаточно сложная, требующая времени и терпения со стороны приемных родителей.

Трудный для приемных родителей вопрос – контакты с кровными родственниками. Неприятие кровной семьи, ревность и страх того, что «они» могут «отнять» ребенка, – обычные в таких случаях переживания. Однако восстановление в родительских правах – дело уникальное, а когда ребенок привязан к приемной семье (мнение детей в суде учитывается) – практически невозможное. В то же время многие дети хотят знать, и имеют на это право, что происходит с их родителями, живы ли они. Если ребенок не видит своих кровных родителей и ничего не знает о них, он начинает думать, что не имеет для них никакого значения, а это очень тяжело. Кроме того, некоторую информацию о ребенке можно получить лишь от его кровных родителей и других родственников. Дело социальной службы – обеспечить безопасность и приемлемый для новой семьи ребенка порядок таких контактов. Недопустимо организовывать контакты с теми кровными родственниками, общение с которыми представляет непосредственную угрозу жизни и здоровью ребенка. Также необходимо защищать приватность жизни приемной семьи. Контакты ребенка с его кровной семьей должны происходить на нейтральной территории, быть согласованы и подконтрольны органам опеки, происходить с добровольного согласия и с учетом пожеланий приемной семьи. Прямые контакты приемной семьи с кровной семьей нежелательны. Они неизбежно приводят к соперничеству за ребенка между приемными и кровными родителями. У приемных родителей всегда есть подспудные претензии к кровной семье за плохое обращение с ребенком в прошлом, а у кровных – ревность к приемным родителям. Все эти чувства при тесном непосредственном контакте проявятся и рано или поздно приведут к открытому конфликту. В результате пострадавшим окажется ребенок, которому придется выбирать между двумя семьями, вместо того чтобы понимать свое место в каждой из семей, в одной из которых он родился, а в другой – живет.