Любовь по объявлению - Ольга Мариуц

— Что тебе не нравится? — спросила она, с некоторым сожалением откладывая зеркало.

— Все! — расплывчато, но с размахом ответил Александр. — Сейчас мне не нравится в тебе все!

— А по-моему, замечательный комплект, — пробормотала Ксения, трогая колье.

— Это тебе кажется. Ты ослепла от суммы, которая была написана на ценнике!

— Ну конечно, дешевые бусики из ЦУМа нравились тебе больше, — съязвила Ксения. — Ты просто не можешь оценить, потому что никогда…

— Да плевал я… — начал Александр.

— А я — нет, — мягко, но категорически сказала Ксения. В последнее время она без труда освоила эту манеру. — Ты знаешь, сколько мне лет? Уже даже не восемнадцать. И я больше не хочу плевать на себя. Я не хочу ходить в дешевую парикмахерскую, покупать одежду на распродажах и по три года копить на приличные сапоги. Я не хочу ждать, когда на базаре подешевеют помидоры, и обещать себе, что попробую ананас в следующем году. Я не хочу, чтобы в общественном транспорте мне отрывали пуговицы и отдавливали ноги…

— Интересно, какую машину он обещал тебе купить? — Александр вложил в свой вопрос весь сарказм, который был способен из себя извлечь.

— Мне нравится «ауди». — Ей нечего было стыдиться.

Он замолчал, не находя, что ответить, и некоторое время между ними происходил только молчаливый поединок глазами. Сдался Александр, но на другое Ксения и не рассчитывала. Улыбнувшись, она отодвинула чашку с остывшим кофе — с некоторых пор ей претил растворимый из пакетиков.

Он взял чашки, но не знал, что делать с Ксениной. Потом подумал, что цветам не будет большого вреда, если один раз полить их кофе. Тем более что Ксения совершенно их забросила.

— Не злись, — сказала она, наблюдая, как он пытается поровну разделить кофе между жаждущими влаги растениями. — Все идет так, как надо. Ты тоже найдешь то, что нужно тебе. И все у тебя будет хорошо.

— Ты сказочно добра. Только в таком случае не понимаю, что тебе нужно от меня.

— Мы договаривались, — напомнила Ксения. — Должна же я была спросить твое мнение.

— Ты его получила. Правда, оказалось, что наш договор не стоит выеденного яйца.

— Мы обещали слушать друг друга, но не слушаться. Тем более… — Она посмотрела на него долгим взглядом, который вдруг стал тяжелым. — Тем более сейчас я не очень доверяю твоему мнению.

— Что-то изменилось? — насмешливо поинтересовался Александр.

— В том-то и дело, что нет. Ты остался таким, каким был. Изменилась я. И мне безумно нравятся эти изменения. Я стала увереннее в себе, рассудительнее, мобильнее… Разве это плохо?

— Отлично, — сказал Александр, роясь в бумагах. — И конечно же, все это из-за благотворного влияния твоего Влада.

— А разве нет? — жестко спросила Ксения.

— Я уже сказал: я ничего не имею против!

— Нет, ты имеешь! — Ксения не могла допустить, чтобы разговор закончился на полуслове. — Ты не хочешь этого признать, но я же вижу, как ты кипишь. Приди в себя, Саша! Это ревность.

— Ревность? — Глаза Александра самопроизвольно округлились.

— Да, ревность — обыкновенного мужчины, которым, извини, являешься ты, к возможностям такого мужчины, как Влад. Потому что Влад может изменить жизнь женщины, а тебе это не под силу!

В кабинете зависла тишина. Вначале неловкая — Ксения все-таки испугалась того, что сказала, Александр же не знал, как воспринять и, главное, как реагировать на то, что услышал. Через минуту обстановка кардинально переменилась. Ксения еще больше укрепилась в своей правоте, о чем свидетельствовала ее изменившаяся поза — теперь она сидела очень прямо, забросив ногу на ногу и независимо сложив руки на груди.

Александр окинул ее фигуру каким-то болезненно-презрительным взглядом, потом, решив что-то для себя, быстро поднялся и ринулся к стеллажу, на котором хранились стопки прошлых выпусков газеты. Ему не нужно было долго искать — он схватил номер, который лежал сверху, и, подскочив к Ксении, припечатал его к столу перед ней.

— Вот твои изменения!

В газете была статья Ксении, которой, нужно сказать, она очень гордилась. Ей казалось, что она сумела в ней ухватить новый тон — легкий, иронический, даже слегка насмешливый. Ажурная вязь, которую она выплела вокруг темы, виделась ей почти совершенством.

Она взяла в руки газету и еще раз просмотрела статью.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Это туфта, поняла? — зло сказал он. — Это… — Он перехватил газету и потряс перед ее носом. — Это противно читать!

— А вот это спорный вопрос, — чувствуя, что он задел ее за живое, проговорила Ксения. — Я, например, с тобой не согласна.

— Тысячу раз! Ты можешь быть со мной не согласна тысячу раз, но ты опустилась! В этой статье тебя вообще не узнать!

— Ты всегда был невысокого мнения о моих материалах, — еще попробовала защититься она.

— Это не твой материал! Это вообще ничей материал! Словесный понос по поводу!..

— Ну знаешь ли… — Ксения задохнулась. — Я… Ты… Нам больше не о чем разговаривать!

Она схватила новую изящную сумочку из крокодиловой кожи с тусклыми, под старину, замками и бросилась к выходу. Благо рабочий день был уже на исходе, Ксения дотянулась рукой и, вероятно, в сотый раз включила ночник. На прикроватной тумбочке лежала упаковка анальгина, и рука дернулась за очередной таблеткой. Ксения приняла уже две, но голова по-прежнему раскалывалась. Если бы удалось уснуть, то, может быть, организм смог бы справиться с этой проблемой, но она крутилась в постели вот уже четыре часа. Снотворным Ксения не пользовалась — она всегда засыпала, стоило только приклонить голову к подушке. Но сейчас она пожалела — надо было запастись на такой вот «всякий случай». Или хотя бы успокоительным.

Она на самом деле не могла успокоиться. Никто на ее месте не сумел бы этого, ощутив предательство во всей его полноте. Ксения все-таки выщелкнула из блестящей упаковки таблетку и запила ее «Боржоми».

Хуже всего, что она даже не предполагала, что Александр, которого она знала уже столько лет, и знала, как надеялась, хорошо, способен на такое. Неожиданная подлость больнее вдвойне. Хотя, наверное, всякая подлость неожиданна, особенно когда получаешь ее в обмен на добро.

Ксения выключила ночник и, натянув одеяло на плечи, которые вдруг стали такими беззащитными, снова попыталась уснуть. Но мысли разрывали ее мозг, и все они были мрачными, недобрыми и болезненными. Стоит ли в таком случае удивляться, что головная боль не проходит?

Конечно, она виновата сама. Потому как сама же множество раз пользовалась мудрыми мыслями великих: «Добро всегда наказуемо», «Руку дающего кусают»….

Она могла поверить, что кто-то где-то как-то может поступить с ней подобным случаем, но это обязательно будет посторонний человек. Но Александр? После всего, что она для него сделала? После того как она переживала за него, как за самое себя, и принимала его проблемы так же близко к сердцу, как и свои? Ксения достала из-под подушки носовой платок и вытерла нос.