Один на стене. История человека, который не боится смерти - Алекс Хоннольд

У нас был один спальный мешок на двоих и один большой пуховик. Горелка и 3 газовых баллона. Изначально мы планировали не брать палатку. В один из наших тренировочных дней во время плохой погоды мы провели ночь в палатке Black Diamond Firstlight и поняли, насколько это было комфортно. Это удивительное убежище весит всего полкило. Так что в последний момент мы решили все же взять ее. Это оказалось неоценимой находкой.

Мы были полны решимости идти налегке, чтобы все наше снаряжение (горелка, газ и еда) могло поместиться в двух рюкзаках – 20-литровом у второго и 10-литровом у первого. Для многодневного альпинистского похода это невероятно мало!

Позже один бестолковый журналист спросил нас, была ли с нами съемочная группа. Если бы! Томми взял с собой легкую камеру, так что мы попытались снимать видео друг с другом по мере прохождения траверса. Эти кадры в конечном итоге могли быть смонтированы в один фильм, фиксирующий восхождение. У нас также был iPhone, чтобы делать фотографии. Мой iPhone был, по сути, одним из самых важных элементов нашего снаряжения, потому что на него были сняты около 60 финишных точек маршрутов на различных башнях (тут, скорее всего, имеются в виду так называемые жандармы – отдельные скальные выступы разной высоты и конфигурации на ребрах и гребнях. – Ред.).

С вершины Guillaumet мы пошли траверсом по гребню в сторону Aguja Mermoz, забравшись наверх в 17:00. Четыре часа спустя установили палатку прямо на гребне и разбили там лагерь для первой ночевки. Я получил пуховик в ту ночь, так что спалось хорошо и тепло. Только спустя несколько дней Томми признался в том, что он дрожал почти всю ночь. Я заграбастал себе пуховик на три ночи, потому что думал, что мальчику из пригорода Калифорнии он нужен больше, чем громиле из Колорадо. Когда Томми наконец с неохотой признался в том, как ему было холодно, я перестал быть эгоистом и отдал ему пуховик.

Мы вышли 13 февраля в 08:30. Весь этот долгий день мы поднимались над Aguja Val Biois и до Goretta Pillar по маршруту итальянского альпиниста Ренато Казаротто. Здесь мы встретили один из лучших скалолазных участков на всем траверсе с движениями сложностью до 5.11d. Я лез на нем лидером. Это был один из немногих участков на всем траверсе, где мы переобулись в скальные туфли. Мы лезли в стиле «французского фри» всякий раз, когда могли. Хватались и подтягивались на стационарных точках или устанавливали закладку и подтягивались на ней. На траверсе мы использовали ИТО только на участках труднее А1.

Нам пришлось сделать это в 19:45, когда мы стояли у основания последнего бастиона. Фиц Роя. Мы уже порядком измучились после 11–часового непрерывного подъема. Здесь не было места для стоянки, поэтому мы решили попробовать забраться на стену и разбить лагерь на вершине. Мы также считали, что вечерний холод будет способствовать безопасности подъема по заснежнному рельефу. Утром выйдет солнце, подогреет стену, и на нас начнет сыпаться все что ни попадя.

Мы сразу увидели, что на этой огромной стене было намного больше снега и льда, чем мы ожидали, – спасибо одному из самых дождливых сезонов за последние годы. Теперь очередь лезть лидером перешла к Томми. Когда он погрузился в этот хаос из льда, снега и камней, мы столкнулись с тем, что могло оказаться ключевым местом на всем траверсе. Здесь лазанье стало по-настоящему страшным.

* * *

Стена была покрыта льдом и инеем. На нее было бы сложно лезть даже с парой ледорубов, хорошим запасом болтов и кошками, прочно сидящими на горных ботинках. Для Томми же, имеющего только один шлямбур, Cobra в качестве ледоруба и кошки, елозящие на его кедах, – все это было кошмаром. Пробиваясь через ледовые участки, Томми в несвойственной ему манере кричал мне вниз: «Я не знаю, что делать!»

Я пытался поддержать его. «Парень, ты сделал это! – кричал я вверх. – Ты просто крут!» Хотя меня самого охватывали страхи и сомнения.

Настоящий водопад изо льда летел вниз, когда Томми рубил лед из «дыры в горе, которая напоминала пасть дракона». Позже он запечатлел эту невероятно рисковую роль лидера в своем рассказе в Alpinist:

Я погрузил ледоруб в текущую воду и нанес удар в новообразовавшийся лед. Острие мгновение скользило, а затем вонзилось в небольшое отверстие. Я должен был двигаться сейчас же. Спустя тридцать минут каскад замерзнет и покроет все льдом. Несколько наших закладок будут бесполезно выглядывать из трещин, а алюминиевые кошки, прикрепленные к кедам, больше походить на коньки. Моя рука дрожит…

Я вхожу в водопад и задыхаюсь, когда холодный поток просачивается во все щели. Я вдалбливаю свой единственный инструмент в трещину, тяну вверх и размещаю закладку… Я смотрю вниз: большая сухая полка простирается подо мной, как остров. Нарастающий холод напоминает о том, что отступать слишком поздно. Все, что остается, – продолжать движение. Я хотел, чтобы у нас были приключения, но это уже слишком.

Следующие полчаса Томми крутился, как он сам выразился, подобно «рыбе, пойманной в сети». Наконец он смог поставить инструмент подальше и частично установил крохотный френд в трещину. Он не был уверен, что закладка будет держать, но ухватился за нее и снова замахнулся «Коброй». Промокший до нитки, он дрожал и был на грани переохлаждения, но в конце концов снова оказался на сухой скале.

Солнце зашло совсем недавно. Томми включил налобный фонарь и полез с ИТО по трещине. Наконец он снял кошки и начал лезть в свободном стиле. Позже он писал:

Грубая поверхность скалы режет мою кожу. Кровь брызжет на камни. Одежда смерзается. С каждым движением лед скалывается с куртки и со звоном летит вниз по скале. Веревка становится жесткой, как стальной трос. Я лезу быстрее, пытаясь выработать больше тепла… Иногда моим единственным вариантом было раскрошить лед с инеем, который блокировал продвижение. Град из ледяных обломков сыпался Алексу на голову. Большие куски ударяли по его спине и плечам с глухим стуком.

«Ты в порядке?» – кричу я вниз.

«Да, парень, ты молодец», – отвечает Алекс, но его голос звучит напряженно.

Все это время я был одет в две куртки – в большой пуховик и легкую куртку Томми. Он лез только в своей курточке с капюшоном и хардшеле. Удивительно, но после того, как он промок, а затем забрался гораздо выше, то снова высох и согрелся. В течение 45 минут подряд я занимался лишь страховкой и еще 15 минут поднимался по веревке, поэтому порядочно замерз. То, что Томми смог подниматься в таком холоде, было впечатляющим. Жесткий мужик.

Наконец угол стены стал несколько положе. Зато теперь в темноте Томми лез 180-метровый питч из снега и смешанной породы. Оставалось просто карабкаться, но по заснеженной поверхности. Так как у нас был только один ледоруб, Томми лез с ним. Это означало, что мне придется лезть simul-climbing в кошках, подвязанных ремнями, без какого-либо инструмента. Веревка просто исчезла в темноте, и я не знал, установил ли Томми хоть одну точку страховки. Я лез вторым, только по его следам, которые показывали мне маршрут, и в основном хватался руками за камни. Это было страшно.

В 02:00 мы не стали подниматься на вершину. Чуть ниже мы нашли укромный уголок с карнизом. Он дал нам укрытие от ветра, чтобы установить палатку. «Ну и денек!» – воскликнул Томми.