Вожделение бездны - Елена Черникова

- А как вы думаете? На кухне задохнулась моя мать, и весь этот несчастный случай, если верить вашей интерпретации, закономерен. Никаких случайностей. Она была обречена, так?

- Это если верить моей интерпретации. А ты можешь и не верить.

- Почему вы так беспощадно откровенны? - В голове у мальчика всё перекосилось, и даже слышно было, как поскрипывает.

- Ты же хотел правды…

- А вдруг это лишь ваша правда? Вдруг у других она другая?

- Умница. Так и есть. Народное речение: у каждого своя правда. Оттого и войны. Всё понятно?

- Но ведь журналист обязан искать и передавать настоящую правду!

- Ценная мысль! Должен. Ищу. Всю жизнь ищу, передаю, самую настоящую. Только теперь вспомни самое начало нашей беседы, ну, про диссертацию, про учителей, власть, пружины и скажи: как мне доставить тебе эту правду и, главное, что ты с ней будешь делать, если мне вдруг удастся договорить эту самую правду?

- Ученик первого класса не должен знать, что его любимый учитель втайне мотивирован к труду кратофилией. Родители ученика тем более… - принялся рассуждать Васька.

- Про бабушку с дедушкой я вообще молчу: за берданку возьмутся.

- Правительство тоже не должно знать, потому что им всё равно, под каким предлогом не платить народу деньги, так? А тут само плывёт в руки, да ещё на научной основе. Психология! - раскалялся Васька.

- Точно, дорогой. И уж совсем не стоит поверять сию тайну самим учителям, поскольку они её, во-первых, и так смутно чуют, а во-вторых, ни при каких условиях не готовы поверить в эту смутно ощущаемую правду сознательно, головой, потому что выйти потом к осведомлённому ученику, а также вещать на родительском

собрании - ух, лучше сразу к бабушке с берданкой. Знаешь, почему за психотерапию, а особенно за психоанализ обязательно платят? Личными, кровными. Деньгами! Знание базовых истин о себе любимом, получаемое от доктора, то бишь несомненная

научная правда, даёт крайне болезненные ощущения. И клиент, желавший всего-навсего улучшить свою личную жизнь, получает полный список причин её плохости, а с этим

жить больно и трудно, а до выздоровления ещё много раз придётся выслушать о себе

кое-что. Выясняется, что не девушка дура, которая тебя покинула, а ты сам урод и тебе действительно лечиться надо. И платить за полное знание диагноза. Вот, Васенька, основная проблема журналистики: никто не хочет платить врачу, объясняющему тебе причины твоего уродства.

- Кажется, я сейчас заплачу. Мне никогда так тошно не было, даже на поминках!.. Но ведь есть исключения! Должны быть! И среди учителей, и тем более - священников!!!

- Конечно. Полным-полно!.. Сплошные исключения. Люди вообще чудо как хороши, я их всех очень люблю. Я же не заставляю тебя верить в то, что я рассказала, так, на слово. И диссертации этой поганой у меня с собой нет. Дело, Вась, только в том, что она есть на самом деле, где-то там, в архиве учёного института, и при небольшом желании её можно взять и прочитать. Как и прорву другого материала, живописующего человека во всём его развороте. И теперь только на самую малую секундочку представь себе, что чувствовал Иисус, когда призывал возлюбить ближнего… Представил?

- Господи… да ведь это значит - возлюбить его такого, каков он есть. Не переделывая… да и невозможно…

- Вот именно. Пусть бросит в неё камень, кто сам без греха. Всё было сказано - две тысячи лет назад!.. И до сих пор не услышано, Василий, голубчик ты мой. Не плачь, милый, я тебе сейчас другую сказку расскажу, не плачь, маленький, сиротинушка…

Я усадила дрожащего ребёнка на лавку, принесла мороженого.

- Мороженое у нас уже традиция. Добрая и холодная… Спасибо, - всхлипнул он и стал есть. - А как вы с этим живёте? С журнализмом проклятущим…

- Трудновато бывает, но так почти у всех, кто пытается выдрать из кучи хлама хоть какую-нибудь правду, в которую и сам поверит, и другим расскажет уверенным голосом. Вроде под куполом на трапеции, без страховки, акробатический этюд. Привыкаешь. Я когда поняла, что люди разные и никто не хочет никакой правды,

отличающейся от его собственной, ужасно страдала, статьи писала в газетах, разве что головой об стену не колотилась, а потом успокоилась и поняла, что действительно есть некий общий договор: отсель и досюда мы тебе верим, пой! А

вот здесь ты нас уже не трогай. Может, и послушаем, и поверим, но правды твоей -

не надо. Главное, чувствовать границу, на которой тебя остановят и скажут… вот это самое. Можно пойти вперёд, переступить границу, но это уже твой выбор, как ты хочешь жить дальше.

Васька доел и мечтательно посмотрел вдаль, так далеко, куда в городских условиях взглянуть невозможно. Помолчал и решил:

- Никогда не буду журналистом.

- Молодец. Но ты вроде бы и не собирался. Ты же по отцовым следам, филология, буквы, памятники словесности, твоя клиентура почти вся на том свете, а живые пешком постоят, да, солнышко?

- Филология - это вход в культуру через памятники словесности, дорогая Елена, а в составе культуры находится всё, что делает человек и чего не делают обезьяны.

Зверюшки могут и пить, и курить, но они не выпускают ни газет, ни телепередач, а информацию распространяют исключительно качественную: где сидит охотник и куда полетим осенью… Я ещё лучше понял Дарвина, с его упоённостью всякими хвостиками, лапками, пёрышками. Он хотел сам, без Бога, простить человеку всё, что знал о людях.

- Как ты думаешь, простил?

- Не знаю. А давайте всё-таки сделаем передачу! - Он серьёзно посмотрел мне в глаза, и я увидела взрослого.

- И спросим у слушателей? Простил их Дарвин или не простил? Пусть подумают и ответят? - Я тоже смотрела ему в глаза.

- А что? Я бы сам послушал такую передачу. И мой отец. И даже мама, царство ей небесное.

- Отец вообще часто слушает радио?

- Раньше он был какой-то радиоман. - Озадаченный Васька, видимо, как-то по-новому взглянул на семейную коллизию. - У него везде по квартире рассованы настроенные приёмнички. На каждую станцию свой аппаратик, чтобы не крутить. Зайдёт в ванную

- музыку включает, на кухню - вашу, "Патриот", а в коридоре…

- Понятно. А телевизор ни-ни? Обычно телезрители не очень-то слушают радио, и наоборот. Не конкурируют эти ниши, как ни парадоксально.

- Точно, - согласился Васька, - телевизор он смотрит в исключительных случаях. Иногда чтобы над мамой подшутить, она люб…ила некоторые сериалы, но так, без фанатизма, чуточку, чтоб иметь мнение!.. - Васька опять задрожал, и я погладила его по плечу.

- Тебе холодно. Мороженое попалось холодное. Пойдём ещё походим, тут фестиваль цветников, красиво! - Не дожидаясь его мнений, я потащила его в сторону выхода, близ которого действительно цвела фантазия флористов и причудливые клумбы с искусственными ручейками благоухали свежестью и радовали взор.