Тень твоего поцелуя - Джейн Фэйзер

– Берег реки укрывает немало тайн, – заметил Лайонел, наклоняясь, чтобы отвязать канат и подтянуть лодчонку к берегу. Потом прыгнул в нее и протянул ей руки: – Сможешь спуститься?

– Конечно.

Она оперлась на него и ловко прыгнула в лодку.

– Вот скоро раздамся, стану неповоротливой и уже не смогу проделать ничего в этом роде.

Лайонел не ответил. Может, посчитал бестактным упоминание о беременности на любовном свидании? Но Пиппа решила, что, поскольку это теперь неотъемлемая часть ее существа, ее нельзя игнорировать.

– Устраивайся поудобнее, – велел Лайонел, показывая на груду шелковых подушек на корме.

– О, любовное гнездышко! – воскликнула Пиппа, опускаясь на подушки и оправляя юбки. – Как мило!

– Ты всегда говоришь что в голову приходит? – поинтересовался Лайонел.

– Обычно, когда чувствую себя в своей тарелке.

Она легла на спину, наблюдая за Лайонелом. Он был одет неприметно, в кожаные шоссы и камзол ремесленника, с белой полотняной рубашкой, расшнурованной у ворота, и без воротничка. Простота костюма шла ему, подчеркивая силу и уверенность движений и по какой-то причине заставляя ее сгорать от предвкушения.

– Мои откровенные речи задевают тебя? – спросила она, расслышав непривычно гортанные нотки в его голосе.

– Ни в малейшей степени. Я рад, что ты достаточно освоилась в моем обществе, чтобы быть собой, – заверил он и, блеснув глазами, добавил: – Кроме того, это действительно любовное гнездышко.

Пальцы ног Пиппы сами собой подогнулись от восторга. Слегка ерзая на шелковой постели, она прошептала:

– Почему обязательно нужно куда-то плыть? Почему мы не можем остаться здесь?

Лайонел, немного подумав, снова привязал лодку.

– Вполне можно обойтись без лишнего труда, – решил он.

– Ты имеешь в виду греблю? – осведомилась Пиппа с деланно невинной улыбкой.

– А есть еще какие-то?

Он лег рядом и расстегнул застежку ее плаща. Темная ткань соскользнула с плеч, и Лайонел провел пальцем по ее шее, до крошечной раковинки уха.

Она повернулась на бок, лицом к нему, гладя по лицу, словно пытаясь изучить каждый контур, каждую черту. Потом, подавшись вперед, стала целовать его веки, пощекотала ресницами, как крыльями бабочки.

– Я знаю, ты хотела любить меня, не путаясь в одеждах, – пробормотал он. – Но вряд ли нам это удастся здесь.

Он прикусил мочку ее уха, прежде чем проникнуть языком внутрь, заставляя Пиппу извиваться и весело хохотать.

– Ничего, нужно же о чем-то мечтать, – шепнула она, ложась и притягивая его к себе. Она смело развела ноги, чтобы он мог устроиться между ними, опершись локтями по обе стороны ее головы.

Лайонел медленно поцеловал ее, наслаждаясь вкусом губ, как старым вином. Скользнул по ним языком, обвел контуры лица во влажной ласке. Потом нагнул голову к холмикам грудей, поднимавшимся над глубоким вырезом платья. Нежное благоухание ее кожи ошеломило его. Она запустила пальцы в его волосы, ощущая их жесткость и густоту. Игриво дернула за кончики, поцарапала ногтем кожу. Его дыхание грело ее, а язык ласкал ложбинку между грудей.

Откатившись вбок, он снова оперся на локоть и неспешно, дюйм за дюймом, поднял ее юбки до самой талии. Затянутые в шелковые чулки ножки открылись его взору. Горячая рука гладила живот и бедра, ветерок с реки холодил обнажившуюся плоть. Он поцеловал ее живот, погрузив язык в пупок, просунул руку между бедер и принялся выводить маленькие круги на мягкой внутренней поверхности. А когда коснулся губами начавшей набухать горошинки, ее тело мгновенно растворилось в пароксизме страсти. Пиппа вскрикнула и немедленно зажала себе ладонью рот. Лайонел поднял голову и тихо рассмеялся.

– Тебе на удивление легко угодить, любовь моя.

Я едва начал.

– Это все ты, – выпалила она, немного отдышавшись. – Думаю, ты способен сделать это, лишь взглянув на меня.

– Нужно как-нибудь попробовать, – ухмыльнулся он. – В зале для аудиенций, договорились?

– Не посмеешь! – ахнула Пиппа, широко раскрыв глаза.

– Подожди – и увидишь.

Он встал на колени между ее раздвинутыми бедрами и попытался было расшнуровать шоссы, но Пиппа отвела его руки и все сделала сама. И долго держала его мужское достоинство, перекатывая между ладонями, дивясь его пульсирующей мощи. Потом села и осторожно поцеловала головку, слизнув собравшуюся на самом кончике соленую влагу.

– До сих пор я не понимала, как прекрасна эта часть мужского тела, – призналась она, задумчиво изучая его плоть, словно некий предмет искусства в лавке древностей. – А женщины так же красивы?

Она снова поцеловала вздыбленный отросток и улыбнулась его владельцу.

– По-моему, даже больше, – заверил Лайонел, обнаруживший, что сверх меры возбужден этим странным, почти деловитым разговором и ее умелыми прикосновениями. – Впрочем, я предубежден.

– Скорее всего.

Она потерлась щекой о его плоть быстрыми, но осторожными движениями.

Лайонел, охнув, схватил ее за руку.

– Довольно, Пиппа!

– Как скажешь, – снова улыбнулась она и откинулась на подушки, маняще поднимая бедра. – Так вам больше нравится, сэр?

– Коварная женщина!

– И еще какая! – самодовольно согласилась она. – Только не знала об этом. Пока не встретила тебя. – Она слегка вздохнула, когда он скользнул в нее. – Почему это кажется таким естественным и правильным, Лайонел? Будто так и должно было быть с самого начала.

Ее глаза закрылись, и он понял, что вопрос был чисто риторическим. И слава Богу, потому что он все равно был неспособен ответить.

Наконец они разомкнули объятия, хотя ноги по-прежнему были переплетены, а юбки Пиппы окончательно измялись. Пиппа так и не открыла глаз, жадно вдыхая пряный аромат тел, смешанный с запахами речного ила и влажной травы. То, что происходит между ними, хорошо и правильно. И безгрешно. Как она ни старалась, все равно не смогла почувствовать ни малейших угрызений совести.

И не сумела противиться неумолимому сну.

Лайонел не сводил с нее взгляда. Впервые в жизни его душа оказалась настроена в унисон с чьей-то другой душой. Он словно нашел потерянную половинку. Невероятно, до чего идеально они гармонируют друг с другом! И все же это чудо произросло на почве подлого насилия и гнусного предательства. А Пиппа ничего об этом не знает. И как он может сохранить чистоту их отношений, когда при его пособничестве эту ни в чем не повинную женщину опозорили и облили грязью?

Пиппа внезапно проснулась и не сразу поняла, где находится. Сон сморил ее всего на несколько минут. Лицо Лайонела нависло над ней, и кошмар прошлой ночи вдруг вспомнился ужасающе живо, как будто все происходило наяву. Она лежала где-то, непонятно на чем, и птица, гигантская птица с чудовищным размахом крыльев опускается все ниже. Когти выпущены, а она совсем беспомощна, не в силах пошевелиться и крикнуть.