Волчья стая - Сурен Цормудян

Очевидно, дело было не только в оружии. Людскому сознанию не хватало чего-то еще. Но катастрофа состоялась и уже пребывала в далеком прошлом. А в настоящем возник тот самый проклятый «ганшип», который Соловей ненавидел с детства. Машина, словно зловещая тень той проклятой эпохи, что похоронила большую часть мира, нависла над ним и его людьми, напоминая о себе. В свое время он не сказал отцу, что на самом деле думает о жалобах на отсутствие подобной техники в его армии. А думал он примерно следующее: «Если бы тебе помогал такой самолет, ты был бы не лучше, чем эти мрази, расстрелявшие колонну беженцев…»

Сейчас Черный не вспоминал о сетованиях отца. Он помнил лишь то, что было нужно сию секунду, — о вооружении «ганшипа» и о том, что в его батальоне нет ресурсов для противодействия удару с неба. Любые средства противовоздушной обороны были в дефиците. Возможно, агенты Оазисов делали все мыслимое, чтобы торговцы оружием, распространявшие свой беспроигрышный во все времена бизнес на пустоши и резерваты, не торговали средствами поражения воздушных целей. Это подвергло бы жизнедеятельность Оазисов огромному риску. Они налаживали торговые, политические и экономические связи между собой и все чаще пользовались для этого самолетами. А тем приходилось большую часть пути проделывать именно над дикими территориями.

Соловей давно и безуспешно пытался раздобыть для своих людей ручные зенитные ракеты и сейчас проклинал себя за то, что не достиг цели. Он либо был недостаточно настойчив, либо не думал всерьез, что в обозримом будущем придется столкнуться с подобной угрозой. Черный ругал себя за долгую подготовку к операции вместо того, чтобы сразу окунуться в Острогожскую сумеречную зону, найти неизвестную зенитную установку, из которой был сбит самолет — обломки сейчас находились где-то там, в Чертоге, — из-за которого вышел весь сыр-бор. Да. Именно так и следовало поступить. Но он сплоховал, не просчитал варианты. И заплатить придется бесценными жизнями его людей.

В сложившейся ситуации он смог отдать всего несколько команд, призванных минимизировать ущерб от налета «ганшипа». Во-первых, всем его людям следовало незамедлительно покинуть транспорт. Во-вторых, выключить все средства связи — вообще любые приборы, имевшиеся в наличии. И рассредоточиться. Последняя команда перед отключением радиосвязи звучала так:

— Не сметь приближаться друг к другу более чем на пятьдесят шагов! Одинокий человек — плохая мишень!

Да, сейчас весь батальон должен был броситься врассыпную, оставив технику. При случае раствориться в подвалах, но опять же не скапливаться, не сметь собираться даже парами. И ждать. Когда у «ганшипа» останется топлива лишь на обратный путь, он скроется. Правда, не было гарантии, что на смену не прилетит другой.

Существовал и второй вариант, предпочтительный.

Именно ради него Черный мчался сейчас на трофейном квадроцикле по заброшенным улицам Острогожска. Он намеревался найти зенитную установку, затаившуюся где-то в городе. Она была важнее жизни. Овладев ею, он получит козырь, сумеет не только отвести беду от бойцов, но и реабилитироваться перед самим собой, а заодно поквитаться за отчаянную, бессильную детскую злобу. И за оторванную руку ребенка, сжимающую куклу на обочине покрытой останками тел дороги. Война, прокатившаяся по планете много лет назад и лишившая его детства, лично для него так и не закончилась. Тот самолет попросту улетел. Нарочито медленно, демонстрируя свою полную безнаказанность.

* * *

К своему великому неудовольствию, экипаж «ганшипа» обнаружил, что после первого захода на атаку и поражения нескольких единиц техники живая сила неприятеля стремительно растеклась, причем не группами, как это обычно бывало. Бойцы бросали машины и по одному уходили в леса, болота и разрушенные строения. Пилоту пришлось совершить дополнительный маневр, огибая подступавший с севера грозовой фронт, и вышло так, что «ганшип» дал врагу небольшую фору в несколько минут.

Инфракрасные приборы четко фиксировали тепло моторов и человеческих тел, но групповых мишеней не находилось, а пальба по отдельным людям из бортовых орудий летающего линкора была бы экономически нецелесообразным расточительством. Вольности здесь не допускались, ибо все прицельное оборудование оружия было оснащено специальными камерами, фиксировавшими работу «ганшипа». Никто не хотел лишаться денежных премий за то, что потратил на жизнь одного дикаря дорогостоящий 105-миллиметровый снаряд. Стоимость последнего превышала месячное жалованье стрелка. Что касается техники, то и здесь действовали определенные правила. Машина, будь то легковушка или грузовик, не говоря уже о мотоцикле, не считалась достойной мишенью без людей или крупнокалиберного оружия. Другое дело — бронетехника, которая на вражеской территории подлежала атаке в любом случае. Во время первого боевого виража компьютер счел наиболее удобной и приоритетной целью плотно идущую колонну грузовиков. Из-за большого расстояния и ограничения узлов наведения бортового оружия бронетехника, обнаруженная датчиками неприятеля, находилась в зоне маловероятной досягаемости. Поэтому «ганшип» работал именно по колонне, и весьма результативно. Две очереди по три выстрела из сорокамиллиметровой пушки и две очереди из пятиствольного GAU-12 ее практически уничтожили. Второй заход должен был направить самолет на бронетехнику противника, однако оператор с тревогой открыл, что та исчезла. Она не могла испариться, но приборами больше не фиксировалась. Это наводило на мысль, что у врагов имеются специальные чехлы, которые маскируют бронемашины в инфракрасном диапазоне и ряде других. Более того — действия боевиков показывали, что им хорошо известно, кто именно обрушился на них с неба. В радиосканере пропали все переговоры, хотя их и так было трудно прослушать из-за постоянной смены частот. Люди бросили машины и не приближались друг к другу, но вполне могли общаться путем простого перекрикивания. Все это стало неприятным сюрпризом для экипажа, привыкшего играючи расстреливать мечущихся людей, которые в панике спешили друг к другу вместо того, чтобы разбегаться с площадей.

Зато мониторы четко показывали на разгромленную колонну, на выручку которой и был отряжен самолет, опоздавший из-за своей тихоходности и неожиданности удара, пришедшегося на военизированный конвой Оазиса. Танки и бронемашины тлели на дороге, скорбной цепью растянувшись до самого проклятого города, которого так и не достигли. Среди них белыми пятнами светились еще не остывшие тела убитых. Их было мало, зато бледное бесформенное пятно в болоте слева от дороги свидетельствовало о том, что враги сбросили трупы в топь. Проклятые дикари! Оператор боролся с искушением отдать команду расстреливать одиночные цели. Но черт возьми! Это же деньги! Никаких бонусов! Дисциплинарные взыскания! И очень плохая статистика для карьеры!

Он попытался отследить излучение ручных зенитных ракет. Человека с ПЗРК можно атаковать из всех стволов, иначе он собьет самолет, а тот стоит дороже снарядов. Но он не засек ни одного зенитно-ракетного комплекса.

Правда, приборы зафиксировали, что к разбитой колонне врага, вокруг горящих машин которой еще копошились раненые, стекаются люди — примерно шестнадцать человек. Вероятно, хотят помочь раненым. Какой глупый в своем благородстве порыв! Пушки летающего «Громовержца» только и ждут, когда они все окажутся в радиусе поражения гаубицей или в зоне покрытия очередью из пятиствольной пушки. И все это запишут камеры. Видеозапись хорошо повлияет на карьерный рейтинг. Денежные премии! Дополнительные баллы в аттестационном листе! Давайте! Помогайте своим раненым! Подходите к ним! Проявите сострадание! И мы сделаем себе карьеру на ваших останках!