Голова путешественника - Николас Блейк

– В ту ночь, когда был убит Освальд?

Она кивнула.

– Вы сказали, что очень важно знать, не видел ли кто-нибудь… не видел ли кто-нибудь его в Плаш-Мидоу.

Постепенно Найджел вытянул из нее подробности. Она легла в половине двенадцатого ночи, а Реннел остался с полупустой бутылкой виски – он много выпил, но еще держался на ногах. Приблизительно в четверть первого, проснувшись от раскатов грома и шума начинавшегося ливня, она услышала, как внизу, в студии, кто-то разговаривает. Единственное, за что она может поручиться, это что голоса были мужские и один из них принадлежал ее отцу. Они говорили негромко и не сердито. Позже, узнав, что Роберт уходил на прогулку, она решила, что гостем, по-видимому, был Лайонел, а не Роберт Ситон, как она было подумала поначалу. Когда потом она спросила об этом у Лайонела, тот ее догадку не подтвердил. Тогда она спросила отца, но он отшутился, что, скорее всего, разговаривал сам с собой, потому что порядком набрался. Больше она об этом не задумывалась до тех пор, пока не началось следствие, то есть вспомнила об этом только через несколько дней. Голоса затихли минут через пять, и ей показалось, что после этого открылось и сразу закрылось французское окно.

– Они оба вышли на улицу?

– Нет. Реннел не выходил – по крайней мере, мне так кажется. Я потом слышала, как кто-то возится внизу, ворчит и чертыхается, как обычно делает Реннел.

– Но спать он не пошел.

– Нет. – Мара снова нервно дернула за пуговичку. – Я бы вам не стала этого рассказывать, если бы это его ставило под удар. Я хочу сказать, что если гость был Освальд, он безусловно ушел из студии живым.

– Но Финни Блэк видел вашего отца возле французского окна на улице около двух часов ночи.

– Да, но я не слышала, чтобы он выходил. Л я долго еще не спала. Кроме того, с чего бы Реннелу убивать его?

Найджел поднял брови.

– Отомстить за мою честь? – Мара хрипло рассмеялась. – Дорогой мой, вы совсем не знаете его, если можете такое подумать. Не говоря уже о том, что он мог отомстить, просто выдав его полиции.

– Почему же он этого не сделал?

Мара смутилась.

– Все это было так давно. Конечно, тогда Реннел разбушевался. Когда ему сказали. Но…

– Но он недурно использовал это? Бесплатный стол и крыша над головой? Найджел намеренно высказал свою мысль так прямолинейно, даже грубо.

Девушка скорчила гримасу.

– Наверное. Но разве вы не видите? Даже если посмотреть с такой точки зрения, ясно, что теперь, когда вновь объявился Освальд, в интересах Реннела было, чтобы тот оставался жив.

– Грубо говоря, деньги за молчание он мог бы получать теперь от Освальда, а не от Роберта? Если бы Освальд получил назад все имущество и капитал?

– Да. Ну разве не ужасно так говорить о собственном отце, а? Но он совсем не плохой человек, просто слабый и ленивый. И он не гениален. Честно говоря, я не думаю, чтобы он шантажировал Роберта; скорее всего сам Роберт считал, что должен как-то компенсировать ему за брата.

На это Найджел не сказал ничего. Он обдумывал то, что только что поведала ему Мара. Освальд в ту ночь вполне мог добраться до Плаш-Мидоу к четверти первого или чуть позже. Но зачем ему было сначала идти в старый амбар? Либо для того, чтобы встретиться там с Реннелом, который назначил ему эту встречу; либо потому, что кто-то другой из Плаш-Мидоу сделал это, а потом не пришел; либо в последний момент Освальд испугался идти прямо в дом и решил начать свое воскрешение из мертвых с Реннела. Была и четвертая вероятность – а именно то, что убийца назначил Освальду встречу у амбара специально, чтобы бросить тень на Реннела Торренса.

Самым простым казалось первое объяснение. Но тогда выходило, что Реннел и был тем человеком, кого Освальд оповестил о своем приезде в Англию. И тут концы совершенно не сходились с концами.

– Послушайте, Мара, вам придется вспомнить еще кое-что.

– Становится прохладно, – отозвалась она, опасливо взглянув на него.

– Вы увидели, как Роберт с Джанет пересекали двор, примерно через полчаса после того, как услышали голоса внизу?

– Скорее всего, через пятнадцать минут.

– Но было без четверти час, когда…

– А, черт, я совсем запуталась со временем. Я искренне была уверена, что пробило половину первого, когда я увидела их. Но суперинтендант говорит, кто-то видел, как Роберт шел через деревню пятнадцатью минутами позже, поэтому это скорее всего было без четверти час.

– Но вам кажется, что между этими двумя вещами прошло скорее четверть часа, чем половина, так?

– Да, должна сказать, что это так и есть.

– Господи, как же нам важно точно знать это время! Однако вы видели их при вспышке молнии. Вы уверены, что это была Джанет?

– Безусловно.

– Подумайте хорошенько. Как она была одета?

– На ней был макинтош, а под ним платье.

– Откуда вы знаете, что там было платье?

– Как откуда, я видела платье. Из-под макинтоша торчал подол.

– А Роберт? Что было на нем?

Мара сдвинула брови.

– Я его не очень хорошо разглядела, потому что ростом он поменьше Джанет и она его заслоняла. Думаю, темный костюм.

– Не макинтош?

– Нет. Теперь я вспоминаю, что она, наверное, надела его макинтош. Я видела, как он махал рукой. Вроде бы было похоже на темную ткань. Но поклясться в этом не могу.

– Была на нем шляпа?

– Я не заметила.

– Гм.»– Он стоял, глядя невидящими глазами на Мару Торренс и совершенно погрузившись в собственные мысли.

Она напомнила ему о себе:

– Я все еще здесь. И начинаю мерзнуть.

– Что? А, да. Вам нужно бежать домой. Больше вы ничего, абсолютно ничего не помните о той ночи? Пусть даже самого обычного, пустячного, тривиального? Никаких таинственных звуков? Движений? Блуждающих огоньков? Ничего?

– Нет… Да! Вот дурочка! Хотя это было так привычно… как-то не приходило в голову. У Роберта в руках был фонарь «летучая мышь». Ваши «блуждающие огоньки» напомнили. После удара молнии наступила полная темень, и тогда я заметила, как блеснул фонарь. И потом они скрылись из виду. Это все.

– Они пошли к маслодельне?

– Нет. Они же ходили в денник к Китти, разве вы не помните?

– Почему же, помню. И после этого вы еще оставались у окна?

– Да.

– Но фонаря больше не видели?

– Нет. Я… О! – испуганно воскликнула она. Прикусив зубами костяшки пальцев, Мара широко открытыми глазами посмотрела на Найджела. – Ведь Финни сказал, что видел этот фонарь в маслодельне, и он горел! Но это ведь не обязательно значит что-то плохое, ведь не обязательно?