Нерв - Джинн Райан

ВЫ ДОЛЖНЫ ВЫБРАТЬ ЖЕРТВУ.

Все с недоумением переглядываются. Все, кроме ухмыляющейся Микки. Голова у меня опять начинает кружиться, будто мозги пытаются сбежать. Я стискиваю зубы, чтобы вернуть себя в чувство.

Они хотят жертву.

С чего это я вообразила, что они позволят мне выиграть полный курс обучения в школе моды, не сведя перед этим с ума? Я пытаюсь подняться, но мои ноги трясутся.

Иэн берет меня за запястье, нежно сжимает и шепчет:

– Не торопись отказываться от приза!

Он оборачивается к камере:

– Вы хотите, чтобы мы выбрали жертву? Зачем?

Тай ржет:

– Да чтоб веселее было, чувак!

Остальные, глядя на экран, ждут, когда появятся Гай или Гейл и объяснят, для чего нужна «жертва». Но экран остается пустым.

Иэн потирает щеку.

– Может, это хитрость такая, и тот, кто будет жертвой, получает дополнительный приз?

Остальные только усмехаются. Я тоже в это не верю.

Микки тычет бутылкой пива – это уже пятая! – в мою сторону.

– Я голосую за нее. «Ви» – это значит «вечная жертва», да? Или «вечная девственница»?

Джен страстно целует Микки в шею. Оторвавшись, чтобы перевести дух, она говорит:

– Я тоже голосую за вечную жертву-девственницу.

Что? Я думала, мы вроде как побратались над шоколадкой?.. Господи, пожалуйста, пусть она наколется на одну из булавок, которые торчат из челюсти у ее подружки.

Чувствуя пустоту внутри, я скрещиваю на груди руки и заставляю себя заговорить, хотя никакой уверенности, что смогу выдавить хоть звук, у меня нет.

– Ребята, это просто безумие. Вы что, не понимаете? Они ради собственного развлечения пытаются натравить нас друг на друга.

Тай делает глоток пива.

– Естественно. Но ведь все, что мы просто… голосуем. Мы же не собираемся причинять тебе никакого вреда, правда, ребята? – Он простирает руки – по пиву в каждом мясистом кулаке – и медленно поворачивается, обводя всех взглядом.

Микки кивает.

– Да-а-а. Если, конечно, девственница не откажется голосовать, лишив нас наших призов. Вот тогда, блин, да, мы с ней кое-что сделаем.

Иэн с отвращением трясет головой.

– Если кто-то хоть пальцем ее тронет, будет иметь дело со мной.

Микки игриво помахивает рукой.

– О-о-о, какой крутой. Думаешь, это тебе поможет забраться в девственные трусы?

Тай подмигивает мне.

– Я не стану запугивать милашку и проголосую за ее героя. Иэн! – он поднимает одну из бутылок и залпом выпивает ее.

В комнате стоит такая тишина, что звенит в ушах.

Из динамиков доносится голос Гая, хотя экран остается темным.

– А вы как? Сэмюэль, Даниэлла? Иэн? Ви?

Даниэлла надувает губы.

– Ви, а ты правда девственница?

Я злобно на нее кошусь. Она смеется.

– Ну, извини, извини! В общем, я буду хорошей – голосую за Иэна.

Сэмюэль разглядывает свои руки.

– Извини, Ви. Я тоже за тебя проголосую. Просто, чтобы было большинство.

«Ну, спасибо тебе, задница», – отвечаю я ему взглядом. Он идет за стадом ради собственной безопасности, а я представляю меньшую угрозу, чем Иэн. Ну конечно, это лучшая стратегия, если играешь один. И все же…

Иэн голосует за Тая, а я – за Микки, как будто это имеет хоть какое-то значение.

Мы начинаем ждать, раскачиваясь на неустойчивых сиденьях. Остальные игроки тоже возвращаются к столу и занимают свои места, хотя из динамиков теперь льется какая-то слащавая попса, которую обычно запускают на дискотеках без возрастных ограничений. Но все уже натанцевались, хватит.

Губы Иэна – у моего уха:

– Они просто пытаются нас завести. Увидишь.

Я шепчу в ответ:

– Если НЕРВ спустит на меня этих кретинов, я тут же уйду. И пусть мы все потеряем призы.

Он целует меня в щеку.

– Справедливо.

Целых пять минут ничего не происходит. Если, конечно, не считать похода Микки за еще одним пивом и того, что у меня начинают дрожать руки и ноги. Скорее бы уже НЕРВ разродился очередным заданием, и покончим с этим. Иэн старается успокоить меня, нашептывая всякие ободряющие вещи, но ведь это не его выбрали жертвой большинством голосов.

– Туалет у вас тут есть? – спрашиваю я у темных экранов. Они же обязаны давать нам био-перерывы, или как там это называется? Но не припомню, чтобы мы проходили мимо еще каких дверей в коридоре.

Микки, у которой мочевой пузырь размером, наверное, с озеро Байкал – ну, учитывая, сколько она выпила пива, – тычет в мою сторону пальцем.

– Даже не думай сбежать, а то я тебя так уделаю…

Иэн поднимает руку.

– Остынь. Мы все хотим получить наши призы, и никто никого уделывать не собирается.

Бестелесный голос Гейл произносит:

– Туалетная комната в стене прямо за тобой, Ви.

Ну конечно, еще одна каморка в стене. Я поворачиваюсь лицом к той стенке, где раньше открывались чуланчики для обжимашек. Слева от них загорается спираль. На ватных ногах я огибаю наш диванчик, замечая, как остальные игроки отводят глаза, будто я больше не человек. Господи, это же, наверное, первая стадия, через которую люди проходят, прежде чем начать военные действия? Перестают видеть в жертве личность?

Я нажимаю подсвеченную спираль, дверь открывается. За ней – крошечный санузел, естественно, без окон.

– Не выйдешь через пять минут, мы тебя вытащим, – говорит Джен и смотрит на Микки в поисках одобрения, которое и получает в виде громкого поцелуя.

Я закрываю за собой дверь и с благодарностью слышу, как включается вытяжка. Никто не сможет уловить никаких звуков. Замка на двери нет, но это самое близкое к уединению, что у меня было за много часов. Я сажусь на унитаз и прячу лицо в ладонях – наверное, уже в тысячный раз за этот вечер. Теперь я – «жертва». Да что это вообще значит? Они что, будут меня толкать и пихать, как это делали «Хранители чистоты»? Или выцарапают глаза, как это собирались сделать шлюхи? Заставят чувствовать себя кругом виноватой, никчемной пустышкой, как это сделали Сид и Томми? Как бы я ни старалась удержаться, все равно начинаю плакать.

Спустя минуту я сжимаю кулаки. Как это глупо! Последнее, что мне нужно, – Микки, которая врывается в туалет и застает меня рыдающей на унитазе. Интересно, а камеры здесь есть? О, черт! Внутренности у меня сжимаются от этой мысли – здесь тоже могут быть установлены камеры! Я разглядываю потолок, но не вижу ни одной. И все же это не значит, что они не скрыты, скажем, в стенах вокруг меня. Ну почему я не подумала об этом до того, как воспользовалась туалетом? Что увидели зрители? Зрители, которые даже не подумали спасти меня из темной комнаты, заполненной дымом.