Си Цзиньпин. Новая эпоха - Юрий Тавровский

Си Цзиньпин и В. В. Путин впервые встретились в качестве глав двух соседних великих государств. Конечно, они виделись и раньше, в 2010 г., когда китайский лидер был заместителем председателя КНР, а Путин – председателем правительства России. Но тогда оба были так называемыми «вторыми лицами». Теперь же произошла встреча двух полновластных руководителей великих держав, двух мировых лидеров, которым предстоял очень долгий, по меркам современной истории, период правления – 12 лет для Путина и 10 лет для Си Цзиньпина. У каждого была программа действий на годы вперед. Китайский председатель уже огласил план «Китайская мечта», рассчитанный до 2049 г. Российский президент незадолго до встречи выступил с предложениями создания Евразийского экономического союза и опережающего развития Русского Востока, получивших в совокупности название «Разворот на Восток».

Эти долгосрочные планы могли быть реализованы только в условиях спокойной международной обстановки или хотя бы гарантированной безопасности перед внешними вызовами. Сложение, а еще лучше синергия усилий двух сопредельных евразийских держав в сфере безопасности стала выглядеть как оптимальный ответ на усиление сдерживания России и Китая по всему спектру экономических, военных, идеологических аспектов.

Ход мысли председателя Си Цзиньпина об угрозах безопасности Китая и эффективных ответах на них хорошо просматривался в выступлении перед студентами Московского государственного института международных отношений в марте 2013 г.:

Подводя итоги первой встречи с Си Цзиньпином, В. В. Путин на итоговой пресс-конференции назвал ее исторической. Похоже, это были не просто добрые слова, а объективная оценка прошедших переговоров и происшедшего благодаря им качественного изменения в двусторонних отношениях. Два лидера, исходя из высших национальных интересов, достигли полного согласия «встать спиной к спине» и отбивать нападения. Именно в марте 2013 г. между Россией и Китаем начал складываться новый тип взаимодействия – стратегического партнерства с элементами союзнических отношений.

Отношения между Москвой и Пекином подчас напоминают качание маятника. Полноценный военно-политический союз СССР и КНР был зафиксирован в договоре 1950 г., прошел испытание в Корейской войне (1950–1953), но на практике перестал существовать к 1960 г., когда совместными усилиями Мао Цзэдуна и Н. С. Хрущёва был сорван стоп-кран быстро продвигавшегося вперед локомотива советско-китайского экономического, научно-технического, культурного и военного взаимодействия. Началась долгая советско-китайская холодная война. На ее фоне, особенно после столкновений на острове Даманский (Чжэньбаодао) и других участках границы в 1969 г., обе страны встали на грань пограничной, а в перспективе и полномасштабной войны. Десятилетие спустя в Китае начали проводить политику «реформ и открытости», внешнеполитическим условием которой стало быстрое улучшение отношений с Западом при сохранении холодной войны с Советским Союзом.

Нормализация отношений началась только в 1989 г. с визита М. С. Горбачева в Пекин. Но именно тогда и в КНР, и в СССР одновременно обострился внутриполитический кризис. Улучшение двусторонних отношений перестало быть актуальным. Распад Советского Союза и приход к власти в России прозападных сил и сотканного из противоречий президента Б. Н. Ельцина не способствовали ускорению налаживания отношений с Китаем, хотя им и были сделаны «первые шаги по Великой стене». Тогда были подписаны соглашения, в которых впервые появился термин «стратегическое партнерство» (1996). В Китае тоже не испытывали острой потребности в наращивании сотрудничества со слабеющей и нестабильной соседней страной.

Советские добровольцы помогали китайским патриотам отбиваться от японских агрессоров. Памятник героям-летчикам. Ухань

Советская Армия осенью 1945 г. освободила от японских оккупантов Северо-Восток Китая (Дунбэй). Памятник в городе Чанчунь

Еще одно десятилетие ушло на небыстрое налаживание контактов между государственными ведомствами, частными компаниями, гражданами обеих стран. «Ломать – не строить», справедливо говорит русская пословица. Сказывалось не только остаточное взаимное недоверие в элитах. На уровне коллективного бессознательного как русских, так и китайцев сформировались устойчивые предрассудки в отношении друг друга. В нашей стране немало людей опасаются «китайской угрозы», захвата Сибири и Дальнего Востока. В свою очередь в Китае распространено убеждение в «несправедливости» российского контроля над Дальним Востоком и Восточной Сибирью, установленного в XVIII–XIX вв., в период ослабления правившей Поднебесной маньчжурской династии Цин. Еще важнее было отсутствие явных и непосредственных вызовов национальной безопасности со стороны третьих стран. Однако к концу первого десятилетия XXI в. эти вызовы наглядно проявились.

Первый в истории Китая мост через бурную реку Янцзы был построен по проекту советских ученых под руководством наших инженеров в 1950-е гг. Ухань

Российское руководство к 2007 г. (мюнхенская речь Путина) начало избавляться от иллюзорных надежд на установление равноправных отношений с Западом. Китайское руководство в 2009 г. получило от президента Обамы и тогда же отвергло «предложение, от которого нельзя отказаться», – стать «младшим братом» США в конструкции «большой двойки» (G-2). В Пекине заговорили о перспективе американского окружения КНР ради сдерживания ее неукротимого прогресса. В контексте противодействия угрозе окружения по всему периметру границ значение России сильно выросло, ее стали рассматривать как надежный тыл, гарантирующий защиту Поднебесной от враждебных действий на севере и частично на западе, в Центральной Азии.