Гостиница на раздорожье - Анна Лерой

Орчиха? Я даже глаза протерла, но нет, это была та самая сварливая орчиха. Которая меня ошарашила в первый же день своими яйцами, которая голову морочила аниматорам, везде нос совала и жаловалась женским рычащим басом. Да ладно… Это что, суперкиллер? Или как?

— А теперь с тобой… — орчиха вспомнила обо мне и направилась в мою сторону.

— Не-не-не! — я подскочила и рванула от нее. Увы, недалеко, потому что выход мне перекрывали, а в яму прыгать не хотелось. Без метлы… Зараза! Метла-то где? Вроде бы отвязывали философский камень от нее, а потом куда я ее дела?

— Стой, а то хуже будет! — рявкнула орчиха. Но я в ответ невесело хохотнула:

— А если остановлюсь, то будет не так плохо, что ли? 

— Мы можем и договориться. Сядем и договоримся, ведь мы две достойные и серьезные женщины. Разговором можно многое решить, — вдруг ее голос стал ласковым, ну, таким, немного тошнотненьким. Нет, она меня что, за совсем дуру считает? Да, два взрослых адекватных хотя бы немного человека могут сесть, обсудить и прийти к взаимовыгодному решению. Но где она тут видела адекватных?! 

— Да-да, таким разговором, после которого все дружно заворачиваются в саван и ползут на кладбище, — хмыкнула я и снова отпрыгнула. Надо направление как-то прыжков менять, а то еще немного, и придется отступать на потолок. 

— Мне только этот щегол мешал, сколько я на него усилий потратила, а ты… ты умная, не станешь под руку лезть, — продолжала умасливать меня орчиха. А у меня немного не складывалось в голове: то есть — мешал? Она что, не наемник-убийца, а заказчик? Постойте-постойте, она же орчиха, а некромант все-таки, как ни посмотри, человек! А орки с людьми не скрещиваются, посмотрела бы я, как орчиха обычному мужику захочет сделать чик-чик, как орку. Ор был бы на весь мир. 

— Нет, не сходится, — брякнула я и перемахнула через один из саркофагов, неприятно стукнувшись ягодицами о камень. Ну кто вообще придумал эти каменные усыпальницы? Что, бархатом набивным нельзя было обтянуть?! И роскошно, и помягче все же. Орчиха за мной бросилась, да только у меня — ого-го — молодое тело, хорошие легкие и резвые ноги…

И именно под эти ноги что-то кинулось, да так, что я чуть носом пол не пропахала, а когда пришла в себя — а это считанные секунды, вот правда! — ноги уже стянуло веревкой, так что теперь я была как гусеничка. Вроде и руки свободны, руками можно было перебирать и ползти на свободу, но меня тянули в совершенно другую сторону. Я извернулась, перевернулась на спину, попыталась сесть, как тут на грудь брякнулось что-то небольшое, но тяжелое, и неприятно острым пощекотало мне шею.

Мышка! Моя мышка-наружка! 

— Это что ты такое делаешь? — прошипела я. — Уволю.

— Да я сам уволюсь, в таком клоповнике пришлось жить, ни один гонорар такого не стоит, — выплюнула мышка очень обидные слова. У меня в гостинице нет клопов! Да у нас тут все цивилизованно и стерильно, у меня даже волки антиблошиным шампунем моются! Кстати, а чего это мышка о себе в мужском роде, вроде же по-другому общалась… И какая из них общалась-то со мной? Не эту ли я подняла без сознания под окнами песца и посчитала жертвой обстоятельств? Еще и на руках держала, предательницу! Или предателя… 

— Ты опоздал, — брякнула орчиха. — За некроманта денег не получишь. За эту девку, так и быть, заплачу…

— Постойте-постойте, — сдавленно пробормотала я, чувствуя, как что-то острое совсем уж впивается мне в шею. И закричать никак. — Да не может такого быть! Ты же из орков, некромант — человек. Какой из тебя наследник?

И пальцы крестиком я переплела на всякий случай, авось сработает то самое клише, что главные злодеи очень одинокие и не понятые сообществом индивиды, так что с удовольствием общаются со своими жертвами перед умерщвлением. Мышка понимающе фыркнула, но горло мне и правда не стала пока резать, потому что орчиха рассмеялась, запрокинув голову. Да, смейся-смейся, авось кто услышит…

— Не услышит, — убила надежду мышка. — Спят все. 

Как спят? А как же обслуживание? Персонал не должен спать! Черт, мне за себя беспокоиться надо, а не за гостиницу, но привычка сильнее. Но все мои волнения отошли на задний план, потому что орчиха стала медленно разоблачаться. Сразу вспомнилось, что она как раз к Арно не ходила на процедуры. Наверное, заросшая… Или нет. С лица орчихи сползла кожа, точнее, не кожа, а своего рода маска, открывая вполне себе миловидное человеческое лицо. Еще несколько движений — и вместо орчихи передо мной стояла уже обычная женщина, если бы не крайне спесивое выражение лица. Лет ей было точно больше, чем мне теперешней, но меньше, чем мне прошлой. Хотя тут такая косметика в этом мире, что и трижды бабушку в молоденькую деваху превратит. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Еще какие-то сомнения? Вопросы? Предложения? — усмехнулась она.

— Да никаких, но просто так тебе ничего из наследства не получить! — брякнула я скорее от отчаяния, чем всерьез. Раз уж эта дама так сосредоточенно Арно гнобила, что некромант сбежал из родового гнезда, то и меня не составит труда выпилить. 

— Почему не получить? Ты единственный ребенок в семье, нет никаких родственников, которые знали бы тебя как облупленную. Я просто возьму твое лицо. Да, будет не так и легко, но я справлюсь. Унаследую имущество некроманта, потом сама себе же продам вторую часть гостиницы. Появится новая хозяйка, камень станет полностью моим, а ты уедешь. Уверяю, никто особо не будет задаваться вопросом, куда ты делась. Сменю персонал, чтобы уж точно. Хотя здесь такое захолустье, что, может, вскоре мне и надоест всем этим заниматься, тогда я продам эту землю и дом. Философского камня мне точно хватит на безбедную жизнь — и мне, и моим детям. 

У этой ехидны еще и дети есть? Наверное, зубастые и с ножами… Я так сильно думала, как вывернуться из сложившейся ситуации, что даже голова заболела. Больше надо думать, Агата, задачки решать, новую информацию запоминать и умения тренировать! Когда успешно выберусь, то обязательно возьмусь за свое обучение. Вроде ведьма, а вроде ничего полезного и не умею. Если выберусь, эх…

Смерть не страшила, но обидно было до слез. Как бы мне моя жизнь была дорога — и когда с Михалычем к щитку шла, и сейчас. 

— Мышка, мышечка… — просипела я, чувствуя жуткую-жуткую несправедливость, но мышиная мордочка была безразлична. 

— Ничего личного, — дернула плечом мышка, отвела на мгновение свое орудие — узкий нож, этакий крошечный меч.