Пандем - Марина и Сергей Дяченко

…Помнится, сразу после прихода Пандема его объявили антихристом. Соответствующими цитатами из Библии были оклеены все стены, их повторяли и повторяли по телевизору, по радио… В какой-то момент было страшно – казалось, люди, поверившие в скорый конец света, готовы своими руками его приближать…

Кто-то – да, кажется, тот же Алекс Тамилов – заявлял тогда с привычным цинизмом: драки не будет. Эта дрянь Пандем слишком силён; с ним бесполезно воевать – погоди, они попросту включат его в свою картину мира…

И он оказался прав. Что говорил Пандем каждому верующему и сомневающемуся, какие доводы, исторические примеры и цитаты из Библии приводил – Киму неизвестно; тем не менее бури и бунты понемногу стихли, а храмы стояли, как прежде, правда, прихожан стало ощутимо меньше… Потом иерархи всех конфессий каждый своим постановлением признали Пандема полноправным обитателем материального мира – не богом, не чёртом, а чем-то вроде нового Интернета. Кто-то говорил, что Пандем – дело рук человеческих; кто-то конкретизировал – «порождение научно-технического прогресса». Лишь особо непримиримые церковнослужители продолжали свою войну – рутинную, бесконечную, как лента Мёбиуса…

Интересно, а если дикарь сочтёт Пандема своим богом – Пандем сможет ему доказать, что это не так? И станет ли доказывать?

И где граница, за которой дикарь считается не-дикарём?

Ким опомнился. Его свеча догорела уже до половины, а он так и не решил, чего просить у Бога. И просить ли вообще?

Ему вдруг показалось, что в церкви душно. Он неумело перекрестился и вышел во двор; здесь было пусто. В отдалении шумела стройка; спелые вишни покачивались над узкой, старой, вросшей в землю скамейкой.

* * *

– Добрый день, – сказал визитёр. – Здравствуйте, Александра Андреевна.

Александра свирепо улыбнулась. Если бы не Пандем – чёрта с три она согласилась бы беседовать с визитёром именно сегодня, сейчас; она ещё не пришла в себя после Феста, её тревожило душевное состояние Алекса, она не была настроена на разговоры об искусстве, а ведь именно о нём, проклятом, и собирался что-то поведать плечистый, из литых мышц состоящий атлет, явившийся сегодня к ней в гости.

«Он гимнаст».

«Я за него рада».

«Выслушай его, honey».

Визитёр приподнял одну бровь: на лице его было сомнение, адресованное, впрочем, не Александре. На несколько секунд оба – эксперт Тамилова и её гость – застыли, не доведя до конца начатого движения, глядя друг на друга стеклянными глазами; хорошо, что в этот момент в комнате, кроме них, никого не было. Впрочем, и наблюдатель, случись он поблизости, сразу же понял, что оба всего лишь разговаривают с Пандемом.

– Добрый день, – сказала наконец Александра. – Бернард?..

Предварительный обмен любезностями, знакомство и прочее сократилось, благодаря Пандему, до нескольких фраз. Атлет сразу же приступил к сути – предупредив заранее, что ему понадобится пятнадцать минут монолога. Пока он говорил, Александра разглядывала его скуластое загорелое лицо, глаза, большие и печальные, как маслины под дождём, и большой мягкий рот.

«Пан?»

«Не в твоём вкусе».

«Хм…»

– И как мы назовём это новое искусство? – буднично спросила она, когда черноглазый атлет закончил и перевёл дух.

Собеседник, кажется, чуть растерялся. Он ждал какой-то другой реакции; возможно, он хотел, чтобы она удивилась больше.

– Идеи носятся в воздухе, – она сжалилась над ним и чуть улыбнулась. – Нет, я вовсе не хочу сказать, что вас опередили… Если у вас есть работающее устройство – вы первый. Если нет…

Атлет чуть прикусил нижнюю губу и вытащил откуда-то из кармана круглую плоскую коробочку, похожую на старинный CD-плейер.

– Так, – Александра повертела коробочку в руках. – Куда это вставлять?

– Никуда, – черноглазый коротко переговорил с Пандемом, и его замешательство улеглось. – Две нашлёпки на мочки ушей и леденец – под язык…

– Леденец?

– Попробуйте…

Александра заложила за уши пряди жёстких чёрных волос, прилепила к мочкам две металлические шайбочки («Хм… красиво, нет?»). Потом с некоторым сомнением покатала на ладони крупную зелёную таблетку, похожую на фигурный кусок мыла. («Морщишься, как русалка на коровьем пляже… Там закатана прорва ресурсов, жри, пока дают…»)

Леденец был чуть кисловатый. Пощипывал за язык.

– Первая композиция называется «Пробуждение в летний солнечный день в брезентовой палатке», – сказал черноглазый, заметно волнуясь.

– Я готова, – кивнула Александра.

Черноглазый коротко вздохнул.

* * *

Его звали отец Георгий. Он был старше Кима – на пять лет или на двадцать, невозможно было определить. Чёрная борода, короткая и жёсткая, не могла скрыть глубоко ввалившихся аскетичных щёк; прямоугольные дымчатые очки не могли скрыть очень тёмных, очень резких глаз. Впервые встретившись с ним взглядом, Ким с тоской подумал: нет, разговора не получится, не стоит и затевать…

– Хотите вишен, Ким Андреевич?

Пара глянцевых тёмных ягод лежала на узкой и белой, как у женщины, ладони отца Георгия. Странно, что у такого человека такие руки…

– Спасибо, – сказал Ким.

Некоторое время они молча ели.

– Значит, – сказал наконец Ким, – вы все эти десять лет не разговариваете с ним? Совсем?

Священник улыбнулся. Показался сразу на десять лет моложе:

– Не стесняйтесь, Ким Андреевич. Не бойтесь меня обидеть… Вы хотите спросить, считаю ли я, что присутствие Пандема на земле каким-то образом оскорбляет Бога?

– Да.

В наступившей тишине пели птицы. Неподалёку – по другую сторону автострады – квакали лягушки. Шум стройки почти полностью стих.

Всё ещё улыбаясь, отец Георгий покачал головой:

– Ко мне приходили и спрашивали… Спрашивали примерно так: значит, у нас теперь вместо Господа – Пандем? Я спрашивал в ответ: почему? Ну как же, говорили мне. Ведь он всемогущ, как Господь, и всеведущ, как Господь… Значит, он – Бог?

Отец Георгий замолчал.

Снаружи, за церковной оградой, бегали дикие куры – поджарые, в снежно-белом и красно-буром оперении. На ограду с разгону вскочил подросток-кот – куры с воплями кинулись кто куда, некоторые даже пробовали взлететь…

Кот прошуршал травой. Снова стало тихо.

– А вы? – спросил Ким.

– А я в ответ тоже спрашивал: а откуда взялась в этом мире и куда денется после телесной смерти ваша бессмертная душа? И разве есть что-то в этом мире, что может Пандем – и не мог бы, пусть в далёком будущем, человек?

Ким не сразу понял, что он имеет в виду; священник глядел на него торжествующе, будто только что посвятил Кима в великую тайну.