Рубин Карашэхра - Наталья Турчанинова

На уровне чуть выше среднего человеческого роста из грубой кладки стен высовывались когтистые каменные лапы, цепко держащие факелы (на неподготовленного эти зловещие светильники производили сильное впечатление). Эмил усмехнулся и, остановившись возле одной из лап, вынул из когтей погасший факел, зажег от соседнего и поставил на прежнее место. Это была работа Мёдвика — следить, чтобы всегда горел свет, но он иногда забывал о черной винтовой лестнице, ведущей на самый верх башни, а может быть, просто не любил ходить сюда.

Вот и еще один факел еле тлеет…

Эмил толкнул дверь и вошел в большую круглую комнату с одним-единственным окном, заваленную всяким магическим хламом: старинными картами, хрупкими алхимическими колбами и ретортами, свитками с никому не нужными сведениями о том, как вывести саламандру, зажечь незатухающий огонь, слышать мысли летучих мышей, и прочим вздором. К запаху пыли и тления здесь примешивался еще один, едкий и острый, очень знакомый запах.

Носком сапога колдун отбросил глиняный обломок какого-то древнего идола, попавшийся под ноги, и подошел к камину. Кресло, стоящее у самой решетки, уже было занято. Казалось, в нем сидит гигантская летучая мышь, укрытая мятыми кожистыми крыльями.

— Привет, Хорхеус, — поздоровался Эмил, с некоторым отвращением рассматривая гостя.

Крылья зашевелились, из-под них послышалось хриплое покашливание, и в слабом свете стала видна маленькая голова с безгубым ртом, напоминающим клюв. Кер — порождение древнего темного мира. Существо, запутавшееся во времени.

— Приветствую, — проскрипел Хорхеус, повернул голову и уставился на Эмила немигающими глазами, которые из-за полного отсутствия зрачков казались черными дырами на старчески сморщенном лице.

Колдуну стало не по себе. Хотя он видел много странных тварей за свою полудемоническую жизнь, никто из них не вызывал у него такого отвращения, смешанного с легким опасением. Эмил с сожалением взглянул на широко распахнутое окно — опять забыл закрыть, вот… это и влетело сюда.

— Как дела в большом мире? — спросил он насколько можно беззаботнее, соображая, как бы поскорее выпихнуть тварь из своего кресла.

Кер поежился, и острый едкий дух, исходящий от него, стал еще сильнее.

— Еды мало, — прошипел он. — Стало совсем мало. Не знаешь почему?

— Я тебе уже говорил, — сухо ответил Эмил. — Времена изменились. Все стало по-другому.

Кер снова заерзал в кресле, сердито скрипя когтями («Порвет обивку», — раздраженно подумал Эмил).

— Ничего не изменилось! — прокаркал он. — Еще вчера жертвенник был теплым, а сегодня все как будто вымерло. Деревни нет, ничего нет, пустые камни. И ручей, не было никогда там ручья…

Эмил понятия не имел, кто мог возводить жертвенник для этого зануды, а от мысли, что керам приносили жертвы, его всегда передергивало. И уж менее всего его интересовало, чем питается Хорхеус.

— Твоей деревни нет уже несколько веков. Нет жертвенников, нет черных алтарей. Ничего нет.

— Еще вчера, — не слыша его, продолжал бубнить Хорхеус, терзая когтями многострадальное кресло, — я прилетал сюда, и хозяин замка сам угощал меня. Он считал, что я приношу ему удачу. Он был настоящим демоном, Высшей категории. Не то, что ты. Он знал — если меня попросить хорошенько, я могу предсказать будущее. И я предсказывал… И даже говорил правду… иногда.

Существо противно захихикало и горделиво покосилось на задумавшегося Эмила. Кер говорил правду. Его странные пустые глаза видели будущее и прошлое. Видели настолько хорошо, что он мог без труда скользить в тонкой временной материи, не чувствуя разницы между вчера и сегодня.

Подобный союзник мог быть очень полезен. В его маленькой сморщенной голове хранились знания тысячелетней давности, ответы на сотни вопросов, мучивших Эмила. Но омерзительная внешность и дряхлый возраст делали общение с ним невыносимым. Когда Эмил впервые увидел его, с кряхтением протискивающего облезлое тело сквозь приоткрытое окно, то подумал, что сходит с ума. Человеческая часть застыла от ужаса и отвращения, демоническая взвыла от желания вытолкнуть этот облезлый костлявый мешок с крыльями обратно в окно. В итоге колдун остался стоять, наблюдая, как кер плюхнулся на пол и, скребя по полу, сосредоточенно протопал к разожженному камину, угнездился в кресле и принялся скрипучим голосом жаловаться на то, как несовершенен мир.

Его регулярные появления сперва шокировали Эмила. Несколько раз он захлопывал окно прямо перед носом у темного духа, но получалось еще хуже. Назойливая тварь начинала летать вокруг башни, громко стеная, хлопая крыльями, словно вестник смерти, и пугала до нервного столбняка слуг и Мёдвика. Поэтому пришлось запускать его внутрь. В конце концов Эмил привык к Хорхеусу, как привык ко многим странностям замка. А в человеческой половине его души периодически вспыхивала жалость к бесполезному, выжившему из ума от старости существу.

Эмил читал, что раньше, до катастрофы, керов — духов смерти — было много, за свои способности видеть будущее они очень ценились демонами. А потом, после победы людей и ангелов, все они куда-то пропали. «Ушли в прошлое, — думал Эмил. — В те времена, когда их боялись и почитали. Остался только этот…»

— Где твой отец, Эмил? — услышал он вдруг скрипучий голос Хорхеуса и вздрогнул.

— Умер. Давно, — нехотя ответил колдун.

— Нет! — Кер закрутил головой, вытягивая тонкую шею. — Я говорю о твоем настоящем отце. Ведь он был демоном?

— Нет, — возразил Эмил, начиная раздражаться от неуместных вопросов. — Он был полудемоном, таким же, как я.

— А я знаю, где он, — Хорхеус приподнялся, стараясь вытянуть шею поближе к уху колдуна. — Я его видел.

— Ничего ты не видел. — Эмил снова почувствовал странное стеснение в груди, как было всегда, когда он слышал что-либо о своем отце.

— Видел-видел! — Тварь возбужденно зашевелилась в кресле. — И, если ты отдашь мне своего мальчишку, я расскажу тебе…

— Выживший из ума врун, — лениво сказал Эмил. — Ничего ты не получишь. И вообще, убирайся, ты мне надоел!

— Ты жадный, никуда не годный демон, — заныл Хорхеус. — У тебя здесь столько еды, а ты ни разу не угостил меня. У тебя даже жалкой дохлой крысы не допросишься. Прежний хозяин не был таким жадным. Он никогда…

— Убирайся, — чувствуя, что нудный разговор начинается сначала, Эмил тряхнул спинку кресла. — Давай, выметайся.

Хорхеус уцепился когтями за подлокотники и заголосил:

— Нет, не выгоняй меня! Там так холодно! Знаешь, кто я такой?!!

— Старый болтун, — подняв кресло, Эмил нес его к окну с твердым намерением вышвырнуть из башни надоевшего гостя.

— Нет! Подожди! Я тебе скажу! Я — проводник. Все мы были проводниками. Демона трудно убить, но если он умирал на поверхности, мы относили его тяжелую черную душу вниз. Мы прилетали и за людьми, если при жизни они были подобны демонам.