Перелом - Сергей Альбертович Протасов

вышедшую из пролива шхуну береговой охраны порта уже передали пакет со штабной корреспонденцией и своими новыми радиопозывными и ночными опознавательными знаками, чтобы в случае чего не угодить под дружественный огонь. Посланный к ней эсминец принял взамен рапорт коменданта опорного пункта о событиях последних дней в этом районе, который сразу передали Йессену на «Ушакова».

К этому времени тревожившие всех сигналы со станции типа «Маркони» начали явно удаляться. С поста на горе, контролировавшего более 25 миль водного пространства в округе, никого, кроме штатного дозора на юге не видели. Похоже, встреча с серьезным противником как минимум откладывалась, исходя из чего, заходить в сам порт не стали.

Броненосцы, не снижая хода, повернули прямо на Ханхынман, а два эсминца резво пробежались до маячивших на юге дымов, принадлежавших, как выяснилось, авизо, опознанному как «Яэяма», и однотрубному двухмачтовому пароходу. Те быстро отошли к юго-востоку, немного постреляв для порядка, а миноносцы вернулись к своему отряду.

Несмотря на максимальную спешку, только почти на закате впереди снова показались дымы скучившихся под берегом транспортов. Эсминцы опять двинулись вперед на разведку. Броненосцы поспешали за ними на пределе возможности машин. Скоро с миноносцев сообщили, что эти дымы поднимаются над японскими судами, плотно стоявшими в южном углу залива Ханхынман, недалеко от устья впадавшей в него реки. Поскольку во время всего перехода от бухты Ивон-Пакчи броненосцы поочередно глушили своими станциями любые передатчики, наш визит вполне мог оказаться сюрпризом для всех, кто там находился. По крайней мере, никакой встречи организовано не было.

Эсминцам и обоим малым броненосцам удалось подойти на четыре мили, прежде чем был получен запрос позывного прожектором. В ответ Иессен повернул на юг, открыв огонь правым бортом с обоих броненосцев из всех калибров. Подходить ближе к берегу не стали, отправив Андржиевского полным ходом к Гензану для разведки, а при необходимости и организации встречного траления. Солнце уже клонилось к горизонту, а нашему авангарду добраться до входных гензанских фарватеров было бы желательно еще до наступления полной темноты. В случае если эсминцам не удастся связаться с силами обороны порта, точку рандеву с ними назначили в десяти милях восточнее северного входного мыса обширного внешнего рейда Гензана.

После ухода миноносцев пристреляться по неподвижным целям, хорошо видимым на фоне заката, удалось достаточно быстро. Но эффективным этот неторопливый обстрел быть никак не мог. Помимо того что закатное солнце светило прямо в глаза, на такой дальности десятидюймовки «Апраксина» из-за износа били не точно, а «Ушаков» пытался экономить и использовал остатки чугунных снарядов, стреляя неполными зарядами, что тоже отрицательно влияло на кучность падения залпов. По новым, уточненным таблицам стрельбы для ослабленных зарядов дистанция являлась предельной. Огонь же стодвадцаток с обоих броненосцев оставался нечастым и носил скорее демонстрационный характер.

Явных результатов обстрела в виде взрывов судов или хотя бы пожаров ни с «Ушакова», ни с «Апраксина» не наблюдали, но вызвать на себя ответный огонь береговых батарей с островка Хуа-до и заросшего лесом склона у южной оконечности залива удалось. Там обнаружились пушки калибром не менее шести дюймов. Вполне возможно, даже современные скорострелки, поскольку явно с большим запасом доставали до куцей броненосной колонны. Но они тоже не слишком преуспели в поражении своих целей, раз за разом давая большие перелеты. Восточная часть горизонта уже заметно темнела.

Сам залив и примыкавшую к острову Хуа-до часть его пологого западного берега, где среди полей были видны какие-то навесы или сараи, удалось рассмотреть достаточно хорошо. Но что творится в южной части залива, за сплошной стеной пароходных корпусов и частоколом мачт и грузовых стрел, окутанных дымом из труб, было не видно. Сосчитать количество судов тоже не удалось. Никаких больших военных кораблей ни у входа в бухту, ни в ней самой обнаружено не было, только вооруженный брандвахтенный пароход, также отстреливавшийся.

Ввязываться в затяжной бой с батареями не стали. Добившись главных целей – обнаружение транспортов и разведка береговой обороны, – Йессен приказал развернуться на восток и увеличить дистанцию, имитируя начало отхода к Владивостоку, едва японские пушки показали свои позиции. При этом все так же усердно мешали телеграфированию.

Уже совсем в сумерках, когда берег окончательно пропал из вида, повернули на юг. К этому времени на юго-западных румбах разглядели далекую сигнализацию прожектором по облакам. Это был условный сигнал от эсминцев, благополучно встретившихся с гензанскими дозорными судами, означавший, что можно двигаться сразу к входу на северный фарватер, отмеченному на имевшихся картах. Взятые в Посьете лоцманы эту дорогу знали прекрасно и брались провести отряд даже ночью.

Едва развернувшись на довольно хорошо различимый сигнал, услышали стрельбу впереди, постепенно смещавшуюся на левый борт и вскоре стихшую. Поскольку никаких оговоренных сигналов тревоги за этим не последовало, продолжили движение новым курсом. Туда, где каждые полчаса взлетали в небо осветительные ракеты и повторялись сигналы прожектором. На фоне этих отсветов пока еще далекого света более-менее просматривался только узкий сектор прямо по курсу, в то время как со всех остальных сторон тьма казалась только гуще.

Ход снизили, чтобы не было бурунов. В топках котлов тоже работали очень аккуратно, боясь выдать себя искрами из труб. Опасались внезапного нападения, так что пушки держали заряженными. Все, кто находился на верхних постах, вглядывались в ночь, ища встречающий тральный караван. Эсминцы должны были обеспечить прикрытие, но держаться мористее, чтобы ненароком не нарваться на снаряды со своих же подопечных.

Как тральщики дадут знать о себе, никто не имел ни малейшего представления. Никаких гензанских позывных или опознавательных сигналов не знали. Показывать же свои просто так в темноту опасались, не зная, чем вызвана недавняя перестрелка. Так приблизились по счислению на три мили к северному входному мысу, уже собираясь вызвать Гензан по радио, но в этот момент сигнальщики разглядели за кормой «Апраксина» опознавательный «Безупречного», переданный фонарем. На него сразу же ответили, и скоро оттуда показались две низкие тени, опознанные как наши эсминцы.

От них узнали, что, связавшись через дозорные суда с береговой охраной Гензана и выяснив, что японцев днем возле него не видели, миноносцы двинулись обратно, но восточнее острова Ун-до обнаружили и отогнали подозрительный пароход. Преследуя его, «Бодрый» ушел в направлении Ивона, а «Грозный» и «Громкий» остались в районе рандеву, обеспечивая дальнее прикрытие.

Маневрируя на малых ходах, миноносцы осматривали предполагаемый маршрут подхода Йессена, при этом рискуя угодить под обстрел со своих кораблей, так как периодически пускаемые с берега осветительные ракеты давали светлые дорожки на воде, в которых иногда был виден силуэт. Но скоро в их