Шпион, пришедший с холода - Джон Ле Карре

Фидлер сделал паузу, потом спокойно продолжал:

– Мундт – Римек – Лимас, такова была цепочка. К азам техники международного шпионажа принадлежит правило оставлять по возможности каждое звено такой цепочки в неведении о наличии остальных. Поэтому Лимас не лжет, когда утверждает, что ничего не знает о предательстве Мундта, – это всего лишь еще одно доказательство хорошей страховки его лондонских хозяев.

Вам также известно, с какими исключительными предосторожностями проводилась операция под кодовым названием «Роллинг Стоун», известно, что Лимас имел весьма смутное представление о деятельности разведывательного подразделения под руководством Петера Гийома, занимавшегося якобы экономической ситуацией в нашем государстве, – подразделения, тем не менее почему-то подключенного к засекреченной операции «Роллинг Стоун». Позвольте напомнить вам, что Петер Гийом был в числе офицеров британской контрразведки, расследовавших деятельность Мундта в Англии.

Молодой член трибунала перестал писать и, сурово глядя на Фидлера холодными, широко раскрытыми глазами, спросил:

– Если Римек был агентом Мундта, то зачем же Мундт его ликвидировал?

– У него не было иного выбора. Римек попал под подозрение. Его предала слишком болтливая любовница. Мундт велел Римеку бежать, а сам приказал застрелить его. Таким образом опасность разоблачения была устранена. Потом Мундт ликвидировал и любовницу Римека.

Хочу коротко остановиться на технике, применявшейся Мундтом. После его возвращения из Англии в 1959 году британская разведка настроилась на затяжную игру и не стала давить на него. Однако согласие Мундта сотрудничать с ними нуждалось в подтверждении, поэтому они дали ему инструкции и стали ждать, готовые платить деньги в надежде на большую удачу. В то время Мундт еще не занимал высокого поста ни в госбезопасности, ни в партии, но знал он, конечно, немало и начал докладывать обо всем, что знал. Разумеется, он не имел возможности поддерживать с англичанами постоянный контакт. Следует предположить, что он встречался с ними в Западном Берлине, во время коротких поездок в Скандинавию и прочее – встречался и докладывал обо всем. Англичане, конечно, были очень осторожны, оно и понятно. Они, тщательно взвешивали полученную информацию и сличали ее с другими источниками, а главное, они боялись с его стороны двойной игры. Но постепенно они начали понимать, что напали на золотую жилу. Мундт занялся своей предательской деятельностью с той методичностью и эффективностью, которые нам всем хорошо известны. Сначала – это мое предположение, но предположение, основанное на длительном опыте работы и на показаниях Лимаса, – первые несколько месяцев они не решались создать агентурную сеть, которая включала бы в себя Мундта. Они предоставили ему охотиться в одиночку. Они создавали ему необходимые условия, платили и инструктировали вне связи со своей берлинской резидентурой. Они организовали в Лондоне под руководством Петера Гийома (ибо это он завербовал Мундта) небольшой полуподпольный отдел, функции которого – за исключением нескольких лиц – были не известны никому даже в самом Цирке. Они платили Мундту по специальной системе в рамках операции «Роллинг Стоун» и, без сомнения, относились к поставляемой им информации с величайшей осмотрительностью. Как видите, это полностью объясняет утверждения Лимаса о том, что он ничего не знал об этой роли Мундта, хотя – и теперь нам это ясно – Лимас не только сам платил Мундту, но и в конце концов получал от него через Римека разведывательную информацию для передачи в Лондон.

К концу 1959 года Мундт сообщил своим лондонским хозяевам, что ему удалось найти среди членов Президиума человека, который будет действовать как связной. Этим человеком был Карл Римек.

Как Мундт вышел на Римека? Как сумел вступить с ним в контакт и выявить его склонность к сотрудничеству? Здесь нельзя упускать из виду исключительно высокое положение, занимаемое Мундтом: он имел доступ ко всем секретным досье, имел возможность прослушивать телефонные разговоры, перлюстрировать письма, вести наблюдение, он имел неоспоримое право допрашивать кого угодно, заранее узнав всю подноготную допрашиваемого. А главное, он был в состоянии мгновенно усыпить любые подозрения, обратив против интересов народа, – голос Фидлера дрожал от ненависти, – то оружие, которое было выковано для защиты трудящихся.

Легко вернувшись к прежнему деловитому тону, Фидлер продолжал:

– Теперь вам понятно, что сделал Лондон. По-прежнему держа работу Мундта под покровом глубочайшей тайны, они воспользовались вербовкой Римека для того, чтобы осуществлять прямой контакт между Мундтом и своей берлинской резидентурой. Вот в чем смысл сотрудничества Римека с Де Йонгом и Лимасом. Именно так нам следует расценивать показания Лимаса и подойти к вопросу о предательстве Мундта. – Он обернулся и, глядя прямо в лицо Мундта, воскликнул; – Вот он предатель! Вот он убийца! Вот человек, посягнувший на свой народ!

Я практически закончил свое выступление. Добавлю только одно. Мундт завоевал себе репутацию преданного и проницательного защитника интересов трудящихся и заставил навеки умолкнуть всех тех, кто мог раскрыть его тайну. Он убивал от имени трудящихся лишь для того, чтобы спасти от разоблачения свою фашистскую, изменническую деятельность и продвинуть собственную карьеру. Невозможно представить себе преступление более чудовищное. Вот почему он, сделавший все возможное, чтобы защитить от подозрений Карла Римека – эти подозрения нарастали постоянно, – в конце концов приказал застрелить его на глазах у всех. Вот почему он распорядился устранить и любовницу Римека. Когда вы будете докладывать свои выводы Президиуму, не бойтесь раскрыть зверскую сущность этого человека. Для Ганса Дитера Мундта слишком мягок даже смертный приговор.

Председатель трибунала обратилась к человечку, сидевшему напротив Фидлера:

– Товарищ Карден, вы представляете интересы товарища Мундта. У вас есть вопросы к свидетелю?

– Да-да, разумеется, в свое время, – ответил тот, деловито поднимаясь со стула и поправляя за ушами дужки очков в золотой оправе. Вид у него был благодушный и чуть простоватый, волосы седые.

– Позиция товарища Мундта, – начал он мягким голосом с довольно приятными модуляциями, – заключается в том, что Лимас лжет, а товарищ Фидлер, по злому умыслу или просто вследствие злосчастной ошибки оказался втянут в заговор, направленный на ослабление работы органов, стоящих на страже интересов нашего социалистического государства. Мы не оспариваем того факта, что Карл Римек был английским шпионом, – это доказано. Но мы оспариваем утверждение, будто товарищ Мундт сотрудничал с ним и принимал денежные вознаграждения за свою измену. Мы находим, что данное обвинение не подкреплено объективными доказательствами и что товарищ Фидлер ослеплен своим политическим честолюбием и потерял способность мыслить здраво. Мы утверждаем, что Лимас с момента его возвращения из Берлина в Лондон жил по написанному для него сценарию, что он симулировал быстрое падение, погружение в пьянство и долги, что он на виду у всех напал на торговца, а также постоянно демонстрировал свои антиамериканские настроения единственно с целью привлечь к себе внимание Отдела. Мы утверждаем, что британская секретная служба намеренно окружила товарища Мундта сетью свидетельств, которые внешне выглядят как изобличающие его улики: счета в иностранных банках, снятие денег, по времени совпадающее с пребыванием товарища Мундта в той или иной стране, якобы случайные высказывания Петера Гийома, о которых нам известно лишь со слов Лимаса, тайная встреча Контролера с Римеком, на которой обсуждались вопросы, оставшиеся неизвестными Лимасу, – все это создает цепь фиктивных доказательств, и товарищ Фидлер, с амбициями которого не зря считались англичане, принял эти доказательства за подлинные и тем самым стал участником чудовищного заговора, имеющего целью уничтожить – уничтожить физически, ибо сейчас на карту поставлена жизнь товарища Мундта, – одного из самых активных защитников интересов народа.