Тёмные времена. Наследники Александра Невского - Илья Куликов

Выбор пал на дочерей или родственниц короля Галицкого Льва далеко не случайно, так как и Алексей, и Дмитрий понимали, что если и осталась на Руси ещё хоть одна могучая сила, то это потомки Даниила Галицкого. Если объединить бы Александровичей и Данииловичей в один могучий союз, то не будет им равных на Руси.

Дмитрий Александрович тяжело переживал ссору со своими братьями. Конечно, он понимал, что с Василием ему больше никогда не помириться, а вот с Андреем ещё не всё было потеряно.

Был у Дмитрия и ещё один ближник, человек не великого ума, а скорее наоборот. Звали этого человека Вадим Всевластович. Единственной заслугой Вадима было то, что он был первым переславцем, с которым познакомился Дмитрий, когда прибыл сюда из Новгорода. Сложно сказать, что нашёл в нем переславльский князь и за что приблизил к себе. Вадим вставал с постели поздно, к воинским потехам относился с презрением, зато был страшный любитель пображничать.

После того как Дмитрий отправил Алексея в Галич к королю Льву, он позвал к себе в палаты Вадима Всевластовича. Дмитрий достаточно долго ждал своего друга, пока его добудятся и приведут к нему. При встрече Вадим Всевластович и Дмитрий обнялись.

– Ты всё спишь, мой друг? – спросил Дмитрий у Вадима.

– Да, я сплю, князь, и ничуть этого не стыжусь, поскольку у меня слабое здоровье. И к тому же вчера я много мёда хмельного выпил.

– Вадим, я тебя позвал, чтобы рассказать о радостном решении своём. Я отправил Лешку Перо в Галич, чтобы он сосватал мне невесту.

– Глупо, князь, как глупо! Ты лучше бы не в Галиче невесту искал, а у нас здесь в окрестностях. Мало ли княжон из младших ветвей Рюриковичей есть?

– Ну ты, Вадим, не всё в политике понимаешь. Давай лучше выпьем мёду хмельного, чтобы дело это гладко прошло.

– Вот это доброе решение! А не боишься, что в Галиче тебе откажут?

– Быть такого не может! Я сын Александра Невского!

– Ну, тогда можно и мёду хмельного испить. Ты меня лучше боярством награди, князь. Верой и правдой служу тебе не первый год, а до сих пор и клочка земли за службу не получил.

– Пойми, Вадим, землёй я могу наградить тебя за заслуги перед Отечеством, а не за дружбу!

– Но все-таки сделай меня боярином! Князь ты или не князь?

Когда Вадим начинал эти разговоры, то Дмитрий и не знал, что сказать. Конечно, князь не раз думал сделать своего дружка боярином, но очень боялся, что вмешается его дядя Ярослав и принудит забрать у него землю. Это могло испортить их дружбу. Зато подарками Вадим был просто избалован.

– Послушай, князь, я кое-что придумал, как тебе сделать меня боярином без воинских заслуг! Сосватай мне тоже невесту из рода Рюрика. Ну, можно хоть захудалую.

– В роду Рюрика нет, мой друг, захудалых невест, – сказал Дмитрий, делая большой глоток хмельного мёда, – но идея хорошая. Если я сам попрошу, то, может, и выдадут кого за тебя.

– Попроси, князь, а то видишь, как маюсь я без боярства. А с ней и боярином ты меня сделать сможешь.

– Ох, не знаю, Вадим. А зачем тебе боярином становиться? Ты и так живёшь неплохо.

– Я, князь Дмитрий, тоже чувство достоинства имею и гордость свою. Вот и боярство хочу. Ну чем я хуже тех, кто с тобой на Раковор ходил? Я просто болезный и очень большой трус, зато я всегда весёлый и люблю мёд хмельной! А ещё до девок охоч!

Иногда Дмитрию было с ним мерзко, но князь не знал, как отогнать своего верного друга, с которым последнее время он всё чаще и чаще бражничал. Дмитрий словно чувствовал некую ответственность перед этим человеком и поэтому не хотел отослать его от себя.

Наместник Новгородский Юрий Андреевич после похорон посадника Михаила Фёдоровича должен был назначить нового. Иначе его выберет вече. Выбирать посадника было всегда дело тонкое. За место это боролись два человека – Павша Ананьевич и Михаил Мишин.

Юрий Андреевич не стал противиться боярам новгородским и согласился назначить посадником их ставленника Павшу Ананьевича. Дела государственные мало волновали его, и он спокойно жил в Городище. У Юрия был один секрет, о котором знали почти все, но делали вид, что не замечают.

При дворе наместника Юрия появилась литовка, язычница, и пленила красотой своей наместника Новгорода. Юрий Андреевич забыл обо всём и только о ней и думал, проводя время не за государственными делами, а в общении с ней, предаваясь любовным утехам.

Новый посадник Павша Ананьевич пришёл, как положено, к наместнику, чтобы держать совет по делам государственным.

– Доброго здоровья тебе, князь, – обратился уже седой посадник Павша Ананьевич к Юрию, который сидел перед ним полуголым и явно во хмелю.

Литовка, настоящее имя которой никто не знал, а величали её все Ядвигой, была и вовсе раздетой. Павша Ананьевич отвёл глаза.

– Что стоишь, старик, присаживайся. Мы тут как раз вино заморское пьём. Присоединяйся к нам. С назначением тебя на должность почётную!

Ядвига бесстыдно встала, и, увидев, что посадник покраснел, дьявольски расхохоталась.

– А он… мене… смусяться!

Павша Ананьевич был человеком высоких моральных принципов и к тому же глубоко верующим. Подобное поведение этой срамницы он иначе как с осуждением воспринять не мог.

– Князь, я пришёл к тебе по делу государственному, как к наместнику Новгорода, и дела вести в присутствии этой срамницы не могу.

– А… я… его… полюбича… – снова смеясь, сказала литовка, наполняя кубок вина князю Юрию, – мы вообща… занематы… Пшшшшол старыкх…

– Что, не слышал, что тебе госпожа Ядвига сказала? Некогда мне. Дела государственные и подождать могут.

Павша Ананьевич поклонился наместнику и вышел из палат. Глубоко был поражён он наместником и этой срамницей, неизвестно откуда взявшейся и околдовавшей Юрия Андреевича. Конечно, Павша Ананьевич понимал, что после бесславного поведения на поле битвы под Раковором князь Юрий Андреевич мог измениться, но в то, что пьянство и разврат отравили душу его, он не хотел верить.

Павша Ананьевич раньше не занимался политикой и был просто уважаемым человеком, посвятившим жизнь промыслам, а не торговле. Всегда для него Рюриковичи были какими-то недосягаемыми и святыми. То, что он увидел, глубоко разочаровало его.

Между тем князь Юрий Андреевич и Ядвига залились смехом.

– Ты замем… посадика эетга дерззись. Самь прав как княнсььь.

– Не дозволено мне, я всего лишь наместник, а князь я в вотчине отца своего, в Суздале. Здесь я дядей своим Ярославом временно посажен править.

– Надоелсьь, ты нэ княсььь. Хочу тэрым.

– Какой тебе люб?

– Марткыыынича.

– Не могу, не волен я у боярина Марткинича терем забрать, после пожара срубленный. Связан я в правах своих. Не могу.