Босс, я, кажется, рожаю! - Чарли Маар

- Именно такой ответ я хотел услышать, парень. Именно такой.

Войдя в смежную комнату, мы прикрыли за собой дверь и стали ждать появления Козлова.

- Ты сделал то, что я просил?

Мир кивнул.

- Значит, он там?

- Сразу туда поехал. Хотя сначала рвался сюда. Кажется, он был готов прибить Козлова и без нашей помощи. Но я убедил его, что мы сами справимся. Думаешь, Козлов-Николаев приедет один?

Я пожал плечами.

- Наверняка со своими охранниками-шакалами. Но ты же видел, что тут у Ригермана система похлеще, чем у Пентагона. Отсюда без его непосредственного разрешения даже не выпустят, хоть умоляй.

- Ты говорил со своей Мией?

- Да, перед твоим приездом.

Когда зарыдала в трубку, я готов был все бросить, и мчаться на всех парах к ней и нашему сыну, чтобы успокоить, чтобы сказать, наконец, в глаза, как сильно люблю их. Чтобы целовать ее так много и так отчаянно, как я мечтал долгие месяцы. Я понимал, что делать этого не стоит, но и игнорировать рыдания любимой женщины тоже не мог. Она плакала из-за меня. Потому что любила, потому что боялась за мою жизнь.

- И как она?

- Убить меня хочет.

Брат хмыкнул.

- Хочет убить – значит, любит, - поржал он. – Плохо было бы, если бы она вообще никак не отреагировала на происходящее.

- Напомнила, что я обещал нарисовать портер. Ее и Вити.

Дамир скептически выгнул бровь. Брат прекрасно знал о моем великом таланте к рисованию. Мои картины еще в школе выглядели так, будто кто-то просто засунул пятку в банку с краской, причем левую, а потом просто хаотично мазал ею по листу бумаги.

- Ты же обещал как Дамир. Можешь… свалить все на меня… Я никогда не откажусь от работы. Тем более в качестве подарка для членов своей семьи.

- Раз уж я обещал, то мне и выполнять. Так что тебе придется стать моим учителем, брат.

Мир закашлялся так сильно, что я не смог понять – это из-за легкого отравления дымом или же его столь впечатлила моя просьба?

- Ни за что! – гаркнул он, отдышавшись. – Ты – хреновый ученик! Я с детства помню. Не думай, что я забыл. Такое не забывается! Гусь быстрей научится рисовать, чем ты!

Нашу шуточную перепалку, которая помогла слегка отвлечься от ситуации, прервал громкий хлопок двери и следом прозвучавший голос. Его мы оба узнали сразу же…

- А ты не изменился, Михаил! Разве что морщин стало чуть больше.

Хорошо, что стены позволяли отчетливо слышать диалог между мужчинами. Даже напрягать слух не приходилось.

- Значит, живой…

- Целехонький, как видишь! Рад меня видеть?

- Не побоялся приехать, Николаев? Не побоялся обнаружить себя? И это учитывая все то, что я про тебя знаю?

- А что ты знаешь? – удивился Козлов. Уверен, что притворно. Ухмылочку на его лице в этот момент я тоже прекрасно представлял.

- Да хотя бы то, что ты убил своего отца.

- О, и у тебя наверняка имеются все необходимые доказательства этому?

- А они нужны? Мы оба знаем, что это правда, - голос Михаила был спокойным и холодным, и не выдавал напряжения.

- Кому нужна правда? Честность? Сострадание? Пощада? Все эти слова – удел слабаков. Сильные выбирают другую дорогу. Этому меня научили вы с Кирсановым. К тому же, теперь я – Козлов, а не Николаев. И доказательств обратному у тебя тоже нет, Ригерман. Да, в прочем, мне плевать, что у тебя там есть… Для меня отныне ты – мелкая рыбешка. Однажды вы с Кирсановым не пощадили меня. Настал мой черед быть беспощадным.

Мы с Дамиром напряглись, когда речь зашла о нашем отце. О нем у нас сохранились только светлые воспоминания, и я знаю, что брату, как и мне, не хотелось бы сейчас узнать об Андрее Кирсанове что-то нелицеприятное, что растопчет память о нем, как об ответственном, любящем, сильном и гордом человеке.

После речи Козлова Ригерман неожиданно зашелся в приступе смеха.

- Не пощадили? – выплюнул он. – Мы за этим и поехали к тебе на следующий день, после того, как ты, не став слушать нас до конца, ушел из кабинета. Обсудив все хорошенько, мы с Андреем все же решили дать тебе шанс: предложить хороший проект, который тебе нужно было вести под надзором одного из наших специалистов, и не отбирать квартиру, позволив тебе и твоему больному на тот момент отцу спокойно жить. Вот только когда мы приехали, тебя там не было, зато был труп твоего отца…

- Ты лжешь! – заорал Козлов. – Ничего вы не планировали мне предлагать!

- Планировали. Но ты сам выбрал свою судьбу. И я сомневаюсь, что из этого выбора получилось что-либо хорошее, - Ригерман бил на поражение.

- А вот в этом можешь не сомневаться.

Мы услышали небольшой хлопок, будто стопка бумаг ударилась о поверхность стола.

- Что это?

- Тебе подарочек. У меня был доступ к вашим договорам и счетам с Русланом Кирсановым. Взгляни. Там – все. Через них я вышел на список твоих клиентов и партнеров. А потом слил информацию конкурентам. Твои акции теперь ничего не стоят, потому что на рынке все твои клиенты вместе с партнерами перекуплены другими компаниями. Тебе и за много лет не разобраться со всем этим дерьмом! Ты теперь банкрот, Ригерман. Целую жизнь мечтал это сказать! – Козлов удовлетворенно засмеялся. – Пять минут назад о падении акции было объявлено на мировых рынках. Пока ты тут сидишь и ни о чем не подозреваешь – мир вокруг тебя рушится, Ригерман. Как тебе мой подарок к похоронам дочери?

- Дочери? У меня нет никакой… - играл свою роль Михаил.

- Ах да… Забыл тебе сообщить самое главное… У тебя все-таки есть дочь. Снежана Кирсанова. Слышал о такой? Да-да.