Последняя миля - Дэвид Бальдаччи

Очевидно, ощутив его колебания, Лайза добавила:

– Это на самом деле не займет много времени.

Декер открыл дверь. Она стояла за порогом, держа по бутылке пива в обеих руках. Поглядев на них, Декер поднял глаза на женщину.

– Я на диете.

– Потому-то я и взяла легкое. Всего девятнадцать калорий. После сегодняшнего дня тебе, наверное, нужны углеводы.

Сев, они принялись потягивать пиво.

– Ну? – без обиняков спросил Декер.

– Как-то у нас с самого начала не заладилось.

– Это хорошо, – он передернул плечами.

– По-моему, быть откровенным и честным – лучшая политика.

– Лады.

– Так что вот мое откровенное и честное заявление. Я приняла решение вступить в команду только после того, как Богарт сказал мне о тебе.

Снова отхлебнув пива, Декер развалился в кресле, прислушиваясь к шуму дождя за окном.

– А почему сообщение Богарта обо мне стало решающим фактором?

– Пойми меня правильно, я была искренне заинтересована в предложении Росса. Оно звучало увлекательно, а в своей области я сделала практически все, что могла. И я люблю хвататься за новые возможности. Я – классический образчик человека, превосходящего ожидания, – типа А. Единственный ребенок, родители оба ученые, души в нем не чают. Была отличницей в каждом классе. А еще была стайером в колледже в Стэнфорде, прежде чем перешла в Колумбийский.

– Впечатляет. Но не дает ответа на мой вопрос.

– Я вовсе не собиралась хвастаться. Факт в том, что как раз ты побудил меня вступить в команду, когда позвонил Росс.

– Ты упоминала что-то подобное при первом знакомстве.

– Знаю.

– И параллели между моим делом и делом Мелвина. Ты думала, что расследование этого дела может быть занимательным.

– Именно так.

– А я сказал, что мои когнитивные аномалии тут совершенно ни при чем. И что в деле Мелвина цель – установить его вину или невиновность.

Дэвенпорт отхлебнула пива.

– А я сказала, что мы упускаем ценную возможность.

– Понимаю, но какую именно?

– Я хотела посмотреть, позволишь ли ты включить тебя в профессиональные исследования. Тот факт, что ты обратил свои уникальные ментальные способности на борьбу с преступностью, только подчеркивает твою уникальность. Я думала, из этого получилась бы восхитительно захватывающая статья, а то и книга. Может, даже стала бы бестселлером, – искусительно добавила она.

Декер допил свое пиво.

– Я не питаю к этому ни малейшего интереса.

– Как я и поняла в первые же пять минут знакомства с тобой, – смиренно произнесла она.

– Ну, и к чему же ты пришла?

– Я уже сказала тебе: я тут до самого конца. Я отдам тебе все, что смогу, чтобы распутать это дело.

– Почему?

Лайза хотела было что-то сказать, но вдруг замялась, надорвав этикетку бутылки.

– Я могла бы дать тебе стандартный профессиональный ответ, по большей части состоящий из наукообразной галиматьи. А могла бы выложить правду.

– Предпочту последнее.

Подавшись вперед, она впервые посмотрела прямо на него.

– Дело в казни. То, как умер этот человек. Я не собираюсь вдаваться в «за» и «против» высшей меры. Но Мелвин Марс невиновен, а его едва не казнили. Сколько еще невинных людей предали смерти?

– Как я уже говорил, и одного много, – отрезал Декер. – Так почему же ты явилась сюда сегодня вечером?

– Как я и говорила, у нас не заладилось с самого начала. Пойми меня правильно, это все моя вина. Я только хотела все уладить, прежде чем двигаться дальше и довести это дело до конца.

– Ладно, считай, что все путем.

– Вот так просто? – блекло усмехнулась она.

– Вот так просто. Но завтра нас ждет новый день.

Дэвенпорт кивнула, уразумев, что он имеет в виду.

– Наверное, все мы должны себя проявлять. Каждый день.

– Именно так я всегда это и воспринимал. – Декер приподнял бутылку. – Спасибо за легкое пиво.

– Спасибо, что выслушал. – Она встала. Повернулась было, чтобы уйти, но оглянулась. – Росс рассказал мне о твоей семье. Искренне сожалею, Амос. Очень-очень.

Декер поглядел на нее, но не отозвался ни словом.

– Насколько трудно никогда ничего не забывать? – Выражение лица Дэвенпорт было печальным под стать ее голосу.

– Труднее, чем можешь себе представить.

Она ушла.

Отставив бутылку, Декер подошел к окну, за которым уже лило как из ведра.

Он позволил экрану своей безупречной памяти отобразить встречу с Реджиной Монтгомери.

Часы «Картье».

Три коробки «Нейман Маркус».

Две коробки «Шанель».

Две «Сакс».

Две «Бергдорф Гудман».

Одна «Джимми Чу».

И еще сумочка «Эрмес».

Достав компьютер, он зашел на интернет-сайт каждой из этих фирм, нашел виденные предметы и оценил их.

Мысленно подбил итог.

«Сорок четыре тысячи долларов с мелочью».

Одна лишь сумочка «Эрмес» потянула свыше девятнадцати тысяч. Часы – еще четырнадцать тысяч. «Джимми Чу» – еще штука.

Декер покачал головой.

Чтобы носить мелочи, узнавать время и облачать ноги – всего сорок четыре тысячи баксов.

Но это поведало ему, что у того, кто за этим стоит, карманы глубокие. Очевидно, Реджина Монтгомери ожидала куда большего притока денег.

Грандиозное воздаяние за каторжную жизнь с Чарльзом Монтгомери.

Вот только ей не довелось им насладиться, не так ли? Как только Чарльз умер, Реджина стала обузой. Это было жестоко. Бессердечно.

Ничего другого от людей, позволивших невинному человеку гнить в тюрьме два десятка лет, Декер и не ожидал.

Раздевшись, он забрался в постель.

Они покорпели над этим делом уже порядком, и Амос отчаянно боялся, что тем ничтожным прогрессом, которого они добились, все и ограничится.

Гимнастический зальчик был невелик, всего с одним тредбаном, стеллажом пыльных гантелей, архаичным велотренажером и одиноким медболом.

Декер походил на тредбане, слегка увеличивая темп каждые пару минут. Шагая, он смотрел телевизор, привинченный к стене.

Как раз шли новости, и передовицей шла казнь Чарльза Монтгомери, а за ней гибель его жены при взрыве дома.