В сердце Сумрачного царства - Марина Орлова

– Вы ошибаетесь, – вспыхнула я негодованием.

– Неужели? Ну, исправь меня, в таком случае, где я буду не права. Скажи-ка, прелесть моя, «достойный мужчина» в лице твоего ненаглядного красавчика принца, признавался тебе в любви? Можешь не отвечать, я и так знаю, что да, – позволили мне промолчать, заметив, как я упрямо поджала губы. – Могу я знать, когда это произошло?

– В день моего совершеннолетия, – нехотя призналась я.

– Как романтично, – издевательски засмеялась она. – Ну, да ладно. А теперь, Софи, скажи, сколько женщин перебывало в его постели после того признания? Можешь посчитать, но, я сбилась со счета уже на третьем десятке. И это только за два последних года.

– Он мужчина, – произнесла я то, чем успокаивала себя все эти годы. То, чему меня учили родители.

– А я женщина, но давай отойдем от очевидных истин, – небрежно отмахнулась она от меня. – Есть еще какие-нибудь оправдания, кроме того, что в вашем королевстве женщин угнетают по половому признаку?

– Я не могла дать ему той близости, какая была необходима, – твердо и зло произнесла я, пожалев, что вообще завела этот разговор.

– О, как благородно с его стороны, – скривила она губы, а я тайком скрипнула зубами. – Он часом не говорил тебе таких банальностей, что трахая других, представлял лишь тебя в этот момент? – задала Стефэния вопрос, а я посчитала ниже своего достоинства отвечать на него. Хуже всего то, что примерно так, но другими словами Тристан и пытался меня убеждать, что любит он только меня, но, если бы не моя болезнь, а он мужчина в самом рассвете лет с определенными потребностями… Стоит ли говорить, что после таких разговоров, я оставалась еще и виноватой и не имела права даже на намек недовольства. – Что молчишь? – склонила вампирша голову набок. – Не хочешь отвечать? Ну, да и бездна с ним. Мне куда интереснее, с чего ты решила, что любишь его? Опять молчишь? Ну, тогда позволь мне высказать несколько догадок, а ты моргай, если я права, – весело засмеялась она. – Итак, первое: я не знаю всех деталей, но из известного мне могу предположить, что когда-то он тебя спас. Я права? Ну, конечно же, я права. И, если я правильно разбираюсь в психологии женщин, то ты была довольна молода при этом, и Тристан, просто волей случая стал для тебя образом доброго и благородного героя.

Отвела взгляд, так как долгое время именно так он мне и представлялся. Из всех мужчин, я могла находится лишь в присутствии двоих: отца и Тристана. При условии, что они меня не трогают, разумеется. С ними я чувствовала себя в относительной безопасности.

– Второе, – продолжила Стефэния, не дожидаясь моей реакции. – Он был столь щедр, что дал тебе образование, а после ввел в высшее общество. Поступок, безусловно, был бы красивым, если бы при этом он не паразитировал на твоих умениях. Отсюда мы сводимся к тому, что поступил он так не из благородных порывов, а из корыстных соображений. Не тебя он жалел, а делал вклад в свое будущее, взращивая грамотного и умного дипломата. Что, разумеется, характеризует его положительно, как правителя и делового человека. Но не как доброго и благородного мужчину, – капризно скривила она личико и надула губки, когда я не оценила ее иронии. – Третье – он не настаивал на близости с тобой и всячески  проявлял терпение и участие, что в твоем понимании было верхом добродетели. Но при этом не смущался трахать все, что движется практически у тебя на глазах. Так?

Я дернулась от воспоминаний. На самом деле в день моего совершеннолетия, когда я услышала долгожданное признание в любви от моего героя и защитника, получив в дар дорогой и прекрасный комплект украшений, достойный самой королевы, я была безумно счастлива. Но на празднике, устроенным Тристаном, в честь моего дня рождения, принц перебрал с алкоголем. Вечером он заявился ко мне в комнату. Он часто приходил и мы проводили долгие беседы у камина, что мне безумно нравилось. Но не в тот день. Тристан был пьян, потребовал от меня надеть подаренные им украшения, заявив, что не уйдет, пока я не оценю его подарок. Пришлось подчиниться, в надежде, что это успокоит развязного мужчину. Но ошиблась. Одной примерки ему оказалось мало и он потребовал чтобы я продемонстрировала этот подарок, как того достоин комплект – на голое тело. Когда я отказалась, это привело мужчину в ярость. Крича и требуя отблагодарить его за все, что он для меня сделал, стал пытаться порвать на мне одежду. Я кричала и плакала, содрогаясь от каждого прикосновения, но помня о том, кто Тристан, и что он для меня значил, пыталась безуспешно вразумить мужчину. Когда он порвал на мне сорочку, бросив на кровать, я больше не могла сдерживаться, и мужчину оглушило магической волной. До самого утра он пробыл без сознания, а я сидела рядом с ним и тихо плакала от пережитого разочарования, страха и сожаления. Когда принц проснулся, долго просил у меня прощения и с тех пор больше никогда не искал со мной встречи в нетрезвом состоянии. А на все праздники я запиралась в своих комнатах, или уезжала к родителям, чтобы по окончании празднеств, слушать о любовных свершениях старшего принца.

– Можно последний вопрос? – вдруг услышала я, пребывая в своих мыслях и, растерянно моргнув, кивнула.

– За столько лет ты так и не смогла излечиться от своего страха прикосновений. Но хотела ли ты того?

Благо, отвечать не пришлось, так как после короткого стука в дверь, в гостиную вошел Дорин с обычным непроницаемым лицом. Прошел на середину комнаты, остановился и привычно сложил руки за спиной.

– Издеваешься? – возмутилась императрица, ожидая рассказа не меньше моего. – Говори уже!

Дорин встретился со мной взглядом, еле заметно поджал губы и сухо произнес:

– Подпольная торговля людьми не прекращалась с самого подписания мирового договора.

– Но… – начала я и запнулась, не зная, как подобрать слова. – Но это не возможно! Маркус очень тщательно следил за тем, чтобы на территории королевства выслеживались и карались все торговцы людьми. Он упорно и безжалостно искоренял работорговлю! Я сама видела отчеты! – не заметила, как стала нервно повышать голос. Дорин, запнулся, а после с сожалением вздохнул и сказал:

– Мои сожаления, София, но, по всей видимости, Маркус истреблял не работорговлю в своем королевстве, а убирал конкурентов, – произнес Дорин то, отчего у меня перехватило дыхание, и еще несколько секунд я была вынуждена осмысливать сказанное. – Виконт де Пасар признался, что действовал по указу Его Величества короля Салары – Маркуса Бесстрашного. Лорд Пасар должен был следить за поставками.

– Этого не может быть… – пораженно прошептала я. – Не может! Маркус жизнь положил на борьбу с вампирами! Он не мог взять и так просто продавать людей, как скотину! Да как это вообще возможно?

– По словам виконта, война сильно ослабила человеческое королевство. Вы разорены. Маркус тщательно скрывал свое бедственное положение и пытался в максимально короткие сроки исправить положение.

– Торгуя людьми? С вампирами? – взорвалась я, все еще не в силах поверить.