Дело Господа Бога - Илья Те

Наш проект — на грани полного срыва.

Срочно! Свяжитесь со мной или пришлите Вашего представителя для немедленного совершения процедуры инициации.

С верой в удачу и надеждой на понимание, всегда Ваш Ш. Артели».

Он помолчал и добавил:

«Умоляю, поторопитесь!»

Смахнув со лба жирный пот, коммерческий директор Высшей школы наложниц устало откинулся на спинку своего роскошного кресла. Теперь ему осталось только ждать.

Кластер Седан. ИЦ AT № 166. Лаборатория медицинского блока. Час спустя после инцидента

Деморти вошел в палату предварительного осмотра. Девица, устроившая его ребятам кровавую баню менее двенадцати часов назад, лежала на досмотровом столе совершенно обнаженной, сияя высоким бюстом и покрытой кровавыми ушибами плотью. На девице живого места не было.

«Да, — подумал Глазго, — славно я поработал».

Несмотря на ужасающий внешний вид, переломанные кости и пробитый череп, девица находилась в сознании — введенные доком всего несколько минут назад стимуляторы работали хорошо. Левый глаз, в мешке из огромных кровоподтеков, смотрел на Деморти спокойно и отрешенно. Правый глаз вытек, и на его месте присутствовала только пустая оплавленная воспалением глазница. Девица уже ничего не ждала, ни на что не надеялась и не боялась. А зря!

— Привет, — сказал Деморти очень тихо, нависнув над «прекрасным» женским лицом — Жива, сука? Жива-а-а. Тащите ее за мной!

Последняя фраза предназначалась сопровождающим его охранникам. Один из них, дюжий детина сажени в плечах, почти синхронно этому приказу, как будто заранее ожидая команды, подскочил к девушке и, намотав окровавленные волосы на кулак, рывком стащил ее с «досмотровки». Агнатка не сопротивлялась. Сломанные кости ударились об пол, но даже хрип не сорвался с разбитых губ — Катрина-Бета терпела молча.

Уже десять минут спустя, протащив изувеченную секс-агнатку по короткому хорошо освещенному и идеально чистому, а теперь заляпанному женской кровью коридору, они оказались в новой камере. Катилину швырнули его изломанными костями в широкое кресло. Как и всегда в течение последних тридцати дней, его тело оставалось телом потрясающе длинноногой, роскошной женщины, с высоким бюстом и водопадом волос цвета темного шоколада. Но волосы ныне были заляпаны кровью, а ноги… Ступня правой оказалась сломана. На левой, ниже колена, торчала острая палка хрустнувшей от удара кости. Кожа по всему телу напоминала сплошной кровоподтек — на нем просто не было живого места, которого не коснулась бы подкова от сапога или опущенная с размаху электродубинка. «Впрочем, — думал сквозь боль Катилина, — какая теперь разница, что у меня осталось целым, а что еще нет? Для трупа — разницы никакой».

Кресло возвышалось в центре просторной комнаты. А комната была — без окон.

Кроме него в помещении находились еще двое человек. Псевдогунн Деморти, со странным именем Глазго, а также некто пожилой и коротко стриженный, в темном пиджаке и с сигаретой в зубах охранники, тащившие Катилину по коридорам, остались за дверью.

Стриженый незнакомец задумчиво полистал бумаги, подошел ближе, пристально взглянул на легата и усмехнулся.

— Катрина-Бета 19-725, — задумчиво протянул он. — Попытка побега из Школы. Да-с. Что ж, единственное, что могу вам сказать, сударыня, — добро пожаловать на военную службу! Будем знакомы, меня зовут Юма Тамарис и я — офицер отдела обслуживания личного состава ИЦ 166-го кластера Седан. Я ваш врач. До поступления в распоряжение воинской части я буду заниматься, мадам, вашим личным осмотром и контролем здоровья, как одного из изделий, передаваемых на баланс чуждой нам организации за деньги. Кстати, вы знаете, чем отличается «гражданская» агнатка, каковой вы были до недавнего инцидента, от «военной агнатки»?

Катилина набрал побольше воздуха в отбитые сапогами легкие. Он давно смирился с тем, что придется вскоре сдохнуть, однако идея стать «военной агнаткой» была для него нова. Нет, он не испугался, ибо в состоянии, когда на тебе нет живого места, а в тебе — практически ни одной целой косточки, такие примитивные эмоции, как страх, полностью исчезают. Тут было другое. Почему-то страшно захотелось зажмуриться, а потом открыть глаза и понять, что все это — просто сон.

— Нэ-э, — шепнул он сквозь обжигающую боль, ворочая разбитыми в мочалку губами и сломанной челюстью, — нэ … снаю.

— Напрасно, — весело прокомментировал доктор. — Ибо отличия эти весьма неоднозначны. Из курса обучения, вам должно быть уже известно, что в Высшей школе бить наложниц запрещено из-за боязни нанести тяжелое увечье, которое потом придется лечить, что стоит денег…

Что-то забулькало справа от него. Доктор обернулся — это давясь мокротой и кровью, смеялась Катрина-Бета!

— Та-а-а, — прошептала она, едва шевеля губами, — я-аа… фижу… што пить налош-шниц… са-прещено…

Юма улыбнулся. Несмотря на ужасный внешний вид, девушка, а также ее необычайные стойкость и мужество ему явно импонировали. Сильных людей он уважал.

— Ну, вы барышня, это особый случай, — пояснил он. — Однако у военных избиение рабов в процессе изнасилования — обычное дело. Поэтому каждому из тех, кто отправляется агнатом в молодые кластеры, вводятся скоропеи. Они регенерируют ткани, излечивают раны и все такое. Чтобы не тратиться лишний раз на Хеб-сед. Понимаете?

Он подошел ближе. Симпатии симпатиями, а работа — работой.

— Расслабьтесь, мадам!

Кресло, в котором сидел Катилина, напоминало мебель из зубопротезного кабинета. Высокое, металлическое, с тонкими подлокотниками и узкой хромированной подставкой для ног.

— Фы што… сопираетесь… телать? — прошептал полутруп.

— О, сударыня, это обычный медицинский осмотр перед списанием в армию. У нас так принято. Не волнуйтесь. Процедура совершенно безболезненна.

Юма склонился над Катилиной, поправил ей ноги и руки, затем нажал на какой-то рычаг под креслом. Зажужжали сервоприводы, и конечности несчастной наложницы стиснули металлические скобы, внезапно выскочившие из подлокотников и подставки для ног.

— Если… процетура … песполезненна… сачем… свясывать меня? — сквозь выбитые зубы прошепилявила Катрина, — я еле … шевелюсь.

— Вы правы, незачем, — легко согласился Юма, пожав плечами. — Пустая формальность.

Уже совершенно не спеша, доктор зашел за голову Катилины и выдвинул откуда-то снизу еще две металлические дуги, которые защелкнул между собой надо лбом девушки. Голова ее оказалась прижатой к подголовнику кресла крепким хомутом — без сильного сжатия, но гарантированно плотно.

После этого, действуя на самом деле как опытный дантист, Юма раскрыл окровавленный рот девушки специальным приспособлением, напоминающим капкан, но не сжимающий то, что внутри, а, наоборот, разводящий челюсти. Рот раскрылся, сверкнув корнями выбитых зубов и опухшим языком.

В более унизительном положении Катилина еще не оказывался никогда, исключая разве что еженедельные занятия по этике, проводимые лично шефом Артели. Но там было другое, а вот механическими приспособлениями его рот тут никто не открывал.