Тень надежды - Николай Степанов

– Какой ключ?

– От наших обручей тьмы. А под арку подложил другой. Если попытаться открыть замки им, нас ждет мгновенная смерть.

– КЛЮЧА БОЛЬШЕ НЕТ??? – Сомов резко остановился и сел, где стоял. – Это конец.

– Думаешь, мне нравится пожизненное украшение? Но ничего, я все равно буду сопротивляться. Пусть даже пройдет месяц или год, но я доберусь до Темьграда, и тогда все изгои узнают о подлости наших законников.

– Откуда месяц?! О каком годе ты говоришь?! Да у нас с тобой всего девять дней осталось! Ты это понять можешь?!

– Да не ори ты так громко. Какие девять дней? – Зерг посмотрел на парня как на сумасшедшего.

– Ты до сих пор наивно полагаешь, что у тебя на шее обруч тьмы?

– Ну что не алмазное ожерелье, это точно.

– А ты случайно не заметил, что «ожерелье» слегка усохло?

– Да вроде нет. – Зерг дотронулся до «украшения».

– А я заметил. Оно сжимается с каждым днем! Хочешь узнать почему?! – После известия об уничтожении ключа Мишка впал в отчаяние. Он сейчас не видел даже намека на выход из сложившейся ситуации, грозившей неминуемой смертью. Поэтому отмеченный огненным диском не говорил, а кричал.

– Да успокойся ты хоть немного! – Зерг не мог понять столь бурной реакции человека, который в гораздо более сложных ситуациях проявлял невозмутимое спокойствие.

– Ладно, я успокоюсь. Скоро мы вместе с тобой успокоимся навечно. Потому что вот это и это, – парень по очереди ткнул пальцем в оба ошейника, – не обруч тьмы, а черные оковы! Слышал о таких?

– Нет.

– Рассказываю. Независимо от того, обращаешься ты к сверхъестественным способностям или нет, черные оковы постоянно сжимаются. Так что ровно через девять дней они нас с тобой задушат! А ты говоришь – месяц!

– Откуда тебе известно то, о чем я даже не слышал? – напряженно спросил Зерг. Его прошиб холодный пот – мраг вспомнил, что пару дней назад ошейник действительно сидел свободнее.

Мишка уже более спокойно рассказал о встрече с хромым стариком в горах. Выслушав его, обитатель мрачного мира разразился такой тирадой из отборнейших ругательств, что стоявшие неподалеку Гога и Эдуард решили присесть. Мишке было не в диковинку выслушивать местную непечатную лексику – на турнире он и не такого наслушался. Незнакомым оказалось лишь одно слово, которое мраг употреблял с особым смаком – рлында. Парень попросил разъяснений. На него накатила такая усталость и апатия, что требовалось срочно занять мозг хоть какой-то не относящейся к их жуткому положению информацией.

– Есть в каньоне Хохочущих драконов одна мерзкая тварь с перепончатыми крыльями. Прилипчивая до невозможности! А прибить ее непросто даже мрагу.

– Помню такую, – вздохнул парень, – встречались.

– Черные оковы, черные оковы… Каким же извращенным умом нужно обладать, чтобы придумать подобную гадость! Я бы того Брунза на всю жизнь в клетку засадил… Он бы у меня… У-у-у!!! Не могу, дайте мне кого-нибудь придушить! Зря мы так быстро ушли из поселка, я бы сейчас их всех поджарил на медленном огне. Как раз было бы чем занять себя в оставшиеся девять дней.

Селение они действительно покидали в спешке. Чужаки с удовольствием расстались бы с дикарями еще быстрее, но обстоятельства заставили задержаться. Стараниями Жарзуга племена краснокожих остались практически без руководства: малолетний принц платочников еще не мог руководить своими людьми, а их противники и того не имели.

Странное дело – побывав в шкуре шамана, Эдуард неожиданно для себя почувствовал ответственность за тех, кто признал его главенство. Студент перед уходом провел кое-какие назначения: поставил нового воеводу платочников – того самого воина, который осмелился начать переговоры, и ему же поручил подобрать кандидата на пост шамана, поскольку сам оставаться не мог.

Михаилу тоже пришлось заниматься «кадровыми вопросами». Племя любителей шарфиков считало огненного скорпиона самым опасным врагом, поэтому сумевший одолеть его человек автоматически претендовал на роль вождя. Сомов явился к дикарям с хвостом ночного хищника в руках, причем довольно крупного – здешние экземпляры были раза в полтора меньше своих пустынных сородичей. Если бы его встречал глава племени, то посчитал бы подобную выходку вызовом ему лично. Но вожак был убит до того, как сумел передать атрибут власти кому бы то ни было. Естественно, Мишку признали за главного. Встречали тут не по одежке, а по тому, что путник приносил с собой.

Принцесса вкратце объяснила чужакам ситуацию. Когда она узнала, что новый вождь собирается передать символ власти ей, попросила этого не делать. Дикарка оказалась умной женщиной. Она понимала, что соплеменники не готовы к матриархату. В результате новым правителем стал ее жених.

Закончив с назначениями, чужаки запаслись провизией и отправились на запад. До Огара оставалось около суток быстрой ходьбы. Они на ходу рассказывали друг другу о своих злоключениях.

Самую ужасную новость победитель турнира последней надежды сообщил только сейчас. После дополнений, основанных на наблюдениях зоркого Эдуарда, она оказалась еще более трагической.

– Дикари тут ни при чем. – Сомов справился с отчаянием, но настроение все равно оставалось паршивым.

– Кто тут «при чем», я знаю! Просто меня душит ярость от бессилия добраться до его горла! Она требует немедленного выхода, иначе я взорвусь! Ты понимаешь – нас обложили как диких зверей по всем направлениям. Я точно знаю: за десять дней до Роктании не добраться. Да и что толку? Какая разница, где сдохнуть? У нас нет даже мизерного шанса на спасение. Ну и как избавиться от этой удавки?! Говори немедленно!

– Один вариант я знаю… Правда, он вряд ли тебя устроит.

– Слушаю! – прорычал мраг.

– Если отрубить голову, ошейник снимется довольно легко.

– Ха, ха, ха, как смешно! Ты не знаешь принципа действия этих удавок. Если он не отличается от обруча тьмы, то после снятия ошейника с обрубка твоей шеи моя петля затянется в колечко толщиной в палец.

– Вообще-то я предлагал рубить не свою голову… Теперь окончательно понял бесперспективность этого предложения.

– В нашем деле твой любимый девиз не сработает, – сгоряча плюнул седой.

– Какой еще, к черту, девиз?

– Ну как же! Я его тогда очень хорошо запомнил. «Иногда, чтобы обрести свободу, стоит умереть». По-моему, ты так сказал, когда проглотил яд.

– Это не мои слова. Один мужичок… – Мишка резко подскочил и принялся яростно раздирать пальцами затылок. – Зерг, ты гений! Дай я тебя расцелую.

– А можно как-нибудь обойтись без?.. Я понимаю, что все плохо…

– Ни фига ты не понимаешь! – Сомов расплылся в улыбке. – Именно тот мужичок мне и сказал, что есть в мире вещь, способная избавить нас от черных оков. И я точно знаю, где она лежит!