Снайпер в Афгане. Порванные души - Глеб Бобров

В ту памятную субботу подходит ко мне после фильма Зуб и говорит:

– Митяй мэнэ «на косяк» запрошуе. Пийдэш?

Ну а куда ж я денусь? После отбоя двинулись в клуб…

В палатке у ребят дым коромыслом, трехлитровая банка чая в истерике заходится – забыли вовремя «штурмовой» кипятильник выдернуть, кто-то уже спит, кто-то смехом себя изводит – как раз вовремя! Нам рады – усадили, чайку налили, Митяй засуетился, новую сигарету забивает. Вдруг слышим:

– Давай, Дима, и на меня «кропаль»… может, последняя!

Когда ТАК говорят, понятно – не сегодня последняя…

Народ в армии, на войне суеверный, и о таких вещах распространяться вообще-то не принято, тем более в отношении самого себя. Все сразу замолчали и повернулись к говорившему.

Им оказался сержант разведроты. Один из тех, переданных в команду Морозова. Имени его я не запомнил, а вот фамилия у сержанта была знатная – Румянцев. Мы с Зубом переглянулись и спросили:

– А что так?

– Та… – протянул он неопределенно и, помолчав, с расстановкой добавил: – Завтра ДШК пойдем «снимать»…

Бравада исконно присуща разведке, но не до такой же степени?.. Зуб опять на него покосился и спросил:

– Так якого ж биса ты тут робыш?

Сержант, видимо, до этого хорошо «дернул» и сразу не понял:

– А че?

– Ничого! Вали давай отсюда, вояка!

Сержант после такой отповеди стал кое-что понимать и уже более осознанно уставился на Зуба.

А у того на лице все написано: еще немного и вышвырнет сержантика из палатки за шиворот. Это в лучшем случае…

Пацан не стал дожидаться такого поворота событий, окончательно осознал ситуацию и быстренько исчез.

Мы тоже в тот вечер долго не засиделись. Неохота почему-то было…

Эпизод этот с сержантом вскоре, наверное, вообще забылся бы, если бы история не получила продолжения.

А наступило оно за полчаса до подъема в понедельник.

Самое начало я проспал. Проснулся от злющего толчка в бок и яростного шипения взводного:

– Тебе что, Бобер, особое приглашение требуется? Подъем, морда! Тревога!

По ходу сборов я узнал, что отдельный разведвзвод «в полной жопе» где-то за десять-двенадцать километров от полка в направлении высоты «две семьсот», именуемой у нас Зуб. А то вотчина самого Басира! Полторы тысячи штыков как минимум поднять сможет при желании. Лучше не придумаешь. В 1981 году находившийся там укрепрайон брали штурмом и положили в скалах чуть ли не треть батальона. Я тоже побывал на высоте Санги-Дзундзан в марте 1983-го, воспоминания не из приятных. То еще, бля, местечко…

Вытаскивать спецназ кинули разведроту, усилив ее третьим взводом четвертой МСР и первым пулеметным взводом шестой роты.

По преданию, наш новый ротный, капитан Степанов, заменивший старшего лейтенанта Пухова, на прощальной пирушке клятвенно Виктору Григорьевичу пообещал продолжить традицию и не потерять в подразделении ни одного человека. Помня о своей клятве, он добавил к взводу Звонарева всех старослужащих пулеметчиков и снайперов, а кроме того, подкинул еще и троих сержантов-дедов. Так что получилось нас почти тридцать человек.

Выходили налегке: октябрь – это еще лето. Сухпай не брали. Правда, боекомплект, по любимому выражению взводного, торчал из одного места. Ну, естественно, мы с Зубом в последний момент, как всегда, «забыли» взять каски. Но Серега настолько был заведен в штабе, что даже не заметил. А «не замечал» он нашего самовольства только в очень серьезных случаях, когда предчувствовал, что ему придется нас куда-то «сунуть». Уже с месяц как «гражданские», мы были его «невнимательностью» весьма обеспокоены. Еще бы! Двадцать пятый месяц службы на исходе, а тут нате вам, подарок – выручать новоиспеченный спецназ.

Сели на машины, поехали. Километра через три, у самого подъема, спешились и полезли вверх. Через час до нас стали отчетливо доноситься звуки очередей. Правда, разобраться в ситуации по этим очередям было трудно: духи тоже были вооружены «АКМ». Еще через пару километров начали обстреливать и нас. Но как-то вяло, длинными очередями и с дальней дистанции. Мы даже отвечать не стали. Вот тогда-то и ранили замполита разведроты.

Автоматная пуля на излете попала ему в ягодицу, что вызвало целую бурю всеобщего веселья. Его что-то хлопнуло по заду, и он поначалу даже не понял, в чем дело, а потом, метров через сто, вдруг почувствовал, что по ноге течет. Остановился, приподнял штанину и, увидев кровь, с неподдельным возмущением, совершенно серьезно сказал:

– Вот бляди, а?.. Коммуниста – и в сраку!

Перевязывать, конечно же, не стали. Потом выяснилось, что пуля даже не застряла в мягких тканях, а вывалилась там же, по дороге. Это послужило в дальнейшем темой для новых шуточек: «Надо же было так «вычислить» – мало того что в задницу, так еще и сувенира на память не оставили!»

Когда мы выскочили на главный хребет и прошли метров пятьсот, в наушниках радиостанции прозвучал хриплый властный голос:

– Ворон-3, берите выше. Вы бьете нам через голову!

Я передал этот приказ взводному, и мы, остановив шедшую чуть позади нас разведку, недоуменно уставились на буквально в пятидесяти метрах от нас прогнувшую хребет седловину. За этой седловиной вновь поднимался «наш» гребень, и там вдалеке уже мелькали шустрые фигурки, явно аллахеры. Слева же, в проеме, метрах в шестистах, был виден параллельный хребет, откуда и велся основной огонь. Били уже хорошо, весьма прицельно, так что наша группа была вынуждена идти не по самому гребню, а на два-три метра ниже – по скату правой стороны. Только перед самой седловиной, когда уже деваться было некуда, мы выставили пулеметы и стали понемножку дружно давить правоверных. Два десятка ПК – мало не покажется! И тут, здрасте – через голову! Тогда где же в таком случае ваши головы?!

Ничего не уяснив, мы дали запрос обозначить себя. Через пару секунд из-под земли, в каких-то тридцати-сорока метрах, вылетела осветительная ракета. Вокруг стояли человек пятьдесят, и, по-моему, у всех глаза на лоб полезли – вот так спецназ!

Более бездарной и безнадежной, более неприспособленной к обороне позиции не было в радиусе как минимум десяти километров. Взвод Морозова, вырыв пять окопов полного профиля и укрыв их маскировочными сетями, сидел посередине тридцатиметровой ямы, подпираемой с трех сторон господствующими высотами.

Им просто трижды повезло. У правоверных в этот раз под рукой не оказалось ни одного сраного минометишки – раз, просто не хватило времени, чтобы добить «спецов» до конца, это во-вторых. А в-третьих, духи зажали их ночью, и к рассвету разведчики успели вырыть глубокие норы.

Шок от увиденного был настолько силен, что все сразу замолчали, и даже пулеметчики, взявшиеся было за подавление огневых точек, уставились на офицеров. Звонарев ждал команды – руководил операцией командир разведроты. Он-то и нарушил тяжелое молчание.