Облачные замки - Майкл Роэн

– Ты что, собаки вот-вот учуют нас! – яростно прошипел я.

Слишком громко: я тотчас увидел, как повернулись две здоровенные головы, как блеснули зубы в луче лунного света. Охранник меня не услышал, но вот собаки… Катика лишь одарила нас загадочной улыбкой и сделала шаг вперед, все еще скрытая листвой. Стало не просто холодно – подул ледяной ветер, вихрем закрутившийся вокруг нас. Собаки ни с того ни с сего подпрыгнули, причем обе сразу, и упали на землю, борясь и пытаясь друг друга укусить, натягивая поводки и раздирая сбрую. Пораженный собаковод только и успел, что отпустить сворку, чтобы зверюги не задохнулись. Внезапно почувствовав свободу, громадные собачины опять подскочили вверх, резко развернулись и кинулись наутек. Разгневанный охранник побежал за ними.

– Перепугались до потери памяти! – зачарованно произнес Джип. – Провалиться мне на этом месте!

Молл снова втянула воздух:

– Больше собак поблизости вроде бы нет. И все же я бы посмотрела повнимательней: не бродят ли какие-нибудь без поводков…

– Нет, – перебила ее Катика. – Здесь их не с-стали бы выпускать бегать просто так. И кстати, охранник удивился вовсе не так с-сильно, как должен бы. Как будто такое случалось тут и раньше. Даже эти зверюги, по-своему чистые создания, оказались не в состоянии вынести прис-сутствие того, что они здесь почуяли.

Молл резко повернулась к ней:

– О чем ты говоришь, ведьма?

Серые глаза Катики казались такого же цвета, как сияние луны, нездоровыми и бледными.

– Я же говорила, что не умею воздействовать на погоду. Но имелась еще одна возможность. Всегда холодно там, где поднимаются мертвецы.

– Мерт… – только и смог пролепетать Джип. Он бросил дикий взгляд через плечо.

– Бесчисленные войны прокатились по этой земле, С-столетняя война, восстание крестьян и многие другие. Множество людей лежит здесь без погребения; смерть их была мучительной, кости их рассеяны по земле. Их тени все еще смотрят в этот мир, и их нетрудно ненадолго вызвать. Так что мы здесь… не одни.

Лицо Джипа посерело, глаза Молл сузились. Я почувствовал, что у меня в горле огромный ком и мне его никак не проглотить.

– Не бойтесь! – отрезала Катика. – Используйте их, пока нам дана такая власть!

Выпрыгнув из-за куста, она стремглав понеслась к стене дома, пробежав последний открытый участок. Мы чуть шеи себе не свернули, чтобы не отстать от нее, а вокруг нас клубился колючий морозный пар. Тяжело дыша и бросая тревожные взгляды вверх, на окна, мы чуть не налетели на старую огромную поленницу. Окна казались громадными, и очень вероятно, что в рамы были вмонтированы датчики движения, подобные тем что Лутц установил на наших складах. Но они меня не особо беспокоили. Я не случайно выбрал эту сторону дома. Здесь была терраса, причем достаточно высокая, в обрамлении изящных башенок, а между ними – длинные крепкие водосточные трубы. Я подобрался к одной из труб, внимательно ощупал все вокруг на предмет потайных шипов, невысыхающей краски и тому подобных маленьких пакостей, но создалось впечатление, что Лутц не так уж серьезно подошел к этому вопросу. К тому же и сама конструкция казалась достаточно прочной, чтобы выдержать мой вес. Я одарил друзей улыбкой, закинул на трубу веревочную петлю и начал подъем. Снизу четыре этажа не казались таким уж большим расстоянием, но тотчас пальцы мои онемели от холода, а когда я карабкался мимо окон, их стекла мгновенно покрывались изморозью. Я внутренне содрогнулся: значит, мертвецы все еще сопровождают меня. Но с другой стороны, разве не всегда так? Я ухватился за веревку с такой силой, что суставы хрустнули, и полез дальше.

Водостоки были крепкие и содержались в порядке, а в местах сварки имелись готовые опоры для ног. Трудновато мне пришлось между вторым и третьим этажами и на самом верху, под огромным бугристым карнизом, который чуть не остался в моих руках и изверг мне за шиворот смесь из нанесенных ветром листьев и грязи непонятного происхождения. Наверное, голубиные останки; но к тому времени когда я добрался до крыши, мне было уже абсолютно все равно. К счастью, когда строилась эта громадина, крыши были местом, куда приходили, чтобы насладиться открывающимся с них видом, поэтому здесь был предусмотрен узорчатый парапет, за который я смог ухватиться. На нем красовались претенциозные фамильные девизы и возвышенные дурацкие изречения. Я подтянулся и, оказавшись над буквой «U» в слове «HUMILITAS»[66], принялся искать сигнализацию, но ничего не обнаружил. Путь наверх, показавшийся мне вечностью, на самом деле занял не более пяти минут. Я перекинул веревку через букву «А», которая показалась мне самой прочной, и спустил концы вниз. И вскоре все мы оказались на крыше.

Здесь, наверху, было не так холодно, однако все мы продолжали дрожать. Джип достал бронзовую флягу и пустил ее по кругу; содержимое ее было бесцветным, маслянистым и ничем не пахло, но произвело в моем горле эффект разорвавшейся бомбы. «Белая молния» – самая убойная разновидность виски из всех когда-либо растворявших печень.

– Надеюсь, ты заново покрыл ванну эмалью, – сказал я ему, протягивая флягу обратно.

Он фыркнул:

– Там, где это разливали, нет ванн и в помине. Напиток на вкус был не очень похож на эликсир жизни, но подействовал воодушевляюще. Мы осмотрелись и обнаружили посредине крыши большой стеклянный купол. Он был занавешен и затемнен, этакий тенистый пруд, в котором ничего не двигалось, кроме отражений наших лиц. Рамы стекол-витражей были изнутри защелкнуты на оконные шпингалеты.

– Спорим, они болтаются туда-сюда, – заметил Джип. – А вот эти и совсем не производят впечатления особенно крепких.

Действительно, вскоре нам удалось открыть одно из огромных окон.

– Э, а может, тут есть сигнализация?

Катика покачала головой:

– Едва ли, если Лутц использует это помещение так, как мы предполагаем. Он не стал бы рисковать, чтобы сигнализация случайно сработала и его охранники ворвались бы сюда . Здесь будут другие стражники, уж поверьте мне.

Я раздвинул занавески и заглянул внутрь; мою щеку согревало теплое дыхание Катики. Тишина мертвая, ничем не нарушаемая, и застоявшийся воздух помещения, которым редко пользуются. Трясущимися руками я достал фонарик. Темнота, казалось, поглотила его луч, явив нам лишь крохотный кружок высвеченного ковра.

Джип вопросительно поглядел на Катику, которая вздрогнула.

– Я ничего не чувствую. Но это не значит, что тут ничего нет.

Молл уже перекинула ногу в проем. Я попытался ее удержать, но она стряхнула мою руку.

– В некотором смысле я защищена, – прошептала она, отматывая немного веревки. – Сначала я, потом пусть идет маленькая ведьмочка. И только потом вы, мужчины!

Затем без лишних разговоров она скользнула вниз, ухватилась за веревку и, повиснув на ней, принялась изучать пол, освещая его фонариком. Потом она преодолела оставшуюся пару футов и приземлилась легко, словно перышко. Катика последовала за ней, бормоча проклятия: она зацепилась юбкой за торчавший в раме гвоздь. Молл подхватила ее и бесшумно поставила на пол. Нам с Джипом было разрешено спуститься только после того, как она исследовала воздух.