Бриллиант в мешке - Юлия Винер

Но что огорчает, это не изменил я ли немного Татьяне. В сложившейся ситуации совершенно лишнее. Не знаю, как считать, но думаю, что нет.

Решил позвонить ей для укрепления отношений, но мобильник мой в сумке в тумбочке, и мне самому не достать. Кроме того, решил положить Адамант пока тоже в сумку и отдать Татьяне, когда придет, все равно ведь хотел ей подарить. А пропадет, и хрен с ним, хватит мне с ним чикаться.

На ближней койке сосед лежит с головой под простыней, а на дальней сидит парнишка, полузакрыт занавеской, но, кажется, ходячий. Прошу его:

– Парень, ты мне сумку из тумбочки не подашь?

Молча встал, подошел поближе, совсем пацан, лет, может, четырнадцать. Надо же, как мне последнее время на них везет! Арабчонок. Я сразу опознал, хотя на нем надета какая-то хитрая штука, держит ему шею и голову. Подошел, не наклоняясь согнул коленки, вынул сумку, положил мне на кровать, повернулся и пошел. И все молча.

– Спасибо, – говорю. – Тебя как зовут?

Буркнул что-то, влез на свою кровать и занавеску задернул.

Ишь, думаю, какой, лежит в нашей больнице и даже разговаривать не желает. Или он плохо понимает по-нашему?

Потом уже Азам с ним поговорил и мне рассказал. Его, оказывается, наши подстрелили в какой-то заварушке. Прямо в спину – убегал, значит. А что он вообще там делал? Ясное дело, камни бросал в солдат. Пуля задела ему позвоночник, и он парализовался, но не до конца. Доктор Сегев долго его чинил, и можно не сомневаться, починил-таки. Парень пошел, хотя ему еще лечиться и лечиться.

И тогда такой вопрос. Вот он лежит тут уже третий месяц, занимает место нормального больного. Если рассматривать как ребенка, то нечего было в него стрелять, порядочный солдат в детей не стреляет, даже если камни, а расправляется другими методами. А стреляют во врагов, и если рассматривать как врага, то нечего с ним цацкаться. Пусть его свои, то есть враги наши, и лечат. Или – или, одно из двух.

Но мы конечно же хотим и рыбку съесть, и на машине покататься, и пострелять, и гуманитарность свою показать. Мы же подстрелили, и мы же костьми ляжем, но вылечим. Как будто нас кто-то за это похвалит. Про раненого ребенка весь мир по телику увидит, а как доктор Сегев с ним возился, сколько крови еврейской в него перелили, сколько средств потратили – про это никто не узнает, а если узнает, только плечами пожмет.

На иврите называется «бизбуз», то есть пустое разбазаривание денег.

Вон, например, принесли завтрак, а он даже есть не хочет, отворачивается.

Завтрак, конечно, не Бог весть что, говорят, в больнице на все питание в день отпускается не то пять, не то семь шекелей на голову, не очень разбежишься. Крутое яичко, простокваши баночка, брынзы кусочек, полперца либо помидор. Ну, и, так сказать, кофе. Но я свой завтрак съел полностью, вкусно не вкусно, но в нем все есть, белки, витамины, минералы и микроэлементы, все, что нужно для организма. К тому же оголодал сильно.

А от арабчонка все нетронутое обратно унесли. Сестра ему ласково так говорит, поешь, мол, почему не ешь, он промолчал, только головой качнул, она и унесла.

И оказалось, не зря он не стал есть. Привалила к нему целая хамула посетителей, все семейство с малыми детьми, человек, наверное, десять набилось, дышать стало нечем. И ничего, всех пустили, и даже без халатов, как в России требовалось. Чего они только с собой не несут, каких болезней, и прямо в больницу. А может, среди них и террористы есть, но не станут же подрывать больницу, пока он тут лежит. Они нанесли ему еды, банок, мисочек, стали его кормить и в том числе нас с соседом угощать. Но я вежливо отказался, хотя еду здешнюю восточную ужасно полюбил, всегда говорю Татьяне, положи приправ побольше, но она, кроме лука и чеснока, так ничему и не научилась.

Лежу среди всех этих запахов, и курить хочется все сильнее. Почти двое суток уже не курю, измучился весь. Думал было бросить на время, но, пожалуй, не стоит, это сейчас только дополнительный стресс для организма. Звоню Татьяне, может, забежит на минутку, свозит меня. Нет, говорит, сейчас никак, скоро обход, да и не надо тебе пока, Мишенька. Скоро к тебе придут, а я уж после дежурства. Голос усталый, но ласковый, заботливый, и Мишенькой зовет по-прежнему.

Лежу, жду, кто ко мне придет. Скорее всего, Галка, у нее работа привольнее всех, отпустят. И конечно, Азама с собой притащит. И очень хорошо. Во-первых, рабсила, и уступчивый, свозит покурить. А главное, сразу скажу ему свои намерения, пусть сходит к Татьяне и возьмет себе рамку и все, что там осталось. И пусть сбывает, куда хочет, за сколько сумеет, лишь бы отчаливал в свой Лондон поскорей. Обрадуется небось, когда скажу, что отказываюсь от своей доли! Вообще-то он парень деликатный и будет, скорее всего, настаивать. Если сильно будет настаивать, тогда сколько-то возьму – если, конечно, его не загребут в процессе. А вот еще идея: дать ему денег на дорогу, и пусть едет сразу, там, наверно, и сбыть легче. Обязательно предложу, только бы развязаться поскорее.

В ожидании включил телевизор без наушников, но там опять «теумим». Опять летят, опять врезаются, опять все валится в прах и дым. В немом виде еще сильнее производит. Как во сне.

Да, это теперь всерьез и надолго. Надо скорей залечивать ногу, вернуть назад Татьяну и получать полное удовольствие от жизни. Зашевелился опять вопрос, что с деньгами куда веселее, но я его сразу подавил, потому что все уже решено.

Помимо денег, все люди на свете делятся на слабых и сильных.

И это не означает физической силы, хотя она очень помогает. Взять к примеру моего врачишку – маленький и хилявенький, ветром сдует, а силен! И от ума не зависит, сколько я умных слабаков встречал. Конечно, и сила помогает, и ум, и физическая внешность даже, но не решает, взять хоть мою Танечку, красавица была, и все равно. Помогать все это помогает, но только на поверхности, по обстоятельствам, а внутри ничего не меняет, все равно остается – либо сильный, либо слабый, и это от рождения. Такой естественный отбор.

Я это разделение понял с детства. У нас в школе, еще в младших классах, был один, Юлик, много книжек читал и нам пересказывал, и все его слушали. Однажды он рассказал нам про рабов в древнем римском мире и про цезарей. Всем понравилось, и стали в это играть. Что, разве его в цезари пустили, хотя он был зачинщик? Нет, цезарем стал Толян Грузиков, просто стал, и все. И выбрал себе в царицы самую завидную девочку, Светку Шикину, она даже не пикнула. Половина класса получились рабы, тоже сами собой получились, с рабами Толян обращался как хотел, поставит двоих на карачки, это, значит, трон и они на нем со Светкой сидят, спереди двое плашмя лежат и на них они ноги ставят, а еще двое стоят у них сзади, на коленях и руки вперед вытянут, в роли спинки с подлокотниками.

Нескольких Толян оставил вольняшками, есть такие, в которых сила либо слабость не сразу ясно проявляются, эти были в стороне, сами с собой, даже в игре не очень участвовали. А сверху выделилась головка, пять человек приближенных, и каждый тоже выбрал себе пару из девочек получше, назывались матроны. А Юлик этот и учился хорошо, и спортом занимался, фехтованием, но все равно слабина в нем чувствовалась, сделался простым прислужником-вольняшкой, спасибо, что не рабом. Между прочим, еврей по матери, но не из-за этого, вот и я ведь тоже, а считался среди сильных. Цезарем я не стал, слишком хлопотно, но ходил в самых приближенных и в пару взял неплохую девчонку, а хотел Светку Шикину, и она хотела, но Толян перехватил. Потом-то у нас с ней все было, только завершилось неудачно, но я не жалею, благодаря этому у меня Танечка есть.