Александр Мальцев - Максим Макарычев

Однажды во время руководства сборной Кулагиным на одной из тренировок последний собрал хоккеистов и предложил им: «Ребята, надо посовещаться, тут медики предлагают нам стимулирующую биодобавку. В общем, укол в задницу, и будете летать по льду». Тут слово взял известный правдолюбец и шутник Валерий Васильев. «У нас два условия, – сказал защитник. – За укол – сто рублей. Я, например, задаром своей задницей рисковать не буду. И первым такой укол делаете вы, Борис Павлович».

Сработало. Кулагин согласился на эксперимент. А хоккеистам выдали в кассе по сто рублей. На следующей тренировке команда встала. Ноги ватные, бегать не хочется. Еле ходит и Кулагин. Собрал мужиков и говорит: «А ну их, эти уколы! Больше в сборной – никаких опытов со стимуляторами». Они и прекратились, толком не начавшись. Так Васильев отстоял честь сборной играть без каких-либо добавок.

Мальцев и Васильев пришли в «Динамо» практически одновременно. «Саша приехал из Кирово-Чепецка, я – из Нижнего Новгорода, – вспоминал Валерий Васильев. – Может быть, поэтому мы сразу подружились. Первое, что меня поразило – его владение коньками. Сделав три-четыре виража влево-вправо, он, как бы шутя, освобождался от опеки соперников. И это ставило в тупик защиту. Но, пожалуй, особенно ценны в Саше его доброта, открытость характера».

В сборной знали, что Васильев, несмотря на стальной характер, крайне раним и причиненные ему обиды по-настоящему заводят его.

В декабре 1979 года на турнире на приз газеты «Известия» сборная СССР громила всех подряд. Оставалось сыграть матч с чехословаками, который ничего не решал. «Сидим мы на базе в Новогорске, я говорю Харламову: “Ну что, турнир мы выиграли. Пойдем в магазин, возьмем шампанского…”», – вспоминал Валерий Васильев. Праздник по случаю досрочной победы сборной на известинском турнире прошел весело, и Васильев с Харламовым вернулись на базу уже после отбоя. «Я предлагаю Валерию: “Пойдем в бассейн”. Ну, мы попарились в баньке, а потом и искупались. Вылезаем из воды и видим, что Тихонов стоит. Наутро случилось собрание: “Вы отстранены от игры”. Мы – к Михайлову, Петрову, мол, похлопочите, порвем чехов. Тихонов смилостивился. Харлам две положил, а я на шайбу как под пулемет кидался. Да еще приговаривал на скамейке Михайлову, капитану сборной, скажи, чтобы Тихонов слышал: берите пример с Васильева. Виктор Васильевич уловил и поддакивает: “Да, да, играйте, как Васильев”. Но, видимо, с подачи Тихонова после турнира “Золотую клюшку” как лучшему игроку Европы дали не мне, а Михайлову», – улыбаясь, вспоминал Валерий Васильев в интервью[8].

Васильев в сборной и «Динамо» был эталоном мужественного игрока. Во время чемпионата мира в 1976 году, проводившегося в польских Катовицах, ему в одной из игр раздробили мизинец. «Отправляйся в раздевалку! Немедленно лечиться», – буквально приказал защитнику тренер Борис Кулагин. «Нет, я могу и буду играть», – уперся Валерий Васильев, который понимал, что нужен команде, неудачно выступавшей на этом первенстве мира. Когда уже после окончания матча в раздевалке Васильев снял хоккейную крагу, все в сборной обомлели. Перчатка защитника до краев была наполнена кровью.

В 1973, 1977, 1979 годах Валерия Васильева признавали лучшим защитником чемпионатов мира. Подобное достижение в истории было лишь у легендарного Николая Сологубова. Васильева пять раз (!) в 1974–1975, 1977, 1979, 1981 годах включали в символическую сборную мира по итогам первенств планеты.

К сожалению, тяжелые нагрузки и годы изнурительных матчей для легенды советского хоккея не прошли бесследно. Васильев перенес три инфаркта. Причем один из них в 1978 году, в то время, когда еще был действующим хоккеистом. Во время пражского чемпионата мира в заключительной, незабываемой по своему внутреннему напряжению игре с чехословаками Васильев упал от сердечного приступа прямо на скамейке запасных. Уже позже, в Москве, врач динамовской команды во время медосмотра сообщил Валерию Васильеву, что тот перенес инфаркт на ногах. Но спустя несколько дней мужественный защитник уже был на льду…

Однажды в динамовском офисе я стал свидетелем одной любопытной сцены. Виталий Семенович Давыдов перебирал архивные материалы и нашел фотографию Анатолия Фирсова, мчащегося к воротам противника на огромной скорости. Давыдов показал снимок Мальцеву, зная, с каким искренним уважением тот всегда отзывается о выдающемся армейском игроке, которого наряду со Старшиновым и Харламовым включил в «свою тройку» самых лучших нападающих отечественного хоккея.

«И все равно, Саша, я считаю, что Фирсов – второй после тебя. Ты – лучше. Хотя, когда Толя находился в расцвете сил, с его броском, катанием, осанкой, выносливостью, равных ему не было и близко», – произнес Давыдов, пока Мальцев разглядывал снимок. «Не соглашусь. Он – первый. Куда мне…» – оборвав фразу на полуслове, произнес Мальцев.

«Как игрок, как хоккейный эталон для Мальцева был Фирсов. Я освещал чемпионат мира 1969 года и хорошо помню, как завороженно наблюдал Саша за тренировками и игрой своего старшего товарища по сборной, как разучивал его финты и продвигался дальше», – вспоминает Владимир Писаревский.

Мальцеву, который когда-то сказал своей маме, что «хочет быть, как Фирсов», довелось сыграть с кумиром детства в одной тройке в сборной СССР целых 29 матчей! «Это дорогого стоит, – признается Александр Якушев. – У Тарасова нужно было заслужить, чтобы игрок из другого клуба сыграл в одной тройке с его любимцем Фирсовым. Случайных людей в этой тройке никогда не было».

Сам Анатолий Фирсов так высказывался по поводу таланта юного нападающего в начале его карьеры: «Высокий класс Александра Мальцева состоит в том, что, выходя на площадку, он моментально исчезал из поля зрения противников и болельщиков, а затем возникал откуда-то и забивал гол».

«В игре Анатолия Фирсова меня поражала его скорость. Прежде всего, скорость мысли. Порой мне кажется, что игра Фирсова состоит из непрерывного ряда озарений: в горячей, напряженной обстановке, мгновенно ориентируясь, он находит самые неожиданные решения. Затем скорость выполнения того или иного технического приема, паса, обводки. И скорость бега. Три скорости, взятые вместе и перемноженные. Он мыслит в игре, не отделяя задуманное от исполнения, думает синхронно с действиями и действует синхронно с поисками правильного решения», – вспоминал об игре одного из своих любимцев Анатолий Тарасов.

Анатолий Фирсов достиг феноменального показателя в выступлениях за национальную команду: в 166 играх за сборную СССР забросил 134 шайбы, в среднем 0,8 шайбы за игру! Он, как и свой знаменитый финт, многое начал делать в советском и европейском хоккее первым. Первый стал загибать крюк у клюшки. Фирсов в сборной был своего рода предтечей Мальцеву: тренеры пробовали армейца в разнообразных сочетаниях, и со всеми игроками Фирсов быстро находил общий язык.

«Толя Фирсов был не только самым техничным игроком моего хоккейного поколения, но и настоящим атлетом, уделявшим большое внимание физической подготовке. Не говоря уже о его природной силе. Тело Фирсова было настоящей горой мышц», – признается Виталий Давыдов.